думаю, что можно наведаться сюда через неделю, проверить: вдруг всё же этот таинственный Чемпион появляется в сети. Резкий звук заставляет меня вздрогнуть, и на экране я вижу цифру 1 рядом с конвертом переписки. Прошло меньше минуты, а я уже получаю ответ. Дрожащими руками клацаю на конверт и вижу слово «Привет».
5. Год 1900 от Великого Раскола
Я пла́чу по вечерам уже неделю. Желательно при свидетелях. И это определенно имеет эффект. В первый вечер зрителей нет, и я быстро утомляюсь, но на второй день, завидев мои мокрые глаза, Владан хмурится. На следующий день в вечерней зале появляется Ягишна и наблюдает, как я рыдаю у камина. Она молчит и ничего не говорит, и я пугаюсь, что мой замысел раскрыт, а для нее всё очевидно. Но нет, она начинает заглядывать ко мне после ужина, когда у меня есть свободное время. Надо же, спустя три года изнуряющих тренировок у меня есть свободное время по вечерам. Каждый раз, заслышав ее шаги, я начинаю громко всхлипывать. Через неделю она не выдерживает.
– Ты же знаешь, что можешь поделиться со мной всем. Что тебя тревожит? – тихо спрашивает она, перекладывая травы на столе и не поднимая взгляда.
– Я… – становится стыдно, но отбрасываю глупую эмоцию. – Скучаю по родным. Мы не виделись три года, я даже не знаю, как сейчас выглядят мои младшие братья.
Серьезно, а как они сейчас выглядят? Понимаю, что всё это время мысли о семье не так уж часто посещали меня.
– О… – казалось бы, Ягишна испытывает облегчение. – Я не знала, что вы были так близки. Прости, что не поинтересовалась раньше.
– Могу ли я увидеть их? – надежда в моем голосе сквозит неприкрытая, потому что мне действительно важен ответ.
– Да, не думаю, что это проблема, – спокойно отвечает наставница, и я подскакиваю с кресла с таким энтузиазмом, что она смеется. – Это не тюрьма, Марья. Я просто думала, что у тебя нет необходимости контактировать с миром извне.
О, здесь она ошибается!
– Я могла бы посетить их, завтра как раз начинаются выходные, – как будто небрежно предложила я, делая вид, что дата не настолько важна. – Могу остаться на ночь в своей старой комнате.
– Хм… – Ягишна замолчала на мгновение, и я затаила дыхание. – Почему бы и нет… Но ты не должна рассказывать ничего… из того, что узнала здесь. Для их же безопасности.
Я усиленно киваю. Мой вид отчего-то смешит наставницу, и она несколько секунд рассматривает меня, наклонив голову. Слезы мои высохли, и я чуть не подпрыгиваю на месте от нетерпения. На самом деле хочется броситься на шею Ягишне, но я не думаю, что это будет уместно. Поэтому всего лишь хлопаю в ладоши и собираюсь было бежать к себе в комнату, чтобы упаковать дорожный мешок.
– Разве твои родные не пойдут на празднование Майской ночи? – внезапно останавливает меня голос наставницы.
– Ой… – я делаю вид, что совершенно забыла, что за выходные грядут. – Даже не знаю… А это важно?
– В целом нет, – помедлив, отвечает Ягишна. – На дневные празднества и тебе не мешало бы сходить.
– Я не люблю появляться на общих гуляниях, – и я даже не кривлю душой, отвечая так.
– И тебя можно понять, дорогая, – мягко отвечает наставница. – Люди порой такие люди. Ну, беги собираться. Ах, постой…
Испуганно замираю. Ягишна тянется к сундуку и, без усилий отбросив тяжеленную крышку, выуживает кожаный мешочек.
– Вот, возьми, – протягивает его мне наставница. – На леденцы и гостинцы домашним.
Мой рот против воли раскрывается, но Ягишна подходит и кладет мешочек мне в ладонь. Он тяжелый.
– Спасибо, – шепчу я, не зная, куда деть глаза. Она лишь ободряюще улыбается и дергает меня за кончик косы.
Пересекаю залу и скрываюсь за дверью. Проницательный взгляд Ягишны преследует меня даже в коридорах. Мне стыдно, что я обманула ее, но оно того стоит! Идея Марфы сработала на все сто. Мы дружим в сети почти год, и я никогда не думала, что иметь подругу – такое счастье! Она никогда не была враждебно настроена, как, казалось бы, должен вражеский Чемпион. Наши отношения начались с обмена осторожными сообщениями, с кружения вокруг да около, но мы стали настоящими подругами. С ней я могу говорить обо всём. Будто нет ничего, что нас разделяет. Ее терзают те же страхи и мысли, что и меня, чувство ненужности и одиночества. Но теперь мы не одни. Мы есть друг у друга. И кого волнует, что будет, когда начнется Игра, – сейчас мы собираемся знатно повеселиться!
Мне кажется, у Марфы гораздо более живой темперамент, нежели у меня. Мы не говорим о тренировках и подготовке к Игре, но я понимаю, что она тоже не общается с внешним миром. Не знаю, сколько у нее наставников, но, будь их хоть десять, они никогда не станут с ней друзьями: сложно подружиться с теми, кто готовит тебя убивать или быть убитым. Я мало страдаю от вынужденного затворничества, но вот Марфа… Почти в каждом сообщении она жалуется на несвободу. По ее словам, место, где она находится, сродни клетке. Именно поэтому я соглашаюсь на это озорство. Чтобы порадовать ее. И, конечно, чтобы увидеться.
На следующее утро еле запихиваю в себя завтрак, от волнения всё внутри сжимается и подташнивает. Ягишна прощается со мной по-доброму, желая прекрасно провести время. Владана нет, но по утрам его никогда нет: он вроде как любит поспать далеко за полдень, именно поэтому все наши тренировки случаются глубокой ночью или ближе к вечеру. Когда как. Наставница провожает меня до ворот, по главной дороге, и кажется, что хочет обнять меня. Но это мимолетное чувство; она лишь поправляет мне лямку дорожного мешка и советует быть осторожнее. Я киваю и еще долго оборачиваюсь и машу ей. Она стоит у ворот, пока не скрывается из виду.
Едва дорога делает поворот, я начинаю идти быстрее, почти бежать, но ноги путаются в понёве. Велес, как я до этого жила? Кто бы знал, что юбки могут быть не очень удобными, хотя, скорее всего, всё дело в многослойности. На мне вновь полный традиционный наряд с расшитой символами Велеса рубахой и понёвой со знаками рода, и три слоя ткани мешают бежать свободно. Я не думаю, что могу опоздать, потому что расписание колесниц помню прекрасно. В праздничные дни они ходят гораздо чаще, нежели в обычные. В уме еще раз пересчитываю деньги. Выходит, что на поездку у меня уйдет весь мешочек Ягишны. Но я не жалею.
Сначала хочу переодеться в укромном месте за полустанком, но потом понимаю, что тогда придется пройти в своем привлекающем внимание виде по главной площади, а мне это совсем не нужно. Схожу
