К ней подошел Этанол и сказал: «Ну вот и все». Она опустила пистолет, прислонилась к красной машине. Где-то на фоне лежал в крови человек, а кто это был, она не успела понять, ибо вновь картинка расплылась в тумане и появился образ лавандового поля, где она обнимала Ерша и ей было так хорошо и больно одновременно, будто неожиданно свалилась гора с плеч, но при этом чувство уязвимости как огромная дыра, зияла в сердце.
Видения прошли, и Мартини вновь очутилась в сказочном лесу лицом к лицу с Фавном.
— И это все? — ошарашено спросила она.
— Да, — разглядывая ее ответил бог.
— Но там все так запутанно и непонятно, — женщина удивилась тому, что она не раздражена в равной степени как должна бы. Откуда такое спокойствие. Она чувствовала лишь легкое разочарование.
— Будущее непостоянно, дорогая, — убирая белокурые волосы с ее лица теплой ладонью, пофилософствовал Фавн, — даже Великие Сестры 39 не знают ответа на твои вопросы.
— Значит, все это было зря, — опустила она голову в растерянности.
— Зря или нет решает сам человек. Порой достаточно капли, чтобы утолить жажду, а порой и реки не хватает, — очаровательно улыбнулся, шепча на ухо бог, — всегда ищи плюсы, тогда не проиграешь, — и зажал кончик мочки уха в зубах, от чего мурашки побежали по телу женщины.
Как мы все вспомним, Мартини не была милой, кроткой девственницей, так легко поддающейся соблазну. Вот и сейчас, слегка опешив от «жеста» своего тела, разум прокричал внутри нее: «Марти, ты серьезно хочешь, что какое-то животное тебя трахнуло за какие-то мутные картинки?», от чего женщина ехидно улыбнулась Фавну. Но бог, непривыкший к отказам, немного иначе интерпретировал ее горящие глаза. Он думал, что она, как и все, поддастся его чарам, пока со всей дури ему не дали «по бубенчикам» и наклонившись не шепнули в его ослиные ушки: «обойдёшься, козел!».
Женщина понимала, что находится в его плену в какой-то мере, ибо все еще пребывала во сне, поэтому единственное, что ей сейчас пришло в голову — так это бежать. Пан, либо пропал, как говорится.
Она слышала, как через слезы смеется над ней бог, но не знала, к добру ли это. Не каждый «мужчина» бывает рад такой боли между ног. Но учитывая, что ее вроде как никто не догонял, Мартини начали отпускать ее страхи быть как минимум изнасилованной, а то и заточенной в страшные сны до скончания веков.
Она все бежала и бежала без определенного направления, просто как безумная и будто бы эхом слышала смех бога, отражавшийся от стволов деревьев, в криках птиц, в жужжании насекомых. Казалось, прошлая целая вечность, когда женщина спотыкнулась и больно ударилась головой и потеряла сознание.
Ее разбудил голос Ерша:
— Ээээй, Мартини, ээээй, — он тихонечко тряс ее по плечу.
— Что? — замотала головой Мартини, совершенно не понимая, где она и что с ней.
— Тебе, видимо, приснился кошмар или что-то другое, так как ты то смеялась, то кричала, — нахмурил брови парень.
— Фавн, где он? — спросила женщина, озираясь по сторонам.
— Эм, божество? Ты его видела? — удивился ее собеседник, на что она просто дёргано закивала. — Я лично не видел никого, — и задумался. — Ааа, я понял. Вот хитрец! — и Ерш начал одеваться.
— Что именно ты понял? — рефлексивно повторила она за его действами. В любом случае, это было разумно, ведь сюда когда-никогда могли прийти люди, ну или даже от медведя или волка убегать в одежде куда удобнее и практичнее.
— Я ждал его появления, но немного по-иному, — размыто сформулировал парень свой ответ.
— В смысле?
— Вначале я думал, что нужно было поехать в Рим, в Луперкаль 40, ведь именно там проводили жертвоприношения в честь Фавна раньше, но потом я вспомнил, как мой знакомый ездил в Умбру чисто для медитаций, и здесь встретился в Фавном, который помог ему в его проблемах, — сбивчиво говорил Ерш. Казалось, он не успевал за ходом своих мыслей, или ему не терпелось быстрее закончить свои умозаключения, чтоб в итоге добраться до самой сути: что же произошло с Мартини и Фавном там во сне. — Лес-то и впрямь необычный, согласись. Таинственный, как минимум, как говорят итальянцы.
— Темный, — перебила его зачем-то Мартини.
— Что?
— Умбра — переводится как «тень», то бишь темный. Ты не знал? — удивилась она, на что Ерш почесал загривок, помотал головой и продолжил свою тираду:
— Так вот, в выборе между местом, куда ходят толпы туристов и тихим диким лесом, я предположил, что будь я на месте бога, выбрал бы реально второе, — он говорил так быстро, что порой запинался и глотал окончания. — И вот мы здесь. Но знакомый сказал, что для встречи ему нужно было совершить ритуал. Я, кстати, в рюкзаке нес все это время шкуру барана, — и Ерш глупо засмеялся своей глупости, — но, видимо, божеству ничего от тебя не надо было, раз он соизволил прийти к тебе во сне.
Мартини к концу его сумбурной речи уже окончательно оделась.
— Не знаю почему я решила с тобой поделиться своими мыслями, — сказала она, чем вызвала улыбку парня, — но мне показалось, хотя нет, я точно уверена, что бог был извращенцем и, судя по всему, чтоб увидеться с ним, нам надо было всего то потрахаться в его лесу, — собирая вещи высказалась Мартини.
— Гм, — потер подбородок юноша, приревновав свою спутницу к какому-то сомнительному типу, который наблюдал все это время за ней. — И что он тебе показал? Дал ответы на твои насущные вопросы?
— Можно так сказать, — Мартини не очень хотела посвящать Ерша в подробности сей встречи.
— То есть ты мне не расскажешь, — прочитал он ее мысли.
— Там ничего особенного, все было расплывчато, — закрыла тему Мартини и отправилась в обратный путь, периодически осматриваясь по сторонам. Ей все еще казалось, что бог рядом и следит за ней, периодически посмеиваясь.
— Слышь, сестренка, ты часом не тронулась? — едва ввалились в каюту набросилась на Белое Вино ее родственница.
— Что? — прикинулась дурочкой девушка.
— Да что с тобой в конце концов? — требовала ответа Красное Вино. — Что с тобой происходит в последнее время?
— Со мной все в порядке, снимая свое красивое платье, соврала ей Белое Вино.
— Не смей мне врать! — прикрикнула сестра. — От тебя никакой помощи, ты стала вялой и меланхоличной, вечно ноющей и строящей из себя праведную монашку! — перечисляла, загибая пальцы, старшая из Вин.
В ответ на всю тираду, блондинка отвернулась и продолжила свое переодевание.
— Только не говори мне,
