Пока Димарий оставался рядом, еще могла сдерживаться. Он отвлекал меня своими рассказами, да даже самим своим присутствием. Держал за руку, обнимал, и мне становилось легче. А сейчас, оставшись без его поддержки, я просто растерялась.
В итоге душ я покинула, пребывая в еще более расстроенных чувствах. Очень хотелось с кем-то поговорить, поделиться теми странными мыслями, что давили на психику, будто огромные тяжелые камни. И в то же время я не собиралась рассказывать Марти о Андамирре. Да и обо всем остальном. Наверное, это плохо, но у меня не было привычки посвящать кого-то постороннего, пусть даже подруг, в подробности своих проблем и неприятностей. Почему? Не знаю. Мне казалось неправильным делиться с кем-то своими печалями. С моей точки зрения, это являлось проявлением слабости, а я с детства жила с уверенностью, что непременно должна всегда оставаться сильной и решать все свои проблемы сама.
Может, это и странно, но единственным человеком, рядом с которым я смогла позволить себе проявить слабину, оказался Димарий. Но, наверное, причина этого в том, что он уж точно был сильнее меня… во всех смыслах этого слова. К тому же мне не приходилось ничего ему рассказывать, ведь он мог сам увидеть то из воспоминаний, которое я хотела ему показать. Да, с ним было проще и легче. Но сейчас он ушел к себе, а мне предстояло как-то отрешиться от своих мыслей и эмоций и хотя бы постараться уснуть.
Когда вернулась в спальню, Марти уже лежала в своей постели, но пока не спала. Она встретила меня сочувственным взглядом, но, к счастью, говорить ничего не стала. И вскоре мы с ней пожелали друг другу доброй ночи и потушили свет.
Вот только сон не шел.
Некоторое время я просто лежала, глядя в темное окно. Думала о шторах, которые мы с Мартишей никогда не закрывали, о стеклах, не пропускающих холод, даже о магическом отоплении, благодаря которому в комнате всегда сохранялась комфортная температура. И все равно мысли снова и снова возвращали меня на поляну, окруженную серым лесом, к тому демонову алтарю, на котором была когда-то убита Андамирра Артарри. Я честно старалась отгонять эти видения и воспоминания, пыталась заменить их другими мыслями, даже о Диме думала, но черный камень все равно упрямо всплывал перед мысленным взором.
А еще в моем сознании звучал странный шепот, больше похожий на шелест листьев. Он твердил: «свет – свету… тьма – тьме…» Это продолжалось бесконечно. И тогда, отчаявшись справиться с этим своими силами, я поднялась с кровати и направилась к шкафу. Ведь именно там, за висящими на вешалках платьями и костюмами, была припрятана та самая бутылка с остатками вина, которым меня не так давно угощал Эмильер. Кажется, в прошлый раз оно прекрасно меня успокоило, сняло нервное напряжение, а значит, должно помочь и сейчас. И не важно, что оно может подействовать как афродизиак. В конце концов, к кому мне здесь приставать? К Мартише?
Но как я ни старалась, заветную бутылку так и не нащупала. И пусть поначалу у меня еще получалось не шуметь, но когда и после третьего тщательного исследования недр шкафа пропажа не обнаружилась, я просто стала вытягивать оттуда все подряд.
– Ами? Что-то потеряла? – сонным голосом поинтересовалась Марти. Видимо, она уже успела уснуть, а моя возня ее разбудила.
– Вино, – ответила. – То самое, что у Эмиля забрала. Помнишь? Оно ведь стояло здесь.
– Стояло, – согласилась девушка, зажигая один магический светильник на своей тумбочке.
– И куда делось? – спросила я, уже понимая, что Марти точно знает ответ.
– Понимаешь, – начала она, подперев голову локтем. – Вчера вечером заходила очень расстроенная Нори. Сидела тут, плакалась. Слезно просила что-нибудь выпить, вот я и отдала ей твое вино. В конце концов, чего добру пропадать?
– Так… оно же… с возбуждающим эффектом, – выпалила я, с ужасом осознавая, каких глупостей могла натворить эта неугомонная.
– Точно, – ошарашенно выдохнула Марти. – Я и забыла… А все Нори со своим: «Дай вино!», «Меня все достали», – взволнованно передразнила она подругу. – Видите ли, на свидания несчастную не пускают!
– Кто?
– Брат, – с усмешкой отозвалась она. – Но ты не думай, наша девочка все равно умудряется встречаться со своими кавалерами. Причем с разными. И к каждому у нее чистые светлые чувства… которые чудесным образом проходят после первого же общения наедине. А что касается вина – не думаю, что она станет им с кем-то делиться. Выпьет сама с горя, после того как в очередной раз попадется во время попытки сбежать на свидание.
– Брат, говоришь? – уточнила я, закрывая дверцы шкафа и усаживаясь прямо на пол. – А как зовут ее брата?
– Не помню, – не очень правдоподобно соврала Мартиша, а в моей голове обрывки фраз и картинки событий, наконец, сложились в общую картинку.
– Помнишь, Марти, но не скажешь, – бросила я, все же поднимаясь на ноги и отправляясь к своей кровати. – Хотя, знаешь… я должна была раньше догадаться.
– Ты сейчас о чем? – с недоумением поинтересовалась моя соседка.
– Так… ни о чем. Давай спать.
Она не хотела говорить правду, а может, не могла. Но теперь мне стали не нужны ее подтверждения, ведь слишком многое сходилось. А еще, наконец, появилось объяснение того, почему Эркрит смотрел на нашу рыжеволосую бестию как на незнакомого человека, а когда получил подтверждение, что перед ним именно Нори, заговорил с ней как со старой знакомой. Более того, как с сестрой. Младшей, нерадивой и крайне проблемной.
Хотя, чего удивляться? Ведь если им не составило труда так изменить внешность Миркрит, что ее даже я с трудом узнала, то они могут легко создать высококачественную иллюзию для любого другого человека. А еще очень кстати вспомнился рассказ Мартиши о том, что и Димарий прятался за чужой личиной, пока учился в академии.
Да… Судя по всему, у нас с Нори при следующей встрече состоится любопытная беседа. И мне очень интересно, будет она отнекиваться или все же соизволит признаться сама.
Свет снова погас. Марти довольно быстро уснула. А вот я продолжала лежать с закрытыми глазами. Сон не шел, мысли блуждали где-то между истинной личностью моей младшей подруги, черным алтарным камнем и призраком Первой ведьмы. А когда в сознание снова ворвался зловещий шепот со словами про свет и тьму, стало просто невыносимо.
Сев на постели, я притянула колени к груди и попыталась найти хоть какое-то решение. И нашла. Целых два. Первым вариантом было просто не ложиться спать. Заняться чтением или выполнением заданий по тем предметам, что пропустила в пятницу, когда весь день провела с Эркритом. Вторым же – являлось посещение спальни Димария. Но как бы аморально это ни звучало, я хотела всего лишь поговорить с ним или просто посидеть рядом. Может… поцеловать.
Наверное, это неправильно, но решение я приняла сразу, и оно оказалось совсем не в пользу ночной учебы. Как ни странно, обычно говорливая вездесущая совесть в этот момент предательски молчала, заткнув рот еще и здравому смыслу. А интуиция, наоборот, довольно улыбалась, хваля меня за то, что я начала принимать правильные решения.
И тогда, решительно откинув одеяло и поднявшись на ноги, я направилась все к тому же пресловутому шкафу. Но в этот раз моей целью была именно одежда. Несмотря на все особенности нашего с Димом общения, явиться к нему среди ночи в одной сорочке мое воспитание никак не позволяло.
Коридоры спального корпуса в это время ночи освещались особенно тускло. Все вокруг казалось странным, непривычным, и даже широкая лестница с изящными перилами сегодня виделась мне чьей-то зловещей тенью. Стрелки на часах, висящих перед входом на мужской этаж спального корпуса, показывали полночь. Остановив на них растерянный взгляд, я вдруг застыла на месте, сильно сомневаясь, что Дим будет рад моему позднему визиту. Вероятнее всего, он давно спит…
И я бы развернулась. Честно. Пошла бы обратно в свою спальню, легла бы в кровать… а может, и правда взялась бы за учебники. Но ноги сами понесли вперед, к заветной двери в самом конце длинного коридора. Вот только, остановившись перед ней, еще несколько долгих минут никак не могла решиться постучать. Стояла и смотрела на выкрашенную в белый цвет деревянную створку и все пыталась уговорить себя решиться. Меня будто останавливало что-то. Какая-то неизвестная сила, тонко намекающая, что если сейчас туда войду, то пути назад уже не будет.
И тем не менее я все равно подняла руку и негромко поскребла ногтями по деревянной поверхности, но никто не открыл. Тогда все же решилась постучать. Тихо, едва касаясь полотна костяшками пальцев. Потом еще и еще раз. И в тот момент, когда, окончательно разнервничавшись, я была готова развернуться и бегом покинуть коридор, дверь распахнулась, явив моим глазам удивленного Димария.
Благо, он не стал держать меня в коридоре. Просто взял за руку и бесцеремонно затащил внутрь. И только после того, как закрыл на ключ входную дверь, повернулся ко мне и спросил:
