– И где сейчас этот Юлгур? Неужели жив до сих пор?
– Увы, не имею понятия. Скорей всего, обосновался где-нибудь подальше от людей – в альпийских пещерах, греческих катакомбах или болотах Финляндии. Верховные маги наверняка без труда смогут его найти, если вдруг понадобится. Личи живут долго, в том-то и состояла особая притягательность ритуала превращения в них – он давал иллюзию вечной жизни, да ещё при возможности продолжать заниматься колдовством. Потом, правда, выяснилось, что даже если Сосуд Души и не трогать, само тело не выдерживает – рано или поздно рассыпается. Да и загробное существование счастливым не назовёшь. Поэтому когда изобрели формулу Продления Жизни, число желающих стать личами сразу резко уменьшилось. К настоящему времени, кроме Юлгура, и ещё одного, Колдегра, также прощённого Гильдией, больше никого, как я полагаю, не осталось. Ритуал не имеет обратной силы: ставший немёртвым в мир живых уже не вернётся.
– Так, может, проще разбить их Сосуды, чтобы не мучались? – предложила Лиэнна.
Мастер Халид с укоризной взглянул на неё.
– Такое решение может принять только совет верховных магов. И только если личи безобразничать начнут. А иначе это будет смахивать на убийство. Другое дело, если они о том попросят сами. И даже тогда вопрос достаточно щепетильный – не зря же во внешнем мире до сих пор копья ломают по поводу эвтаназии.
Согласившись с ним, Эрик с Лиэнной откланялись и удалились, поскольку главное услышали.
Уже за дверьми библиотеки, где смотритель не мог их слышать, Эрик поинтересовался у спутницы:
– Я заметил, ты сильно взволновалась. Неужели и впрямь так сильно озаботилась судьбой бабушки? Ведь даже встречавшиеся мне любители составлять генеалогическое древо относились к своему увлечению гораздо более спокойно.
– Понимаешь, в каком-то смысле бабушка стала для меня всем. Я ведь рассказывала тебе: когда была маленькой, отец ушёл от нас. Тогда я не понимала, лишь сейчас начинаю догадываться: значительную часть вины за его уход мать неосознанно возложила на меня. То ли папашка слишком сильно сына хотел, а получилась я, то ли просто мешала ему вести привольный образ жизни – семья-то ответственности требует! Мать тяжело переживала случившееся и не отказывалась от идеи вновь выйти замуж, да всё как-то не складывалось. Вот почему отношения между нами хоть и были хорошими, но я не могу назвать их доверительными. Куда проще мне оказалось с бабушкой, которая была не только очень умной, но и тактичной, не воспитывая как ребёнка, а помогая советами. Однако едва ли отдельные подробности моей биографии заинтересуют тебя. Наверное, слушаешь меня, просто не желая обидеть невниманием.
– Что ты, Лиэнна, мне и впрямь очень интересно! – с жаром произнёс Эрик.
– Правда? Не обманываешь? Тогда давай сделаем так: чтобы не торчать в коридоре у всех на виду, пойдём ко мне. Заодно угощу тебя чаем с черничным вареньем. Сама варила, ещё накануне отъезда в Академию!
И смех, и грех – второе приглашение за последние два дня. Найти причину для отказа с ходу не получилось, и Эрик покорно поплёлся вслед за англичанкой, с одной мыслью в голове: лишь бы Вин не увидела их вместе. Или кто-нибудь из девчонок – народ у нас «добрый», в один момент «просветят», кто на возлюбленного глаз положил.
Минуя последний отрезок пути, уже на территории «женского общежития», он услышал, как позади скрипнула дверь чей-то комнаты, но не стал оборачиваться.
У Лиэнны по обыкновению было опрятно, чистенько, и все вещи аккуратно разложены по полочкам. «По музейному стерильно», – промелькнула мысль. Сам он порядок хоть и уважал, однако к числу рьяных его поклонников не относился – главное, чтобы нужная вещь всегда была под рукой. С другой стороны, свинарник не терпел тоже, и по мере его возникновения расчищал образовавшиеся завалы.
Как гостю, ему пришлось занять единственный стул. Лиэнна занялась приготовлением чая, попутно продолжая рассказ:
– Я с детства очень любознательна, и бабушка охотно удовлетворяла моё любопытство, рассказывая о старых временах и дальних странах. Именно она привила мне любовь к чтению серьёзных книг. Для тебя, думаю, не секрет: современные девушки-подростки читают в основном модные журналы или женские романы неглубокого содержания. Поэтому мне не особо было о чём разговаривать с одноклассницами – с их крайне ограниченным кругозором и набором тем для общения. Аналогично и им не представляло интереса общаться с «ботаничкой». Зато когда требовалась помощь в учёбе – тут они сама любезность. Меня до глубины души оскорбляло подобное лицемерие; иногда высказывалась напрямую, наживая новых врагов. И особенно после случая, когда невольно нарушила бабушкин запрет: её тогда уже не было в живых, ругать меня оказалось некому, но от этого на душе не легче… В общем, на уроке химии у моего одноклассника Питера в руке лопнула колба – он слишком сильно сжал её, ну и порезался, в момент весь в крови оказался. Начался переполох – шум, крики, народ заметался вокруг, неуклюже пытаясь помочь. Я сквозь губы прочитала заклинание исцеления – тихо, однако кое-кто расслышал отдельные слова. С той поры, знаю, меня за глаза называли ведьмой, и даже большинство парней, меньше склонных верить мистике, стремились обходить стороной. Но как я могла поступить иначе, видя страдания товарища? Скажи, разве ты поступил бы не так же? Уверена – не остался бы в стороне.
– Но как можно утверждать наверняка, если я не попадал в подобную ситуацию?
– За прошедшее время успела немного изучить твой характер. Кстати, вдруг слышал, заклинание есть, Показать Сущность называется. Ну, вроде как проявляет ауру, а точнее – скопище окружающих тебя биополей. Если помыслы чисты, то засветишься светлыми переливами. А если обуревают низменные страсти, то и тональность сместится в тёмную сторону спектра. При этом, по желанию колдуна, ауру он может сделать видимой только для себя.
– Какое полезное заклятие! Надо списать формулу.
– Вначале ещё нужно вспомнить, где видела. К тому же учти: она рекомендована для бакалавров. Так что если не получится, не обессудь.
Чайник тем временем закипел, и Лиэнна вытащила из тумбочки две широкие аляповатые чашки и банку варенья.
– Знаешь, о чём я подумала, сидя на сегодняшнем процессе? Будь бабушка жива, её тоже могли бы наказать. Помнишь, как Саграно резко высказался насчёт обучения колдовству несовершеннолетних? А ведь мне было всего двенадцать, когда попробовала своё первое заклятие.
– Очень хочется задать вопрос, но боюсь, он покажется тебе нетактичным.
– Не стесняйся: чем меньше недомолвок между друзьями, тем лучше. Уверена, сможешь спросить корректно.
– Лина, как сказал Мастер Халид, твоя бабушка являлась Великим Мастером Белой магии. А значит, в совершенстве владела заклинаниями типа Продления Жизни.
Англичанка от всей души улыбнулась:
– Молодец. Так тонко сформулировать у меня не получилось бы. И потому никаких обид быть не может. Знаешь, этот вопрос меня сильно мучает, не могу найти никаких разумных доводов. Живя у нас после приезда из Америки, она не казалась несчастной – правда, последние годы жизни выглядела подчас усталой, погружённой в собственные раздумья. Может, какая-то глубокая личная трагедия, из-за которой не захотела жить дальше? Однако какой тогда смысл было спешить обучать меня волшебству? В моих мозгах пока не всё укладывается, слишком много событий за короткое время. Пусть чуть-чуть утрясётся, гладишь, и найдётся логическое объяснение. Кстати, посмотри: я бабушкин портрет в порядок привела!
Действительно, как рама, так и холст были тщательно очищены от пыли, и изображение выглядело так, будто художник только вчера отложил в сторону кисть.
– Здорово! Настоящее произведение искусства! Где будешь его держать?
– Пока не решила. Не хочется привлекать слишком много внимания и тем самым подставлять нас всех. Пусть пока поживёт в шкафу на верхней полке.
Лиэнна бережно убрала портрет, и они продолжили чаепитие.
– Когда планируется следующий визит на нулевой этаж?
– Пока не знаю. Вряд ли ближайшей ночью. Если волнуешься, что про тебя позабудем, то зря – я обязательно предупрежу.
– Я не о том. А если упросить Геку сфотографировать и остальные портреты? Неплохая идея: разузнать побольше о людях, удостоившихся чести быть запечатлёнными на холстах, но потом почему-то отправленных на хранение в чулан. Пойми, ведь за каждым таким случаем стоит чья-то личная трагедия! А каково самому человеку ощущать – сегодня ты в фаворе, а завтра об тебя вытрут ноги!
– Ладно, поговорю с Гекой. Кстати, ты в ответную способна оказать ему большую любезность.
– Если в моих силах.
– Вопрос конфиденциальный, и должен остаться между нами.
– Вот даже как! Но что такого я могу знать или сделать полезного для него? Разумеется, я не стану трепаться.
