«Утюга».
— Прелестно. Тогда, будьте любезны, преследуйте в мой кабинет. Дмитрий, — обратился он к громиле, тот вытянулся, как будто кол проглотил, — принеси княжне умыться.
Дарья хотела было возмутиться, но вдруг ее словно окатило ледяным спокойствием. Часы на руке затыкали сильнее — Наташа, ее душа, чувствовала это место и придавала сестре сил. Девушка проигнорировала этот выпад со стороны Василевского и проследовала за ним вверх по лестнице, позволив себе только один раз обернуться, чтоб поверх плеча взглянуть на Персиваля. Тот постоянно вытирал рукавом кровь с лица и парировал заклятья своего противника. Он неплохо увернулся от двух заклятий, направленных ему в голову и грудь, но третий удар, пришедшийся по ногам, повалил юношу на спину, вызвав продолжительный вой восторга у толпы. Персиваль запрокинул голову, и на секунду его взгляд столкнулся со взглядом Дарьи.
«Я скоро», — прошептала она, извиняясь одними глазами, а затем обернулась и пошла следом за Василевским, оставив позади страх и жалость. Волна смелости захлестнула ее и несла куда-то, по большей части заставляя поражаться самой себе, чем тому, как все обернулось.
***
Кабинет Василевского был очень просторным, при желании, хозяин мог без проблем поместить арену еще и перед своим рабочим столом. Все было отделано деревом и шкурами, кабаньи и медвежьи головы глядели со стен своими стеклянными глазами. Перед просторным хозяйским столом княжну ожидал заботливо приготовленный стул и паривший перед ним тазик с водой.
— Умойтесь, Ваша Светлость, — небрежно бросил ей Андрей Аркадьевич, проходя вперед на свое место, — маскарад Вам не к лицу, несмотря на все Ваши услуги.
— Я учту это в следующий раз, когда решу навестить Ваше заведение, — сдержанно ответила Дарья. — Но умывания могут и подождать, раз Вы сказали, что продолжительность нахождения моего друга на арене будет зависеть от нашего разговора.
— Несомненно, — сказал он, облокачиваясь на стол и складывая пальцы башенкой. — И все же, я вынужден Вас попросить. Иначе, я приму меры… — сказал он и красноречиво взглянул на нее. Дарье не понравился ни его тон, ни взгляд, поэтому она согласно кивнула и принялась порывистыми движениями вытирать свой грим, смачивая руки водой. После пары движений, открыв глаза, она увидела, что поверхность воды покрылась зеркальной пленкой и на ней показалась арена. Да так, что в центре композиции был Грейвз, и Дарья могла без особых усилий рассмотреть каждый кровоподтек на его лице. Девушка пару секунд всматривалась в изображение, давая своему мозгу мгновение на сомнение, а затем отшатнулась назад.
— Прошу прощения, — протянул Васильевский тоном, говоривший о том, что его совесть уже давно вымерла и в природе не встречается. Это заставило Дарью взять себя в руки и с грозным видом взглянуть на своего собеседника, с долей светской заносчивости и отчаянной смелости.
— В свете последних событий, Андрей Аркадьевич, у меня к Вам много вопросов, — произнесла она, и сама едва узнала свой голос, — но сегодня я задам Вам только один.
— Я все внимание, — оскалился мужчина, жадно изучая княжну своими звериными зелеными глазами. — Если позволите, я Вас предупрежу: постарайтесь удивить меня, а то давеча на этом месте сиживал Ваш будущий супруг, и, должен сказать, ему удалось изрядно утомить меня угрозами.
— Калинцев? — удивилась Дарья. По словам сослуживцев, ее нареченный терпеть не мог Хитровку и весь сброд, населявший ее, а уж Василевского объявил главным подозреваемым в деле о похищении людей почти сразу после того, как во время рейда на штаб-квартиру Астреи были обнаружены магглы, над которыми ставили эксперименты, и сестра Дарьи — Наташа.
— Так точно. Все то же — куда я сплавляю похищенных людей. Как будто мне было бы до этого дело, если бы я этим занимался, — скучающим тоном произнес он. — Так что я Вас предупреждаю, княжна, если Вы собираетесь говорить в общем об этом и о родителях той девочки в частности, я буду вынужден выставить Вас отсюда.
— Я Вас поняла, Андрей Аркадьевич. Как бы меня ни беспокоил этот вопрос… сейчас мне важнее узнать, где находится лаборатория Астреи, где они создают свою формулу.
Василевский с нотой удивления вскинул бровь и оглядел Дарью еще раз с головы до ног.
— Отчаянная Вы женщина, княжна.
— Не сбивайте, — шикнула она. — Я знаю, что Утюг является перевалочным пунктом для всех их операций, помещения использовались под склады в ноябре и начале декабря, пока Вы сами не выгнали зельеваров.
— Прекрасно, Вы проявляете удивительный талант в чтении отчетов, не предназначенных для сотрудников лаборатории, — похлопал Василевский. — Но, раз я их выгнал, откуда мне знать теперь, где их носит? А если бы и знал, то зачем мне было бы говорить об этом Вам?
— Но Вы знаете, — произнесла Дарья.
— Не исключено, — оскалился мужчина. — Видите ли, из уважения к Вашей сестре, которая предупреждала меня о том, что Вы можете прийти ко мне с этим Вашим расследованием, я в свое время обещался сделать все возможное… и так далее, и так далее. Но! — он поднял указательный палец вверх и навел его на Дарью. — Если Вам удастся заинтересовать меня, я изменю свое решение. Ваша сестра была мне приятна, но я не имею привычки заключать договоры во вред себе.
— Благодарю за честность, — процедила сквозь зубы девушка. Упоминания о Наташе заставляли ее душу вздрагивать, как при касании раскаленного железа; в другое время Дарья, наверное, стала бы спорить, заявляя, что ее сестра не могла так запросто связываться с Василевским и уж тем более договариваться с ним о чем-то, как будто они были на дружеской ноге. Но теперь она сама сидела на этом месте и собиралась сделать то, за что ее проклянут все.
— У меня действительно есть предложение. Если Вы скажете мне данные о нахождении лаборатории, я достану Вам… бузинную палочку из лавки Грегоровича.
Василевский подался вперед, внимательно всматриваясь в лицо Дарьи и открыв рот, готовый рассмеяться, как только девушка скажет, что это была шутка. Но княжна удержала на своем лице маску холодного спокойствия и выжидающе смотрела на своего собеседника.
— Теперь у меня слишком много вопросов. Больше, чем выдержит Ваш друг, — сказал он, кивая на парящий экран с трансляцией арены. Персиваля Грейвза прижали к борту и почти в буквальном смысле расстреливали заклинаниями. — Поэтому я не буду
