поплатился за это. Тварь сделала рывок и сомкнула челюсти на ноге человека.
— А-а-а!
Я думал всё — остался Пётр без ступни. Но нет! Бобров вывернул ногу, выдернул из сапога и побежал, наполовину босоногий, с удвоенной силой.
— А-а-а!
Ящер уже вбегал во двор усадьбы, когда на него сбоку вылетел кузнец и со всей дури всадил в чешуйчатый бок вилы.
— Нна-а-а-а, дура!
Пресмыкающееся взвыло дурным голосом. А в мясистый хвост гада впился зубами Мурзилка. Кот рычал и явно собирался пообедать неожиданным гостем. Увы, подобрыш оказался слишком лёгким — один взмах хвоста, и котей, вереща, улетел на крышу кузницы.
Надо было убивать тварь немедленно. Я глубоко вдохнул, выдохнул и взвинтил Талант на полную мощь. Пальцы обожгло потоком эфира, и второе эфирное копьё полетело в ящера.
Бумс!
Череп животного будто расплющили гигантским молотом. Лапы подкосились, и туша рухнула в пыль, глухо стукнув хвостом.
* * *
Первым делом я поспешил к Боброву. Он повалился на землю, тяжело дышал и еле слышно матерился. Ругательства были затейливые, многоэтажные и ни разу не повторялись.
— Дружище, ты как? Встать можешь?
— Оно…. оно… дохлое?
— Да, прибили.
— Тогда в болото, не буду вставать.
Он перевернулся на спину, раскинул руки и улыбнулся:
— Брошу охоту. Канареек начну разводить или голубей. Или на рыбалку ходить.
Я усмехнулся — знал бы он, какие крокодилы у меня в речке водятся, за версту бы обходил. Оставив глупо хихикающего Боброва, я подошёл к мёртвому ящеру.
Нет, здесь в длину, пожалуй, как две лошади будет, если с хвостом считать. Ну и здоровая дура! Удивительно, как Петру удалось от неё сбежать?
И снова я обнаружил, что тварь пронизана чужой магией. Причём той же самой, уже знакомой мне. Нужно срочно принимать меры — найти таинственного натуралиста и оборвать ему выступающие органы.
— Пётр, где ты его нашёл?
— Это не я, — слабо отозвался Бобров, — это он меня. Как выскочит из-за дерева! Пасть разинул — во! Зубища! Так я и дал дёру. Версты три бежал, не меньше.
— Показать можешь, где это было?
— Я туда больше не пойду. — Бобров приподнялся на земле и покачал головой.
— Ни за что.
— Надо, Пётр, — вкрадчиво сказал я, — надо. А если там ещё такие твари?
— Тем более не пойду!
— А они сюда могут прийти. Не боишься? Надо найти и ликвидировать. Не боись, я дам тебе «огнебой», он такого гада насквозь прошибает.
— Да? Я на этом проверю — если прошибает, то пойду.
— Вот и чудненько. Только обуйся сначала.
Пётр посмотрел на голую ногу, пошевелил на ней пальцами и недовольно фыркнул:
— Новый сапог сожрала, скотина. Только купил!
— Давай-давай поднимайся, переоденься и пойдём. Надо найти, откуда она пришла.
На крыше кузницы басом заголосил Мурзилка. Котёнок бегал вдоль края, желая слезть. Но прыгать с высоты боялся, а дерева рядом, чтобы перескочить, не было.
— Мяу-у-у!
— Барин, — рядом возник Прохор, — я лестницу принесу? Будете вашего Мурзу снимать?
— А сам чего? Высоты боишься?
Прохор потупился.
— Не серчайте, барин, да только не идёт он в руки. Прошка вчерась погладить хотел, так он ему в морду вцепился, чуть глаза не выцарапал. Ухо прокусил да жевать начал.
— Мау-у-у-у!
Мурзилка заорал, будто подтверждал сказанное.
— Тащи свою лестницу.
Лезть за котёнком не пришлось. Только Прохор прислонил лестницу к сараю, Мурзилка скакнул на неё и, быстро перебирая лапами, слетел вниз. И тут же умчался по своим неотложным котячим делам.
— Странный ты человек, Костя, — глубокомысленно заметил Бобров, прихрамывая в сторону дома, — кот у тебя странный, Талант загадочный, крепостные болтают что ни попадя.
— И что болтают?
— Будто ты князь.
Я усмехнулся, а Бобров продолжил.
— Да не простой, а посконный оркский. Из старинного «зелёного» рода.
— Фамилию не называют, случаем? А то мне самому интересно.
Пётр развёл руками:
— Фамилию не слышал. Ты уж, будь добр, сам поинтересуйся, твои крепостные.
Мы вошли в дом. Бобров заковылял надевать сапоги, а я нашёл ключницу.
— Настасья Филипповна, видели, что за зверь у нас во дворе лежит?
— Да как же не видеть? Твой товарищ так орал, что только мёртвый не слышал.
— Я собираюсь в лес проверить, откуда эта гадина выползла. Александра и Таня пойдут со мной. Будьте добры, найдите им мужскую одежду по размеру, пусть оденутся и ждут меня в прихожей.
— Костенька, да как же так? Это же срамота получится — двух девок, да по-мужски. Ладно Танька, бесстыдница, а дворяночку зачем?
— Ей тем более положено — она моя ученица. А бегать по лесу в юбке будет несподручно.
От автора: запас глав, написанных заранее, плавно подошел к концу.
Дальше проды будут выходить понедельник-среда-пятница
Одетые по-мужски, Александра и Таня ждали меня в прихожей. Девушки кидали друг на друга взгляды, такие горячие, что можно было обжечься. Только у орки они были насмешливые, а у рыжей сердитые.
— Константин Платонович! — В голосе моей ученицы звучало возмущение.
— Отлично выглядите, сударыня. Все вопросы по дороге.
Бобров ждал нас во дворе, недовольно топая сапогами и морщась.
— Костя, — он махнул мне рукой, — ты уверен? Ещё и девиц с собой тащить…
Рыжая тут же взвилась, хотя минуту назад собиралась со мной спорить:
— Вы, Пётр, можете остаться. Мы с Константином Платоновичем и без вас справимся.
— Да я, — он несколько раз моргнул, — за вас беспокоюсь.
— Не надо, — она окатила его ледяным взглядом. — Рядом с Константином Платоновичем мне ничего не грозит.
Присутствие орки рыжая демонстративно игнорировала. Ревнует, что ли? Ой, глупенькая!
— Александра, карандаш при вас?
— Да, Константин Платонович.
Она продемонстрировала эрзац волшебной палочки, подняв перед лицом.
— Он вам сегодня понадобится. Оружие тоже возьмите, на всякий случай.
Я снял с плеча и раздал спутникам «огнебои». Орка взяла ружьё с видимым удовольствием и ласково провела пальцами по стволу. Ох, Танька, ну и боевая девчонка! Такую любовь к стрельбе ожидаешь от мужчины, но никак не от крепостной девицы.
— Видели? — я указал на тушу ящерицы у кузницы. — Рекомендую посмотреть поближе. Мы идём искать, откуда эта зверушка к нам пришла.
Пока Таня с рыжей разглядывали мёртвую гадину, я отвёл Боброва в сторонку:
— Точно помнишь, куда идти?
— Обижаешь, Костя. Я в лесу как дома.
— Тогда веди, следопыт.
Пока мы шли через поле к лесу, Александра тихонько спросила у меня:
— Константин Платонович, а зачем нам ружья?
— «Огнебои», сударыня. Посмотрите внимательно на ствол. Что вы видите?
Рыжая прищурилась.
— Ой, эфир! Ниточками, как чехольчик вязанный.
— Ниточками, — передразнил я её. — Прядями, сударыня. Эфир
