трясясь в седле и хмуро глядя на дорогу.
— Зачем, Дмитрий Иванович?
— За плохое поведение. Вы сами, между прочим, сформулировали.
Я покосился на мертвеца и усмехнулся:
— Если мы будем убивать всех офицеров за неидеальное поведение, к осени Фридрих сможет одной ротой взять Москву. Остынь, Дмитрий Иванович. Бурмин показал, что может вести себя достойно, и хватит с него. Тем более воевать будем рядом, и он может пригодиться.
— Не верю, — продолжал гнуть свою линию Киж, — что он сдержит слово и после войны поедет к девушке…
— Если ты так беспокоишься, мой друг, то тебе и карты в руки. Как выйду в отставку, можешь съездить и проверить, как там бедная Марья Гавриловна.
Киж возмущённо на меня посмотрел, но спорить не стал. Встряхнул поводьями, прибавил скорости и уехал вперёд. Ты смотри, какой обидчивый мертвец пошёл! Убить ему хочется, понимаешь ли. А как работать и что-то полезное сделать, так сразу в кусты. Да, сразу видно, чем он у дяди в Тайном приказе занимался. Ничего, переучим и сделаем из него человека, если так можно выразиться.
* * *
В Кёнигсберг мы приехали уже в начале марта. Оттепели и раскисшие дороги скорости не прибавляли, а я и не торопился. Будто чувствовал, какой ужасный бардак нас ждёт.
Город был полон русских офицеров, измученных шампанским и долгим бездельем. Трактиры, бильярды, винные погреба и другие увеселительные заведения открывались в полдень и работали до самого утра. За тот час, что мы добирались через предместья, нам попался не один десяток колясок с офицерами и барышнями — смех, визги, гогот. Некоторые, особо изобретательные, нанимали музыкантов, ехавших во втором экипаже и игравших на ходу. По первому впечатлению Кёнигсберг был похож на нескончаемый карнавал, а не на зимние квартиры армии.
Несколько раз к нам подбегали какие-то тётки, видимо сводницы, и предлагали составить компанию “благородным сударыням для сообразных развлечений”. Ох, знаю я, какие они благородные и какие там развлечения! Впрочем, Киж на этих сводниц так рявкал, что они сразу исчезали.
— Константин Платонович, — Киж состроил озабоченную гримасу, — если не возражаете, я бы занялся поиском жилья. Сами видите, найти что-то подходящее при таком обилии военных будет непросто.
— Займись, твоя правда. А я пока отыщу своё начальство.
Киж свернул на какую-то узенькую улочку и пропал. А я в сопровождении денщика поехал искать коменданта города. Если и спрашивать, где найти полковника Реада, то только у него.
Узнавать дорогу у военных оказалось бессмысленно: одни разводили руками, другие уверенно указывали направление, но каждый в свою сторону. Следуй я их указаниям, бродил бы по городу до вечера.
— Вашбродь, — обратился ко мне Васька, — разрешите, я узнаю.
— Валяй.
Он спрыгнул с коня и вразвалочку отправился к ближайшей лавке. Через десять минут с кругом колбасы в руке он вышел оттуда и доложил:
— Вашбродь, комендант тама живёт, прямо и налево. Большой такой домина, в синий выкрашенный.
— Молодец! Прячь свою колбасу и поехали. Почём купил, кстати?
Васька посмотрел на меня наивными глазами.
— Почему купил? Хозяйка угостила, приглашала ещё заходить.
Я рассмеялся. Вот ведь хитрая оркская морда! Пожалуй, не зря его взял, очень полезный солдатик.
Васька оказался прав: дом с синими стенами оказался там, где он и описывал. А стоило войти внутрь, как стало понятно — коменданта я здесь буду искать долго. В приёмной толпилась куча народу. Кто-то кричал, чтобы ему выдали овса для лошадей, кто-то орал, что его вчера избили нижние чины и требовал поймать обидчиков. Одни возмущались, другие ругались, третьи старались их перекричать и призвать к порядку. В общем, шум, гам и кавардак.
Я поймал какого-то поручика, нёсшего кипу бумаг, оттащил в сторону и спросил, а где, собственно, комендант.
— Бригадир фон Гельвиг болен. Раны после Егерсдорфской баталии покоя не дают.
— Тогда вы мне помогите, любезный. Где мне найти полковника Реада?
Поручик посмотрел на меня, как на несмышлёного ребёнка.
— Сударь, у нас здесь генералов на целую роту хватит. А полковниками можно батальон сложить, за каждым не уследишь.
— Он должен быть при Обсервационном корпусе.
— А-а-а... — На лице поручика появилось неприязненное выражение. — Шуваловец. Эта вам надо на другой конец города ехать, где штаб у них.
— Дадите провожатого?
— Не..
Он хотел мне отказать, но тут рядом возник сухощавый офицер. Немного ниже меня, лет тридцати на вид. Высокий лоб, живые голубые глаза, рано начавшие седеть виски.
— Голубчик! — Он зашёл с другой стороны и взял поручика за рукав. — Я верно слышал про Обсервационный корпус? Мне как раз нужно туда же. Извольте дать провожатого двум достойным офицерам.
Поручик закатил глаза и попытался выкрутиться. Но мы вдвоём его зажали и принудили капитулировать. Через пять минут мы уже выходили из особняка коменданта в компании с усатым солдатом, знавшим дорогу.
— Простите, я не представился. Капитан-поручик Урусов Константин Платонович.
— Подполковник Суворов Александр Васильевич. Вы верхом? Замечательно, тогда не будем терять времени.
Ваське пришлось потесниться на лошади и посадить солдата-провожающего к себе за спину. Таким порядком мы и двинулись на поиски штаба Обсервационного корпуса.
По дороге мы с подполковником завели неспешный разговор.
— Вы, Константин Платонович, судя по мундиру, артиллерист?
— В некотором роде. Я деланный маг…
— А! Фейерверхмейстер.
— Что, простите?
— Вы же занимаетесь магической зарядкой орудий?
— Да, именно.
— Значит вы фейерверхмейстер. А поскольку не знаете этого названия, то на военную службу поступили совсем недавно. Так?
Я кивнул. Фейерверхмейстер, значит? Ничего себе название, язык сломать можно, пока выговоришь.
— Должен вас предупредить, Константин Платонович, офицерское общество не любит людей вашей специальности.
— Из-за деланной магии?
— Нет, — Суворов улыбнулся, — из-за вашей работы. Фейерверхмейстеры не появляются на поле боя, занимаясь пушками только в тылу, но считаются боевыми офицерами. К тому же ваши собратья по ремеслу сами держатся отстранённо и собираются только своим кругом.
— Не слишком воодушевляюще.
— Впрочем, — Суворов наклонился ко мне и доверительно сбавил тон: — провиантмейстеров они любят ещё меньше. А мне, знаете ли, последние несколько лет пришлось быть именно им. К счастью, я смог вырваться в действующую армию и теперь могу принять участие в баталиях, а не заниматься обозами с фуражом.
Разговор перешёл на штаб корпуса графа Фермора, где служил мой собеседник. Затем Суворов попытался разузнать
