class="p1">Шувалов отвёз меня куда-то под Петербург, где у него имелась эдакая “база”. Что-то среднее между артиллерийской бригадой, пушечным складом и мастерской деланных магов. Последних, впрочем, видно не было: как пояснил сам Пётр Иванович, одних послали на заводы, других в войска. Именно здесь и застряла у него почти сотня орудий без нанесённых Печатей.
Я осмотрел пушки и обещал все их подготовить должным образом. Шувалов представил меня сухонькому старику, полковнику от артиллерии Аристарху Семёновичу. Велел поставить меня на довольствие, найти жильё и не мешать работать.
— Всё, — махнул он рукой, — занимайся, а я поехал. И так с тобой весь день провозился.
— Пётр Иванович, мне бы вещи забрать с Садовой.
Шувалов недовольно хмыкнул:
— Распоряжусь, чтобы привезли.
Больше не желая ничего слушать, он прыгнул в карету и был таков. А я остался с полковником, проходившим на старого доброго сказочника.
— Вы, Константин Платонович, как кушать любите? — спросил он. — За разносолами в город посылать или вместе со мной столоваться будете?
— Господь с вами, Аристарх Семёнович, какие разносолы? Чай на военной службе теперь, дело надо делать, а не застолья закатывать.
Старичок-полковник наградил меня одобряющей улыбкой.
— Вот и чудненько! Тогда сейчас вам комнату велю приготовить. Мундир у вас есть?
— Увы, — я развёл руками, — только сегодня зачислен в армию. Пётр Иванович обещал посодействовать в этом вопросе.
— Негоже вам в штатском платье ходить, Константин Платонович. Пока пошьёте себе мундир, я вам из своего запаса выдам.
Через час я стал обладателем комнаты на втором этаже дома, где жил сам полковник, и красного мундира с чёрными лацканами. Также Аристарх Семёнович расщедрился и выдал мне простую шпагу в потёртых ножнах.
— Ни-ни! Даже не думайте отказываться, — заявил он, — не дело офицеру безоружным ходить. В тридцать пятом, ещё в бытность мою капитаном, мы с ней турок знатно гоняли!
Я согласился, чтобы не обижать старика, хоть и не люблю холодное оружие. Магу лишнее железо таскать без толку, только мешать будет. Хотя, взяв в руки шпагу, я поймал забавную мысль — раз уж мне всё равно её носить, не попробовать ли сделать из клинка что-то вроде middle wand’а? Вот как будет свободное время, так и займусь опытами.
Не успел я поужинать с полковником, как прибежал солдат и доложил — приехала карета из Тайной канцелярии.
— Не беспокойтесь, Аристарх Семёнович, — я поднялся из-за стола, — это мои вещи привезли. Нет-нет, кушайте, я сам разберусь.
К удивлению, возле кареты меня ждал Шешковский с Мурзилкой на руках.
— Добрый вечер, Константин Платонович, — он изобразил поклон, не переставая чесать кота за ухом. — Вот, решил лично навестить вас. Заодно проверить, упаковала ли Марфа все ваши вещи.
— Благодарю, не ожидал, если честно.
— Ерунда, мне не сложно, — Шешковский улыбнулся. — Рад, что ваше дело закончилось благополучно. В России и так слишком мало дельных людей, и уж тем более магов, чтобы ими разбрасываться.
Мурзилка открыл зелёные глаза, увидел меня и коротко мяукнул. Спрыгнул с рук на снег и занялся осмотром новой территории. Местные собаки оказались сообразительными, попрятались и знакомиться с котом не собирались.
Я забрал у Шешковского багаж, проверил, что дневники Бернулли на месте, и стал прощаться.
— Надеюсь, — он крепко пожал мне руку, — мы с вами ещё встретимся. Впрочем, вы личность неординарная, так что даже не сомневаюсь. Быть может, и в нашем ведомстве послужите.
— Боюсь, розыск и допрос преступников не моя стихия.
— Константин Платонович, вы же умный человек, — Шешковский улыбнулся, — и догадываетесь, что кнутобойничать не главная задача Тайной канцелярии. Так получилось, что в Касимове вы делали нашу работу. Без дыбы и допросов, хочу заметить. Что преступники и заговорщики? Пшик! В России есть враги и пострашнее, чем воры.
Я простился с ним, не горя желанием продолжать этот разговор. Мне, знаете ли, и без того тревог хватает. А слушать про всякую жуть — увольте, не хочу.
* * *
Топили в доме хорошо, постель оказалась мягкой и удобной, под боком уютно свернулся калачиком Мурзилка. В общем, я неплохо устроился. Конечно, службу мне навязали, придётся заниматься чужими пушками, а не своими механическими лошадьми, начальство всякое появилось. Но с этим я справлюсь, опыт какой-никакой есть, хоть и нездешний. А вот войну и вправду придётся заканчивать своими руками. Ещё не знаю как, но неохота мне несколько лет мотаться с войсками.
Некие идеи на этот счёт у меня были. Во-первых, надо подумать над боевыми машинами. Даже одной штуки, неожиданно появившейся на поле боя, может хватить для перелома сражения. Во-вторых, тактика Александра Македонского сейчас работает так же хорошо, как и пару тысяч лет назад, — бей по командованию. И здесь тоже есть где развернуться: пушку специальную подготовить или огнебой усилить до предела…
От воинственных мыслей меня оторвал шорох. Я не слышал, чтобы дверь открывалась, но от неё к моей кровати кто-то шёл. Тихо поскрипывали половицы под ногами незваного гостя, чуть слышно шуршала одежда. Не дожидаясь, когда он приблизится, я выбросил руку из-под одеяла и зажёг на кончиках пальцев огненный шар.
Глава 25 — Предписание, пушки, две записки
— Константин Платонович, помилуйте! — Киж, возникший из темноты, поднял руки. — Если вы в меня огнём кинете, я про Злобино ничего не смогу рассказать.
— Тьфу ты, Дмитрий Иванович! Сколько раз тебе говорить, чтобы не подкрадывался?
— Простите, — он улыбнулся, — думал, вы спите.
Погасив огненный шар, я зажёг свечу на столике рядом с кроватью.
— Садись, — я указал ему на стул, — и рассказывай.
Он кивнул, с достоинством сел и закинул ногу на ногу.
— В имении полный порядок. Опричники несут службу, школа работает. Женщины… — Киж кашлянул. — Скучают по вам и полным составом очень переживают.
— Ты их успокоил, рассказал, что всё в порядке?
— Так точно, Константин Платонович. Объяснил, что ждёте аудиенции у императрицы.
— Документы из архива?
— Спрятал, как вы и велели.
— Бобров вернулся?
Киж помотал головой.
— Увы, я его не застал.
Мурзилка проснулся от наших голосов, потянулся и в один миг перепрыгнул с кровати на колени мёртвому поручику. Требовательно мяукнул, и Киж принялся гладить кота. Вот ведь сибарит хвостатый!
— Константин Платонович, вы были у императрицы?
