Донникова сняла им всем чары глухоты, и дозорные могли теперь общаться нормальной речью.
– А что бы вы хотели знать, сеньор? – повернулся к Дмитрию Лепорелло. До того он колдовал над очередным магическим шаром.
Теневой Дозор занял недостроенный и брошенный кем-то дворец неподалеку от таверны скитальцев. Джакомо перенес туда лучшее из своей лаборатории, Алиса тоже устроила себе отдельный кабинет с ведьмовскими приспособлениями. Еще они нашли там целый фехтовальный зал, увешанный оружием нескольких эпох. Прежний хозяин, явно Темный и весьма давно ушедший в мир упокоения, видимо, был заядлым коллекционером. И тут Дмитрий узнал, что Тигренок раньше тоже увлекалась холодным оружием, держала дома антикварные клинки и прекрасно фехтовала. Отбросив инквизиторский гриф «секретно», словесник показал ей кое-что из Раулевой «дестрезы», вызвав неподдельный восторг и уважение.
Но главное, почему они выбрали именно это здание под штаб-квартиру: Лепорелло нашел там статический портал, сотворенный бывшим владельцем. Кто был этот таинственный Иной, в какие края шестого слоя подался – оставалось только гадать или использовать сложные дознавательные заклятия, но у дозорных имелись задачи поважнее. Здесь они готовили нападение на цитадель Крысолова. Сюда же вернулись после сокрушительного поражения.
– Зачем он нас приглашал? – ответил Дмитрий на реплику Джакомо.
– Наверное, хотел показать тебе детей, – сказала Тигренок.
В общей зале, где они собирались вместе, стоял покрытый замысловатыми символами и причудливой резьбой диван. Если не считать оформления, в остальном диван был вполне обычным – на принадлежность к артефактам его проверили в первую очередь. Именно на нем сейчас сидели бок о бок Тигренок и Андрей Тюнников.
– Он же был в твоей шкуре, – разъяснила мысль девушка-перевертыш. – Понял, что ты не остановишься, будешь за ним до конца охотиться. Вот и решил сразу выгнуть спину. Чтобы ты знал, что к чему, и не трогал его детенышей.
– Тогда он бы дал мне стереть самого себя. – Дмитрий приподнял бездействующую руку.
Алиса, как ни старалась, ничего не могла с ней сделать. Рука по-прежнему ничего не чувствовала. Хотя и не болела, Дмитрий стал все время прижимать ее к правому боку. Непривычно было обходиться только левой, но помогала магия. Все земные комплексы насчет ее применения тут выглядели попросту смешно.
– Слишком все сложно, – сказал Дмитрий. – Он, конечно, тот еще клоун, но для него это все чересчур тонкие намеки. Сначала ведьминский призыв…
– Это могла быть та многорукая, – быстро сказала Алиса.
– …Потом расколошматил все шары в кабаке. А искать его все равно пришлось оборотням по запаху. Хотел бы пригласить – пригласил бы, да еще объяснил дорогу.
– А с чего ты взял, что все это вообще Крысолов? – Игорь скрестил руки на груди, присев на краешек стола, уставленного приспособлениями Лепорелло. – Судя по тому, что ты рассказал, он и эта ведьма Фуаран верят в какое-то пророчество. У Джакомо вон тоже было видение…
– Да-да! – вскочил Джакомо, но Игорь не дал ему договорить.
– …А пророчество гласит, что ты сыграешь свою роль в любом случае, хочешь ты этого или нет. Да и время еще не пришло. Ты им нужен не сейчас. Потому нас и отпустили подобру-поздорову.
– Скорее, выставили за порог… – Дреер посмотрел на бывшего оперативника Дозора исподлобья. – Кто тогда? Третья сила?
– Ты же сам не так давно нам говорил! Что, если и Тигренок права, это была просто демонстрация? Но устроил ее не наш дудочник, а кто-то другой? Он давно следит за этими бременскими музыкантами, только они посильнее. Ведьма скорее всего – на уровне Великой. Может быть, он даже пытался им помешать в открытом бою, но вышло не лучше, чем у нас.
– К чему ты клонишь? – вклинился нетерпеливый Тюнников.
– Все складывается. Он наблюдает за Дмитрием с самого начала. Скорее всего даже не за Дмитрием, а за Крысоловом, а тут в какой-то момент они с Дмитрием оказались единым целым, потом разделились. Дмитрия сразу взяли на заметку. Сначала он через Джакомо послал меня. Потом не дал нашему да Винчи привести в действие свой гениальный план. Потом сотворил дебош в приличном заведении для мертвецки пьяных, чтобы мы не отвлекались. Наконец, показал нам, что Крысолов не так прост, как кажется. А теперь ждет от нас следующего хода.
– Какого? – опять влез Тюнников.
– Погоди. – Тигренок положила свою ладонь сверху руки Андрея. – Игорь, почему ты говоришь «он»?
– А кто? Она? – вместо Теплова ответила Алиса.
Тигренок разве что не фыркнула. Если к чудаку-иностранцу Джакомо бывшие ночные дозорные относились с некой снисходительной симпатией, то русская ведьма, да еще служившая в Дневном Дозоре, вызывала у них куда меньше положительных эмоций.
– Почему не «они»? Если здесь уже давно действует какое-то магическое Сопротивление?
– Проще говоря, мы не первые, кто организовал Дозор среди мертвых, – подытожил Игорь.
– А я вам больше скажу, – вставил Дмитрий. – Возможно, мы никакие и не мертвые. По крайней мере не мертвее земных вампиров.
– Куда уж дальше! – хмыкнул Теплов.
– Не скажи. Я, как ты знаешь, бывший учитель-словесник. Когда-то давно нам преподавали литературу Средневековья. Помню, читал комментарии к «Божественной комедии» и обратил внимание на одну вещь… Почему грешник до самого последнего вздоха может раскаяться, а после смерти уже нет? И мало того что потом никакого ему прощения, так он вроде бы и сам уже все видит и понимает, но не кается. Хоть режь его, хоть на сковородке жарь! От мук-то и рад бы избавиться, но вот осознать, насколько был не прав, – уже никак.
– И почему? – вырвалось у Тигренка.
– Потому что, пока живой, человек меняется. А мертвый уже нет, разве что тело разлагается. Раскаяться – значит изменить хоть что-то в себе. А после смерти уже нельзя измениться. К чему я это все? – Дмитрий сделал паузу и окинул взглядом свою немногочисленную аудиторию. Как-то так оказалось, что он встал на самом видном месте. – Пока мы изменяемся, то уже не можем считать, что умерли. Да, многие тут действительно как тени, но не мы. И не Крысолов. Он тоже сумел измениться.
– Не хотелось бы вас расстраивать, товарищ Дреер, – печально улыбнулся Игорь, – но, боюсь, вы лакируете. Этот Крысолов изменился до развоплощения. Следовательно, он мог на тот момент считаться вполне живым. И детей они превратили в Иных, когда те еще были живы. А насколько он стал другим – ты сам видел, и даже не здесь, а в реальности.
– А как же Командор? Он ведь ушел от Крысолова.
– Видишь ли… – Игорь расцепил сложенные на груди руки и крепко взялся за столешницу, словно боялся упасть. На Дмитрия он не смотрел и говорил как будто в пространство. – Нас тут всех держит какое-то сильное чувство. Если бы не оно, мы бы болтались по слоям в потоках Силы, как, извини, сумеречное дерьмо в проруби. Но чувство это потому и сильное, что не может ничем завершиться. Мы все хотели бы что-то исправить – и не можем исправить.
– Вечная кульминация без развязки. – В Дмитрии опять заговорил словесник.
– Отрицаю, сеньоры, – возразил Джакомо. – Я ничего не хотел бы исправить!
– Твоя страсть – это неудовлетворенное любопытство, – невозмутимо сообщил Игорь. – Его нельзя утолить, тем более в мире, где ничто не утолимо. А у Командора тоже была неутоленная страсть. Даже две – отомстить Дон Жуану и воссоединиться с Анной. Но только Дон Жуан его перехитрил своими искренними признаниями. Вот Командор и ушел, даже скафандр бросил. Прости, Дмитрий, но даже ты остался именно таким, каким был в момент ухода. Ты хочешь спасать и защищать. Наверное, тебе даже не так важно, кого и от кого. Но свято место пусто не бывает, и Крысолов обеспечил тебе цель. Да и нам всем тоже…
Дрееру почему-то вдруг стало стыдно. Он не мог бы сказать почему, просто что-то зашевелилось в том месте, где обычно в душе проживал стыд.
Вот именно. Проживал. Неужели стыд – единственное живое, что в нем осталось? И ведьма говорила про холодное сердце.
– Игорь, это все философия, – сказал Андрей и даже встал, отрываясь от Тигренка. – Мертвые мы или живые, есть тут еще один Дозор или нет его, нам надо решить, как дальше бить этих гадов! Мы же не будем ждать, когда сбудется их пророчество!
– А кого ты собрался бить? – спросила Алиса. – Тех детей?
– Ведьму! – глядя ей глаза, после секундной заминки ответил Тюнников. – И этого крыса!
– Ведьма и Крысолов нам пока не по зубам, – сказал задумчиво Игорь. – Так же как и Завулон, к примеру. Хотелось бы, конечно, но что есть, то есть. Да и с детьми мы не воюем. Предлагаю сосредоточиться на более локальной задаче. Конкретнее – уйти в партизаны.
– В смысле? – не понял Дреер.
– Взрывать мосты, пускать под откос эшелоны. Освобождать пленных.
– Пленных? – уточнила Тигренок.
– Давайте обобщим то, что мы знаем. Наш крысиный друг мечтает исправить то, что натворил, и вернуть свои жертвы обратно в жизнь. Ревоплощение можно провести лишь одним способом – поменяться местами с кем-то из живых. – Игорь снова переглянулся с Алисой. – Если эта Фуаран за тысячу лет не придумала ничего другого, значит, его и не существует.
