негусто?
— Васенька! — предостерегающе сказала мать баронессы Поклонской — маленькая худая женщина с капризным лицом. Звали её Анна Петровна.
Я попробовал суп — он оказался чуть тёплым и сладковато-безвкусным.
— Я прямо говорю! — нахмурился барон на замечание жены. — У меня в Ревеле пять домов. Нужен свой человек, чтобы управляющие не воровали. Чем не приданое?
— Папа! — вспыхнула баронесса Поклонская.
Но успела стрельнуть глазами в мою сторону.
— Скажите, Василий Георгиевич, — спросил я, осторожно положив ложку на салфетку. — В Париже случаются магические прорывы?
— Допустим!
Барон прищурил и без того узкие глаза.
— К чему вы спрашиваете, молодой человек?
— А когда твари начинают вас за задницу хватать — вы к кому за помощью бежите?
Анна Петровна тихо ахнула.
Я поднялся из-за стола.
— Спасибо, всё было очень вкусно, но мне пора. Благодарю за приглашение!
Баронесса Поклонская выбежала за мной на лестницу.
— Костя! Ну, зачем ты так резко? Неужели трудно было промолчать? Просто у отца такие принципы — сразу напрямик говорить.
— Хорошие принципы, — улыбнулся я. — Очень экономят время.
— Мы в выходные едем на дачу, — нахмурилась баронесса. — Я поговорю с отцом, он тебя пригласит! И всё уладим.
— Маша! Я встречаюсь с тобой, а не с твоим отцом. И этого мне вполне достаточно. На выходных я буду занят.
— Чем?
— Надо мастеру Казимиру помочь, — честно объяснил я. — Он задумал для нас с Сеней отдельные дома построить.
— Для вас с Сеней! — передразнила баронесса. — Ты сам-то себя слышишь?
Я молча смотрел на баронессу.
— А сейчас ты куда? — спросила она.
— Обратно в училище. Историк пригласил меня в гости — предлагает поболтать и посмотреть на метеориты. Поехали со мной!
— Я не могу. Отец рассердится.
— Маша, — спросил я, — тебе самой это нравится?
— Нет, — тихо сказала Мария Васильевна.
И решительно тряхнула головой.
— Поехали!
* * *
Максим Владимирович Мерлин встретил нас на пороге своего дома. Мягкий жёлтый свет падал из-за его спины. Из-за этого силуэт историка казался вырезанным из чёрной бумаги.
— Константин? — спросил Мерлин. — А кто с вами?
— Баронесса Мария Васильевна Поклонская, — представил я Машу.
— Очень приятно! — улыбнулся Максим Владимирович. — Проходите!
Я задержался на крыльце.
Дом был сложен из серых гранитных валунов, скреплённых мощными слоями известкового раствора, и скорее напоминал башню пропавшего замка.
— Интересная конструкция, — вопросительным тоном сказал я.
— Раньше здесь была водонапорная башня, — объяснил Максим Владимирович. — На самом верху, на площадке стоял огромный резервуар с водой. А толстые стены были нужны для того, чтобы выдержать его вес. Потом в училище провели водопровод, а башню забросили. Я отремонтировал её и устроил наверху обсерваторию. Предлагаю почаёвничать там. В хорошую погоду я открываю купол, и получается веранда под открытым небом.
— Здорово! — сказала баронесса.
— И Персеиды покажете? — улыбнулся я.
— Непременно!
Максим Владимирович снял с небольшой плиты пузатый чайник.
— Люблю греть воду на огне, по старинке.
Он разлил кипяток по чашкам, которые стояли на серебряном подносе.
— Константин, захватите вазочку с печеньем!
Узкая винтовая лестница шла в середине башни. Мы поднимались по скрипучим ступеням. Мерлин уверенно держал в руках поднос с чашками.
А я разглядывал украшения, висевшие на каменных стенах.
Две перекрещенные шпаги — судя по налёту ржавчины, старинные, а не новодел.
Деревянная маска африканского идола — толстые губы выпячены, из-под них зловеще выглядывают клыки.
Дерево давно растрескалось от времени.
— Интересная у вас коллекция, — заметил я.
— Да, люблю вещи с историей, — кивнул Максим Владимирович. — Но если о них рассказывать — нам дня не хватит. Прошу сюда!
Мы поднялись на просторную площадку под куполообразной крышей. Возле стены стоял длинный мягкий диван. Перед ним — низкий столик на выгнутых ножках и два удобных кресла.
Мерлин поставил поднос на столик.
— Внимание! — торжественно сказал он и нажал кнопку на стене.
Загудели невидимые электромоторы. Половинки купола над нашими головами дрогнули и начали складываться с лёгким скрежетом. В расширяющуюся щель между ними ворвался порыв прохладного ночного ветра.
— Как красиво! — вздохнула баронесса.
Купол сложился, и над нами повисло угольно-чёрное звёздное небо.
Звёзды висели очень близко. Казалось, до них можно дотянуться рукой.
— Присаживайтесь и наслаждайтесь! — сказал Максим Владимирович. — Вы знаете индийскую теорию о лепестках лотоса?
Я покачал головой.
— Никогда не слышал.
— Древние индусы верили, что каждая звезда — это свой отдельный мир. А ещё они считали, что пространство не трёхмерно, а похоже на цветок лотоса. Его лепестки соприкасаются. И если найти место их соприкосновения, то можно перейти из одного мира в другой без всяких космических кораблей и долгих полётов в пустоте.
— Я бы хотела попробовать, — вздохнула Маша. — Ой, смотрите!
Черноту неба пересёк ослепительный росчерк. Он вспыхнул только на одно мгновение и погас.
Затем ещё один.
И ещё.
— Это и есть Персеиды, — улыбнулся Мерлин. — Падающие звёзды.
Не отрывая взгляд от неба, я сделал глоток чая. Горячий, душистый, он пах тропиками и пряностями.
— Спасибо, Костя! — сказала Маша. — И вам спасибо, Максим Владимирович!
Она подошла к краю площадки и опёрлась на перила.
— Осторожнее! — предупредил я.
— Ничего, — успокоил меня Максим Владимирович. — Ограда крепкая.
Вдруг Маша воскликнула:
— А это кто? Там, на плацу!
Мы с Мерлиным подбежали к ней.
Над светлым асфальтом плаца бесшумно плыла широкая чёрная фигура. Ног не было видно — их скрывали полы длинного плаща.
На голову человека был накинут глубокий капюшон.
Фигура остановилась и повернулась в нашу сторону.
Тёмного Проводника мы так и не поймали.
Наверное, надо было оставить баронессу наверху, чтобы она следила за ним и давала нам направление.
Но когда мы скатились по лестнице вниз, я обнаружил, что Маша бежит первой.
Максим Владимирович задержался, чтобы схватить фонарь. Но пока мы добежали до плаца — Тёмного Проводника простыл и след.
— Чёрт! — выдохнул я. — Куда он мог деться?
— Да куда угодно!
Мерлин обшаривал узким лучом фонаря ночную темень.
— Здесь столько зданий, что рота затеряется!
— Может быть, часовые что-то видели?
— Они охраняют только периметр училища. Но идея хорошая. Прямо сейчас и сделаю.
Максим Владимирович погасил фонарь.
— Не будем пока поднимать тревогу. Всё же, здесь не секретный объект — шпионам делать нечего. Завтра всё выяснится.
Я понимал правоту Мерлина. Поднять по тревоге училище из-за сказки о Тёмном Проводнике — значит, надолго стать объектом для насмешек.
А тень?
Тень и привидеться могла.
— Что ж, молодые люди! Давайте прощаться. Константин, мне жаль, что мы с вами не успели поговорить. Вы не против того, чтобы ещё как-нибудь заглянуть ко мне?
— С удовольствием, Максим Владимирович! Спасибо за чай!
Мерлин проводил нас с Машей до ворот. Формально я имел право прохода и выхода с территории училища. Но не посреди ночи! А баронесса курсантом училища вообще не являлась — она доучивалась в Магической академии.
Структура одна, но заведения разные.
Махнув нам рукой, Мерлин принялся опрашивать часовых, которые скучали возле ворот.
А мы с Машей сели в её машину, припаркованную на другой стороне улицы.
— Костя, я очень тебя прошу — не сердись на отца!
Маша повернула ключ. Остывший мотор сердито чихнул и завёлся.
— Он хочет для меня только хорошего. Просто не всегда понимает, что не прав.
— Я и не сержусь, — улыбнулся я.
* * *
— Слышали? — возбуждённо спросил утром Гриша Обжорин. — Говорят, сегодня ночью в училище видели Тёмного Проводника!
— А ещё говорят, — с улыбкой добавил Стоцкий, — что Костя приводил сюда очень симпатичную девушку. И ушли они чуть ли не под утро!
— Врут! — зевнул я, потирая красные от недосыпа глаза.
Княжна Соловьёва-Зауральская удивлённо подняла тонкие брови, но ничего не сказала.
Я подавил ещё один зевок и нахмурился.
— Мы заниматься будем, или болтать? Матрицы друг друга видеть научились? У всех получается?
— У меня — да! — с гордостью ответил Гриша.
— Я тоже могу, — сказала Полина.
А Стоцкий недовольно поморщился.
— У меня пока плохо выходит. Кажется, что-то мелькает и сразу пропадает.
— Ничего, — подбодрил я его. — Нам спешить некуда.
— Смотря, кому, — отворачиваясь, пробормотал Сергей.
Но я его расслышал.
— Что случилось.
Стоцкий промолчал, но вместо него ответила Полина.
— Серёжу могут лишить наследства и титула. Со дня на день его вызовут к Императору. Там он должен будет подтвердить свою лояльность и магический дар.
— А если не подтвердит?
— Тогда графом мне не бывать, — угрюмо ответил Сергей. — И из училища могут выкинуть.
