давящая тишина. Я не понимаю смысла этого разговора и уже было решаю, что ничего интересного в нем нет, как властный мужчина резко меняет тему.
– Как продвигаются дела у Чемпиона? – только лишь по голосу неясно, к кому он обращается.
– Бездарно, – бормочет Владан.
– Впечатляюще, – в ту же секунду заявляет Ягишна.
– Надежда есть, – ответ Мары запаздывает на секунду.
– Очень интересно, – задумчиво тянет мужчина. – А главное – единодушно.
Последнее слово заставляет их всех почему-то рассмеяться, но смех быстро обрывается.
– Она даже не верит в то, что делает, – отрывисто произносит Владан. Его голос не злой, но я чувствую обиду в его интонациях.
– Она не верит в Игру? – я не вижу, но могу представить, как брови незнакомца ползут вверх, настолько у него удивленный тон.
– Уж в Игру она верит, – заверяет его Владан. – А вот в свою силу – нет. И совершенно безнадежна в ближнем бою.
– Многие не верили в свою силу до последнего года обучения, – говорит Мара. – Ты знаешь, что с этим будет всё в порядке.
– Они не верили, – упрямо отвечает Владан. – Но хотели ею обладать. А эта – не верит и не хочет!
– Ее зовут Марья, – мягко поправляет его Ягишна, и я благодарна ей, хотя почему-то понимаю, что «эта» не было оскорблением.
– Просто раз за разом одно и то же! – раздался резкий короткий грохот и следом мелкое дребезжание, будто Владан ударил кулаком по столу. Я в шоке: ни разу не видела от него хоть какого-то проявления эмоций. – Они не до конца верят в себя, а потому нам никогда не одержать победу.
– Хм-м-м, порой мы всё же побеждаем, – вкрадчиво заверяет его загадочный незнакомец. – А в этот раз предстоит много сюрпризов…
– О-о-о, почему опять тайны, – стонет Мара. – Дядя…
– Дорогая моя, – в голосе мужчины теплый смешок. – То, что знают двое…
– Знает и свинья… – повторяют они хором, но каждый на свой лад, будто старую шутку.
– Мы приблизились к завершающему этапу нашего плана, а потому главные подробности я предпочту держать пока что при себе, – продолжает незнакомец. – Вам же предстоит вложить в Марью знания и понимание, что ей подвластно практически любое колдовство. И научить ее этой силой управлять. Я же сделаю всё остальное…
Я пялюсь на приоткрытую дверь. Потом начинаю пятиться, не слушая дальше. Они говорят о колдовстве. Серьезно? Я в сумасшедшем доме, заперта с безумцами, которые верят, что боги действительно наделяют Чемпионов своими силами. По мнению наставников, в день Обряда Велес покинет мир Прави и подарит мне на время Игры силу, равную своей. Я не знаю, почему так шокирована. Это поместье – оплот веры и практически святилище. Но до этого момента Ягишна и Владан казались настолько нормальными, насколько можно вообще быть нормальным в этом мире. Оказалось же, книги о магии и колдовстве были не просто частью теории; полоумные люди в поместье всерьез полагают, что через несколько лет я начну колдовать, а мальчик на другом краю мира – метать молнии, в соседнем поселении появится повелитель огня, а девочка, поклоняющаяся Макоши, оплетет своими нитями всё вокруг, свяжет нас узами и похоронит под тяжестью грехов?
Дурдом какой-то!
4. Год 1899 от Великого Раскола
Я прячу длинные волосы под шапку тонкой вязки. Это непросто – точно так же, как раздобыть эту шапку в горе барахла, которую я нашла на чердаке, изучая поместье. Так же непросто, как проложить в чаще тропинку, которая будет видна только мне и на которую смогу возвращаться снова и снова.
Я не выходила за ворота поместья вот уже два года. Ягишна и Владан не запрещают, но расписание занятий очень плотное. К теории прибавилась практика ближнего боя. Владан оказался наставником-извергом. Ягишна будто уступила свое место ему. Мы меньше читаем, остались только прогулки в чаще, сбор растений и трав да изготовление зелий. Всё остальное время я бегаю, прыгаю, стреляю из лука, самострела, толкаю ядро, учусь метать копье и даже тяжелый диск, дерусь на коротких мечах и мечах полуторных. Однажды мы пытались использовать двуручный, но оба признали эту затею безнадежной.
Занятия наполнены по́том, болью и иногда кровью, но Владан неумолим. Кажется, он никогда не устает, двигается быстро и выверенно. Я каждый раз удрученно думаю, что мне ни за что не достичь его высот, сколько лет я бы ни потратила. После тренировок еле успеваю добраться до постели и засыпаю мертвым сном. Думать некогда. И только в короткие прогулки по чаще с Ягишной, когда она подолгу молчит, я предаюсь размышлениям. Чтобы изготовить зелье, требуется наивысшая сосредоточенность, не до раздумий. Зато я в таком совершенстве научилась различать и правильно срезать растения, что во время прогулок голова заполняется непрошеными мыслями, которые в итоге собираются в задумку. И вот тревога и неуверенность в своих силах ведут меня сначала на поиски одежды, которая скроет мою внешность, а после – в ночную чащу, где я раз за разом пытаюсь проложить тропку.
И вот я стою перед зеркалом, сворачивая длинные пряди, пытаясь спрятать их под шапкой. На ногах, должно быть, впервые в жизни брюки, и я чувствую себя, с одной стороны, неловко, но с другой – очень защищенной. И сразу понимаю, почему эта вроде бы мужская одежда так полюбилась женщинам нашего поселения.
Придирчиво оглядев себя в отражении, остаюсь довольна. Не беру ни свечу, ни лучину. Слишком рискованно – тем более я прекрасно вижу в темноте. Дом тих, никаких таинственных визитеров и загадочных разговоров за прикрытыми дверьми. Никем не замеченная, пробираюсь на улицу. Половицы не скрипят; петли, словно только-только смазанные маслом, бесшумно открывают путь на свободу. Я благодарю дом, нежно прикасаясь к стене. Но сразу отдергиваю руку и смеюсь над собой. Да-да, ополоумевшая Марья-затворница так одичала, что беседует с неживыми предметами.
Дорога по чаще всегда занимает разное время, и эту загадку я пытаюсь разгадать который месяц, но безуспешно. Поэтому просто пересекаю двор и, поравнявшись с первыми деревьями, начинаю бежать. Тренировки с Владаном дали хороший результат: как бы быстро я ни бежала, дыхание не сбивается, а сердце стучит ровно. Хоть тело и стало сильнее и выносливее, бег я ненавижу всей душой. Но именно сейчас испытываю некоторую радость, смешанную с волнением. Столько часов подготовки и возможность выбраться наконец из дома – всё это наполняет меня гордостью, окрыляет. Честно говоря, даже не знаю, запретна ли моя идея, но интересоваться у наставников не хочется. Где-то глубоко внутри чувствую, что откровенность ни к чему хорошему не приведет. Сомневаюсь, что поиски другого Чемпиона придутся по душе Ягишне и Владану. Да и что бы я им сказала? Мне так одиноко, что хочется просто поговорить с кем-то, кто загнан
