придуманные обществом рамки, и обучая меня истинной свободе, а также обрисовывая наши совместные блестящие перспективы, а я забавлялась тем, что представляла, как ломаю ему пальцы. До этого момента я и не подозревала, что БДСМ — это так нудно. Или это его фирменный способ причинять людям страдания?
В конце концов он заявил, что мне нужно некоторое время побыть наедине с собой и ушел, заперев за собой дверь и выключив свет. Комната погрузилась в полную темноту. Учитывая, что она еще и была отлично звукоизолировала, я оказалась полностью отрезана от внешнего мира.
Может быть, для кого-то это и является серьезным испытанием, но я не боюсь темноты. Я боюсь только клоунов с акульими зубами, но такого здесь не наблюдалось.
Поскольку делать было нечего, я принялась размышлять о том, как докатилась до жизни такой, и что я должна была сделать не так, чтобы до жизни такой не докатываться.
В первую очередь, конечно, мне следовало послать в пень агентов Смита и Доу в тот же день, когда они появились в моей жизни. То, что я их не послала, было моей главной ошибкой, которая потянула за собой все остальное.
Ну и план по поимке Мигеля на живца был совершенно идиотский. Не надо было на него соглашаться.
Но раз уж согласилась… Могла ли я сделать что-нибудь, чтобы Кристиан не накачал меня этой дрянью? Наверное, нет. Странно приходить к человеку на свидание, а потом отказываться есть и пить в его присутствии. Вряд ли бы после этого он поверил в искренность моих намерений.
К тому же, у него есть Герда, и они могли бы попробовать затащить меня в игровую комнату силой. И ТАКС, скорее всего, тоже бы ни черта не вмешался, потому что ТАКС ждет Мигеля.
Тут еще вопрос, зачем этот Мигель ТАКСу так нужен. Вряд ли агентство старается просто защитить частную жизнь своего Цензора.
Интересно, а инфракрасные камеры здесь есть? Я на всякий случай помахала наблюдателям рукой.
Нет, ну какой же идиотизм, а? Мне двадцать семь лет, я сержант полиции, чем я тут вообще занимаюсь?
И сколько это еще будет продолжаться? А если Мигель не придет? Если он нам не поверил, или, например, заболел, или с ним и вовсе что-то случилось, и он решил оставить охоту? Сколько еще я должна буду тут просидеть, прежде чем ТАКС поймет, что ловушка не сработала и не вызволит меня отсюда?
Гхм… А ведь, вполне возможно, мне придется не просто сидеть. Рано или поздно Кристиану надоест смотреть на меня и слушать звуки своего голоса (второе, конечно, надоест ему гораздо позже), и он попытается перейти к более активным действиям. И что это будут за действия, мне не хочется даже и думать.
Но воду из его рук мне точно брать не стоит. Вдруг в следующий раз я очнусь уже не здесь или… нет, не думать, так не думать.
Значит, прошло уже четырнадцать часов, а мне, если Кристиан не врет, ни разу никто не позвонил. Это странно или нет?
Если разобраться, то не очень. Кларк ведь знает, что я в командировке, и не хочет отвлекать, у сестер Реджи хватает и других забот, а с мамой по нашим меркам мы разговаривали совсем недавно. А больше звонков мне ждать неоткуда.
Я, как ты уже, наверное, понял, не очень социальная личность.
В общем, я лежала на полу, позвякивала цепями при каждом движении и лениво размышляя то о чем-то важном, то о какой-то ерунде. Сложно сказать, сколько прошло времени, может быть, тридцать минут, а может быть, восемь часов, но в конце концов дверь открылась и в комнате снова появился Кристиан.
— Что-то ты ко мне зачастил, — сказала я. — Похоже, я тебе небезразлична.
— Я подумал, ты тут скучаешь, — сказал он.
— Шутишь? Тут тепло, сухо и тихо. Идеальный релакс. Если бы еще ты не заходил сюда так часто, было бы совсем хорошо.
— Ты можешь остаться здесь насовсем, — сказал он. — Нет, серьезно. Уволься с работы и переезжай ко мне. Конечно, иногда мне придется выводить тебя в свет, но я обещаю, что буду делать это лишь изредка.
— Это ты мне уже предложение делаешь, что ли? — удивилась я. — А не слишком ли мы торопимся? Может быть, нам стоит узнать друг друга получше, проверить, так сказать, нашу совместимость? Может быть, со временем ты обнаружишь, что тебе не нравится мой голос. Или то, как я похрапываю во сне.
— Это вполне решаемые проблемы, — сказал он.
— А говорил, что не любишь использовать кляп.
Он поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и закинул ногу на ногу.
— Мне нравится смотреть, как ты сопротивляешься, — сказал он.
— Черт побери, — сказала я. — Давай я тогда перестану сопротивляться. Как там у вас положено? Я была плохой девочкой и хочу, чтобы ты меня наказал.
— Звучит фальшиво, — сказал он. — И хотя ты притворяешься и не веришь в собственные слова, суть ты уловила верно. Ты заслуживаешь наказания, Бобби.
— Герду позовешь или сам справишься? — поинтересовалась я.
— Герда весьма полезна мне в других делах, — сказал Кристиан. — Но такими вещами я занимаюсь собственноручно.
Он поднялся, открыл дверцы шкафа и принялся рыться в его внутренностях. Конечно, мне стало немного страшненько, потому что кто ж знает, до какой степени он поехавший, и что он имеет в виду под наказанием.
С другой стороны, я понимала, что убивать меня прямо сейчас они все-таки не будут. И потому что этого можно было добиться, не прикладывая таких усилий, и потому что несколькими… допустим, часами раньше он декларировал совершенно другие намерения, подразумевающие долгую счастливую жизнь.
Нашу совместную долгую и счастливую жизнь. Тоже, конечно, не самая приятная перспектива.
И все же, у меня немного отлегло, когда он повернулся, и я увидела, что он держит в руках не нож, а всего лишь какого-то несерьезного вида плетку. Потому что я уже начинала сомневаться, что даже если он начнет резать меня на ленточки, ТАКС посчитает это достаточным поводом для того, чтобы вмешаться.
Ведь основная цель операции еще не достигнута.
Если, конечно, мне не наврали относительно истинных целей этой операции.
Это была не слишком приятная мысль, и я постаралась отогнать ее от себя, размышляя о том, встанет ли Герда против Мигеля, если жгучий испанский убийца все-таки сюда заявится. С моей точки зрения, это была бы схватка жабы с гадюкой в чистом виде, но посмотреть на это было бы любопытно.
— Встань, — сказал мне Кристиан. — Встань и повернись
