с этими мыслями я вышел из пещеры, добрался до тории и осмотрел деревню. Присутствие Саё не ощущалось.
– Где Саё? Почему? Куда она исчезла?
– Не знаю. Но в деревне ее точно нет.
Обманула. В памяти всплыл яркий образ: Хидэко, которая несколько лет назад пыталась сбежать отсюда рука об руку с мужчиной. Перед глазами все закачалось. Казалось, я вижу кошмарный сон. Однако пусть мне и не хотелось в это верить, но такой была реальность.
– Значит, убежала. От меня. Неужели все это время поджидала удобный момент?
Обезьяна ничего не ответила. Заподозрив, что происходит нечто странное, подошли женщины-ятагарасу, но в страхе отступили, увидев состояние хозяина.
Меня снова обманули. Предали. А ведь я ей верил… Что скрывала Саё под улыбкой?
– Она ведь обещала вернуться. Почему она предала меня?
Отвечая на мои рыдания, небо помрачнело, загудела земля. Обезьяны и вороны разбежались с воплями. Почувствовав неладное, прилетел Нарицухико, которого давно не было видно.
– Ямагами-сама! Что случилось?
– Меня снова предали. Все, все лгут!
Осознав, что произошло, Нарицухико застыл в изумлении.
– И поэтому ты устроил такое?!
Он словно укорял меня.
– Если Саё сбежала по своей воле, значит, она больше не Тамаёри-химэ. Не могу поверить, что ты сходишь с ума из-за какой-то женщины. Держи себя в руках! – кричал он. – Разве можно так переживать из-за этой мелочи?
– Мелочи?!
Под моим взглядом Нарицухико сообразил, что сделал ошибку, и оцепенел.
– Ямагами-сама.
– Тебя здесь не было, как ты смеешь говорить такое? Ты ничего не понимаешь. Думаешь, можно просто привести еще одну женщину? А она снова обманет меня и сбежит? Надоело!
В этот миг прозвучал резкий, как удар хлыста, голос:
– И ты зовешь себя хозяином горы?!
– Замолчи, Нарицухико! Тебе не дано понять мою боль!
Но тот смотрел прямо на меня. Смотрел с презрением. А ведь Нарицухико всегда такой. Все время твердит о долге и ответственности бога, а о моих чувствах ни разу не подумал. Никогда он не был мне союзником.
– Не гляди на меня так!
В гневе я дал волю своей мощи и окончательно вышел из себя. А когда очнулся, вокруг никого не было. Пока я рассеянно осматривался, ко мне приблизилась какая-то тень.
– Бедненький. Ах уж этот гадкий ворон. И женщины…
Оодзару.
– Ты не виноват, – прошептал он, утешая Ямагами.
* * *
– …С тех пор ятагарасу не показывались, а женщин было много, но ни одна из них не стала верна мне всей душой. Пока не появилась ты, – завершил свой рассказ Цубаки.
– Как же тяжело тебе пришлось.
Так вот что означали его слова «меня предали».
– Я чудовище, поэтому она и сбежала.
– Почему ты так говоришь?
– Иначе я не могу объяснить ее уход. Рад, что ты пришла, но Тамаёри-химэ этой горы умерла. Вряд ли она появится снова.
– По-моему, еще рано так говорить.
Услышав историю Цубаки, Сихо сразу поняла: это она, та Тамаёри-химэ, которая помогала ей уйти.
Она действительно хотела вернуться, ведь даже после смерти она продолжала беспокоиться о Ямагами. И Сихо казалось несправедливым, что он так быстро отрекся от девушки.
– Послушай, Цубаки. Возможно, у Саё была какая-то причина. Что-то не позволило ей вернуться.
– С чего ты взяла? – недоверчиво спросил он.
Сихо ломала голову, как убедить Цубаки.
– Ну, смотри: у тебя нет доказательств ее предательства. Тебе было плохо, но нельзя выходить из себя и все уничтожать. Ради тебя, ради воронов, ради Саё. А вдруг возникла какая-то ошибка? Тогда хуже всего пришлось ей.
Однако Цубаки, горько усмехнувшись, покачал головой.
– Не надо меня утешать. Я рад, что ты пришла, и мне этого достаточно.
Она не знала, что еще сказать.
Небо побелело.
– Твою бабушку будут хоронить в деревне, – через некоторое время произнес Ямагами, не выдав никаких эмоций.
– Да. Наверное.
– Так сказал ворон. Он говорил, что дядя забрал ее тело.
Она этого не знала. Но раз уж у бабушки, кроме Сихо, нет других родственников, а внучка находилась здесь, возможно, у дяди не было другого выбора. Конечно, бабушку в деревне не любили, и девушка ужасно жалела, что ее придется похоронить там.
– Хочешь пойти попрощаться?
Сихо глубоко вздохнула.
– Хочу. Понимаю, что поздно, и все-таки хочу.
– Что ж, иди.
Цубаки встал и посмотрел на нее мягко и в то же время немного беспокойно.
– Если скажешь, что возвратишься, я поверю тебе и буду ждать тут.
– Спасибо, Цубаки. Я обязательно вернусь.
Она обняла его и сразу же направилась к границе священной земли.
* * *
Когда Надзукихико вернулся из Ямаути на священную землю, там не было ни Сихо, ни Масухо, а лишь одиноко сидел Ямагами.
– Неужели госпожа Сихо одна ушла в деревню?
– Нет, ее сопровождают Момо и Масухо. Масухо обернулась вороном, так что Сихо, наверное, ее не заметила, но если что-то случится, то мы сразу узнаем.
Ямагами сидел у источника, подперев голову рукой, и выглядел очень мрачно. Надзукихико подумал, раз он так беспокоится, то мог бы и сам отправиться вместе с девушкой, однако вскоре понял, что дело не в этом. Ямагами хотел, чтобы Сихо вернулась по своей воле, а не потому, что за ней следили или заставляли ее. Вот поэтому он, скрывая волнение, ждет девушку. Надзукихико он показался смешным и жалким.
– Может быть, понаблюдать за деревней от границы священной земли? В этом нет ничего такого, – посоветовал он, и Ямагами, чуть поколебавшись, неуверенно поднялся.
– Я только взгляну издали.
– Конечно.
Надзукихико вышел вслед за божеством из пещеры, но тут же, заметив фигуру за тории, напрягся. Там стоял белокурый молодой человек лет двадцати, а рядом с ним сидел огромный пес размером с небольшой валун.
– Ты кто? – настороженно спросил Ямагами, остановившись недалеко от ворот.
– Я тот, кто знает о твоей глупости, – звонко ответил юноша и сощурился. – Почему ты так легко отпустил Сихо? Ты меня разочаровал.
– В чем дело?
– Знаешь, почему сто лет назад не вернулась Саё?
Ямагами еле заметно вздрогнул.
– Ты…
– Ты порицал воронов за то, что они укрылись в своем мире, но ведь не только они так поступили. Сам Ямагами повел себя точно так же. А что он мог увидеть, ни на шаг не выходя из священных земель?
Юноша явно горевал о чем-то.
– Не боишься, что Сихо постигнет судьба Саё?
– Что? Что ты такое говоришь?
– Саё никуда не убегала, – отрезал юноша, и лицо его искривилось, будто от боли. – Ее останки и сейчас лежат на дне озера.
* * *
– Наверное, надо было прийти со стороны дома Танимуры, хоть это и большой
