согласного на такое, найдёшь? — гулко расхохотался он, а потом вдруг резко смолк и сбавил тон, — Слушай... Я понимаю, что дуэль вроде как до смерти, но ты же не станешь и вправду его убивать? Так то мне насрать на него, но ты, вроде, никогда особой кровожадностью не отличался?
— Что, ставку сделал? — догадался я и ухмыльнулся, увидев, как он виновато потупил взгляд.
— Ну, да... — нехотя признался он, — Просто на твою победу смысла ставить не было, там коэффициент совсем смешной был, 1,05. А вот на твою победу, но без летального исхода, уже поинтереснее, 1,7. Так что скажешь?
— Почему такой большой коэффициент на победу без летального исхода? — удивился я, — Все прям так увереы, что я его убью?
— Просто все знают, что несмотря на то, что виртуозы помогают обществу, они обычно излишним человеколюбием не отличаются, и расправляются со своими противниками показательно жестоко, — глухо пояснил он, отведя от меня взгляд.
— Не переживай. Сохранишь ты свои деньги. И даже преумножишь. Всё, побежал я, — хлопнул я его по плечу, выбегая из комнаты. Он что-то ободряюще рявкнул мне вслед, но я не разобрал, что именно.
Арена встретила меня привычным гулом трибун. Странно, я думал, что, ввиду очевидности нашего противостояния, бой людей не заинтересует, и зрителей будет немного, но я ошибался, трибуны были полны почти под завязку. И вот ещё один момент, — размышлял я, пока распорядитель представлял нас с Лихачёвым, который выглядел откровенно напуганным, — Билеты сюда платные. Людей ходит много. И куда деваются все доходы с продаж? Неужели всё владельцам арен уходит? И есть ли у них вообще владелец, или они государственные? Надо будет поднять вопрос, что большая часть доходов должна уходить бойцам. Не то чтобы я так хотел этих денег, но не у всех же участников всё хорошо с деньгами? Так будет гораздо справедливее.
— ...и сейчас у участников есть последний шанс на примирение, — продолжал тем временем распорядитель, — Господин Лихачёв, как вызывающей стороне, первое слово предоставляется вам. Не хотите ли вы принести свои извинения за вызов господину Морозову и отказаться от него?
— Да, хочу... — под возмущённый гул трибун, заявил противник нервным голосом, — Я признаю, что совершил ошибку, вызвав господина Морозова на бой, приношу ему за это свои самые искренние извинения, и хотел бы отменить этот бой, — он замолчал, а недовольный гул трибун нарастал. Естественно, люди не за то заплатили деньги, чтобы выслушать подобные извинения и разойтись по домам. Вот интересно, если я приму его извинения, деньги-то им вернут вообще?
— Господин Морозов, — обратился распорядитель уже ко мне, — Принимаете ли вы извинения господина Лихачёва? — он замолчал, ожидая моего ответа, я взял паузу, и трибуны начали стихать, в ожидании моего ответа.
— Нет, не принимаю, — наконец, перестал тянуть время я, и трибуны тут взорвались ликующими воплями и аплодисментами, а мне даже через всю арену стало видно, как побледнел Лихачёв. Думаю, если бы это была не дуэль до смерти, то он тут же сдался бы, но сейчас ему это не поможет. Даже если бы он прямо сейчас заявил о своём поражении, то я имел бы полное право просто убить его, так что на это он ни за что не пойдёт. Ну, тем веселее будет.
Распорядитель, наконец, закончил своё напутственное слово и объявил о начале боя, и тут же вокруг арены появился защитный купол, ограждая нас от зрителей, крики которых тут же стали глуше. Я не стал никуда торопиться, и замер на своём месте, в ожидании действий противника. Лишь купол отрицания на всякий случай активировал. Даже загнанная в угол крыса бывает опасной, а Лихачёв сейчас именно ею и был. Мне же было интересно посмотреть, что он будет делать и на что он вообще способен. Но он тоже никуда не торопился, явно вовсе не собираясь меня атаковать. Что ж... Придётся его немного поторопить. Я медленным шагом со скучающим видом направился к нему. Противник явно запаниковал, и стал лихорадочно что-то формировать. Медленно... Слишком, непозволительно медленно, — заметил я, когда только лишь секунд через пять в меня полетело ледяное копьё. Даже для мастеров медленно. Явно он был не из их сильнейших представителей. Я позволил копью долететь до моего щита, об который он бессильно и разбился. Я даже шага не замедлил. На самом-то деле, мне и идти-то никуда идти не надо было. Весь бой я мог закончить за несколько секунд не сходя с места, но это было бы слишком скучно... Хотелось заставить соперника немного понервничать, и пока у меня это прекрасно получалось. Он швырнул в меня ещё два копья, после чего телепортационным скачком ушёл в дальний от меня конец арены. Я лишь улыбнулся на это. Никак ему эти прыжки не помогут. В следующую секунду я переместился прямо к нему, и просто отвесил пощёчину, от которой его голова мотнулась назад, и он тут же опять телепортировался от меня, чтобы тут же получить ещё одну пощёчину от меня. Следующие секунд десять так и прошли. Он убегал, я догонял, и отвешивал пощёчину под смех трибун. В какой-то момент он не выдержал, и с перекошенным от страха и ярости лицом кинулся на меня с кулаками, нелепо молотя ими по воздуху. Я шутя уклонился от абсолютно неумелых ударов, и контратаковал ударом с правой ему в солнышко в полсилы. Его тут же согнуло пополам и он упал на землю.
— Слабак, — бросил я ему негромко, сплюнул в сторону, и пошёл к выходу. Надоело. Никакого удовольствия от подобного боя я не получал, как и от унижения противника. Было полное ощущение того, что я вляпался в какое-то говно, от которого теперь хрен отмоешься. Надо было не тянуть время, и сразу с этим позором заканчивать. И тут мне в спину прилетел сильнейший удар, от которого мой щит недовольно загудел. Я с удивлением оглянулся. Лихачёв стоял, с ненавистью глядя на меня, а над ним формировалось огромное ледяное копьё, раза в три больше предыдущих.
— Я не слабак, слышишь ты, высокородный ублюдок! С-сука, я убью тебя! Мразь... — прошипел он, и копьё сорвалось в мою сторону, но я не стал дожидаться его прилёта, и тут же переместился обратно к противнику.
— Уже лучше, — кивнул я ему, когда он встретил моё
