произносит Нино. – Некоторые из них скромные и обычные. Другие просто смешны. Ты знаком с тем новым кланом, который только что переехал сюда из Токио?
Лицо Джуничи морщится.
– Да.
– Мы пошли к ним домой, чтобы поприветствовать их, и это было безумие – мраморные статуи, огромные картины и величественная лестница. Это было похоже на что-то из пошлой драмы, а сын – что-то вроде подпольной рок-звезды.
– Он маленький засранец, – с усмешкой говорит Джуничи. – Он приходит в мой магазин по крайней мере раз в неделю, чтобы доставать меня, заказывая Версаче и Гуччи, Дольче и Габбана, а потом просит меня подогнать ему все по размеру, прежде чем забрать. Неужели в его возрасте я был таким же высокомерным и легкомысленным? Я же не мог быть настолько плохим…
Нино опирается локтями на стол, улыбаясь.
– Знаешь, Джун, ты можешь вот так же ругаться и быть самим собой в присутствии Хару. Я знаю, что он старой крови и немного претенциозен, но тебе не нужно перед ним выделываться. Он считает тебя своим другом.
Джуничи приподнимает бровь, ухмыляясь.
– Я? Ругаться и сплетничать перед моим величественным, уравновешенным и дипломатичным чистокровным лидером королевства? Мой отец перевернулся бы в своей могиле и вылез бы наружу, только чтобы всыпать мне.
Нино понимает, что он имеет в виду, он сам чистокровный и чувствовал то же самое, когда только начинал общаться с Харукой. Однако со временем его невозмутимый фасад дал трещину, открыв в нем человека сострадательного и терпеливого.
– Ты должен дать ему шанс – он тебя удивит. – Нино подозрительно щурит глаза. – Почему ты ругаешься и сплетничаешь в моем присутствии?
– Потому что ты ругаешься и сплетничаешь в моем. Ты первый нарушил это правило, мой юный друг.
– Это справедливо.
– Я знаю, что Харука – хороший мужчина, – утверждает Джуничи. – С ним легко работать, и он не такой напыщенный, каким мог бы быть, учитывая его древнюю родословную. Не такой кошмарный, как эгоистичная, драматичная сварливая женщина, от которой я кормлюсь. К тому же, Харука связан с тобой. Даже если бы я больше ничего о нем не знал, этого было бы достаточно.
Утренняя погода теплая и ясная, воздух пахнет влажной землей и новой жизнью. Ожидая на крыльце, Харука смотрит на небо, изучая проплывающие над головой пушистые белые облака. Когда дверь распахивается, он переводит взгляд вперед и улыбается.
– Доброе утро, ваша милость, – говорит Сора, отвечая на улыбку Харуки. Она распахивает дверь шире и низко кланяется, отчего огромный беспорядочный пучок на ее голове сдвигается вперед. Выпрямляясь, она поправляет очки в красной оправе. – Большое спасибо, что пришли.
– Пожалуйста, мне очень приятно. И обращайтесь ко мне просто Харука. Приношу свои извинения за долгое ожидание. Последние несколько недель были исключительно напряженными. – Харука входит в прохладное фойе. В доме пахнет горьким зеленым чаем, чистыми татами и чем-то сладким.
– Могу себе представить, – отвечает Сора. – С тех пор как вы вернулись, все так взволнованы, и всем нам что-то от вас нужно. Не говоря уже об общественных мероприятиях и…
Звук маленьких, нетерпеливых ножек, бегущих к ним, становится громче, заставляя Сору и Харуку обратить внимание на длинный коридор. Харука делает шаг назад, чтобы встать устойчивее, готовясь к столкновению с крошечными вампирами.
– Шион, Амон, остановитесь…
Харука распахивает руки как раз вовремя, когда маленькая девочка вырывается вперед, опережая своего брата и на полной скорости прыгая в объятия взрослого вампира. Он подхватывает ее, а мальчик врезается в длинные ноги и обхватывает руками колени Харуки.
– Ты сжульничала, Шион. – Мальчик поднимает взгляд наверх, а на его очаровательном лбу проявляется складочка, выражающая недовольство. – Это нечестно!
– Доброе утро, Хару-сама. – Шион улыбается, игнорируя своего брата, и устраивается в объятиях Харуки. – Мы с папой приготовили для вас моти. У нас и чай есть. Будете?
– Я тоже помогал, – возмущенно заявляет ее брат-близнец.
Шион смотрит на него в напряженном молчании, затем снова переводит взгляд своих насыщенных карих глаз на Харуку, делая безучастное лицо.
– Амон тоже помог.
– Мне так неудобно за моих непослушных детей, – говорит Сора, отрывая решительного шестилетнего Амона от ног Харуки.
– Нет нужды извиняться. Я с удовольствием выпью чай с моти. Спасибо за чудесное угощение.
Потворство. Хотя Харука, как чистокровный, не обязан употреблять обычную еду, он, тем не менее, всегда наслаждался ею. Как семья вампиров первого поколения, человеческая кровь, вплетенная в родословную клана Фудзихара, требует этого. Им нужны и пища, и кровь, чтобы процветать как существа, рожденные с вампирским телом.
Шион издает писк и крепко обхватывает шею Харуки своими маленькими ручками. Он снимает обувь и ступает на твердый, деревянный пол, а затем отправляется за Сорой, тянущей сына за руку по коридору, на кухню. Эта сцена напоминает Харуке хозяина, который тянет за собой упрямого, необученного щенка.
– Последний месяц они сходили с ума из-за твоего визита к нам. – Улыбка Соры натянута, так как она пытается справиться со своим маленьким ребенком. – Они только об этом и говорили – сводили нас с Косуке с ума. «Когда приедет Хару-сама? Сегодня? Сегодня? Почему не сегодня?» Боже мой, мы больше никогда не будем говорить им ничего заранее. Теперь все будет сюрпризом.
Харука смеется. Они поворачивают за угол на кухню, где через открытые окна в помещение льется яркий солнечный свет, а в воздухе чувствуется сильный мускусный аромат зеленого чая. Косуке, супруг Соры, в фартуке, завязанном вокруг его узкой талии, приветливо улыбается из-за стойки.
– Доброе утро, ваша милость. Большое спасибо, что помогли нам с этим проектом.
– Пожалуйста, просто Харука. Мне очень приятно. Прошу прощения за задержку с началом работы.
– Не беспокойтесь об этом. Мы знаем, как вы были заняты… – Косуке хмурится, глядя на дочь. – Шион, ты серьезно?
Он тянет ладони, побуждая ее переместиться в его руки, но она отворачивается, тем самым говоря: «Нет, спасибо». Ее блестящий черный хвостик подпрыгивает, когда она крепче обхватывает шею Харуки.
– Все в порядке, – тихо произносит Харука. – Я не против.
Косуке в отчаянии качает головой и отходит к стойке. Харука смотрит ему вслед, раздумывая.
– Косуке, яркий свет тебя не беспокоит здесь?
– О нет, я в порядке, пока не выхожу на улицу или не сижу под прямыми солнечными лучами. К счастью, моя чувствительность не настолько сильна, как у некоторых других вампиров с похожим генетическим происхождением – не настолько, чтобы сделать нашу жизнь ночной. Это слишком сложно в наше время, вести такой образ жизни.
– Согласен, было бы трудно поддерживать такое устаревшее существование.
