заканчиваться. Наконец, спустя около получаса блужданий, бабушка и внучка набрели на большие деревянные ворота, открывшиеся прямо перед ними. Радость быстро их покинула, когда стало понятно, что родственницы попали в логово Одина. Это был огромный зал, стены которого были украшены многочисленными доспехами, щитами, оружием и знамёнами, возвышающимися над множеством воинов всех рас, полов и возрастов, сидящими за столами, набитыми яствами. Попадали сюда души тех, кто посвятил свою жизнь нескончаемой войне, кто чтил боевой устав, больше всего прочего в этом мире. Солдаты и офицеры набивали животы мясом и пивом, которое реками лилось из гигантских бочек и в пьяном бреду начинали бесконечные драки. Кто-то выходил в центр зала, кто-то предпочитал биться прямо за столом. Всё это превращалось в огромное месиво из крови, внутренностей, алкоголя и угощении. В центре зала на троне из тысяч костей костей восседал сам Один, одним глазом наблюдавший за вакханалией с неустанным удовольствием. То и дело он сгребал когтями туши живых и мёртвых воинов своей огромной лапой и закидывал в бездонную пасть. Под потолком, в небольших углублениях, сидели валькирии – существа похожие на простых гипербореек (людей с кошачьими ушами, глазами и хвостами), но с большими белыми крыльями на спине. Валькирии следили за порядком, а точнее за его отсутствием, иногда вмешиваясь в пир и намеренно подогревая новые стычки между усопшими, заодно не давая им покинуть пир.
От страшного смрада Химико становилось дурно, как и Михару, которая пыталась найти выход, рыская глазами по всему залу. Заметив проход, Михару аккуратно двинулась в его сторону, избегая дерущихся мертвецов и разлетающиеся по сторонам орудий и частей брони. Вдруг со стороны трона раздался грозный рык, заглушивший собой всю суматоху.
– Чую живую человечину! – зарычал Один, а затем, хорошенько принюхавшись, набрёл взглядом на Химико – детёныш на лисе, как ты попал сюда?!
Юная Фудзивара спешилась с бабушки и поклонилась перед богом войны.
– Простите, Один-сама, мы держим путь в сад Бога Смерти и случайно пришли в вашу обитель! – сказала Химико.
– Живым нечего делать в саду, там место только для блаженных мертвецов! – тут тигр снова принюхался – к тому же, чую я на твоих руках смерть, ты уже стала воином, не так ли?
– Мне пришлось – поникла головой Фудзивара.
– Воин должен гордиться своими победами, а не стыдиться, только так можно обрести вечную славу!
– Вечная слава сейчас не самое важное для меня, мне нужно выполнить задания Курикара-сама, доставить ему во дворец яблок из божественного сада!
– Какая низость, юная воительница, с десятком эльфов на счету, работает посыльной – с отвращением сказал Один – твоё место должно быть здесь, дитя, где подвиги и слава, и вкус шального хмеля!
– До дна! – крикнули воин, подняв кружки, приняв слова Одина за тост.
– Не серчайте, Один-сама, но задание вашего брата, для меня, очень важно, к тому же, главная битва меня ждёт в мире живых.
– И всё же, давно не видел я живого тела в славной битве, сначала одолей одного из моих воинов, порадую старика, а уж потом иди.
– Что мне делать? – шёпотом спросила Химико у бабушки.
– Придётся драться, Химико – тихо ответила бабушка – я тебе помогу, но постарайся быть осторожной.
– Хорошо, я сражусь с одним воином, но обещайте пропустить меня дальше, если одержу победу! – сказала Химико.
– Клянусь своим единственным глазом – ответил Один – эй, валькирии, приведите ей достойного соперника!
Химико достала из руки Слезу дракона и встала в боевую стойку, готовясь вступить в бой, пока валькирии искали нужного противника. Наконец, они принесли пожилого мужчину, изрезанного и исколотого, с сочащимися кровью и гноем ранами. На нём были одеты остатки самурайской амуниции, от которых сохранились лишь шлем, маска на нижней части лица и части брони на плечах и животе. Воин едва стоял на ногах и покачивался из стороны в сторону, от выпитого и от сильных ранений.
– И это достойный соперник? – спросила Химико, показав на бедолагу.
– Не спеши судить по виду, мечница – с оскалистой ухмылкой сказал Один – этот воин прошёл много битв и даже здесь имел большой успех, настоящий мастер своего дела.
Старик достал из ножен подозрительно знакомый меч, напоминающий Слезу дракона, но сделанный не из столь прозрачного металла. Увидев клинок и стойку воина, Химико и Михару узнали в нём дорого сердцу человека.
– Дедушка?! – воскликнула юная Фудзивара.
– Сайгё – с ужасом прошептала про себя Михару.
– Решили столкнуть родную кровь в битве, хвалю, вы начинаете обходить меня в коварстве – довольно сказал Один валькириям.
– Разрешите мне сразиться с кем-нибудь другим, прошу! – взмолилась Химико.
– Нет, пусть останется старик – возразил Один – нечего тратить на такой бой кого-то сильнее, а этого мы легко можем заменить.
Не узнав внучку, Сайгё бросился в атаку, но Химико смогла блокировать его удары. Юная Фудзивара не могла ударить дедушку в ответ, даже зная, что он уже мёртв. Помня судьбу других поверженных, которые отправлялись в пасть тигру, ей не хотелось, чтобы и дедушку постигла такая судьба.
– Дедушка, это я, Химико, приглядись внимательнее, прошу! – пыталась достучаться до старейшины мечница.
Сайгё же не реагировал на её слова и только продолжал бесполезные попытки нанести удар внучке. Старейшине тяжело давались
