Сунув сигареты в карман, я взяла сдачу и вышла из магазина, не обратив внимания на ехидно брошенное вслед:
– Приятного вечера…
«Вряд ли меня ожидает приятный вечер».
Я вышла на окутанную туманом улицу. Дрожащей рукой вынула сигарету, щелкнула зажигалкой. От запаха синтетического табака я едва не задохнулась. Глаза наполнились слезами. Опустив голову, я пошла по улице, лениво загребая ногами, как делала в те редкие дни, когда меня выпускали из школы на прогулку. Затем оглянулась на магазинчик «Соммерсби».
И похолодела.
Он стоял совсем темный – полностью закрытый ставнями, окон не видно. Забытый магазинчик, как и все остальное. От него не осталось ничего – ни света в окне, ни яркой неоновой надписи, ни толстого волосатого хозяина.
Во рту сразу стало сухо, перед глазами поплыла серая пелена. Я согнулась пополам, пытаясь справиться с приступом страха; правая рука сжалась, как когтистая лапа. Кончик сигареты посматривал на меня с насмешкой. Вспомнив, чему меня учили, я сделала глубокий вздох, стараясь, чтобы воздух дошел до самого желудка.
– Вот черт. Купила сигареты у привидения.
Мой голос прозвучал высоко и совсем по-детски. Откуда это? Может быть, боги подают мне знак? Или у меня вновь начались галлюцинации? Все возможно.
Я вновь перешла через улицу. Если бы за мной кто-нибудь наблюдал, он решил бы, что я спятила. Подойдя к магазинчику, я постучала в наглухо закрытые ставни, подергала стеклянную дверь, через которую только что вышла, встав на цыпочки, попыталась заглянуть внутрь. Из магазинчика тянуло спертым воздухом, разложением и сильным запахом мусора; острое демонское зрение позволило различить стойку, разбросанные журналы, мусор на полу. Прилавок был также завален мусором, и вдруг рядом с ним, на полу, я увидела след от стертого пятна и возле него – черную выжженную отметину. Возможно, в этом заброшенном доме недавно случился пожар.
Отбросив сигарету, я быстро открыла сумку. Журнал исчез, конфеты тоже, но пачка сигарет осталась. Пошарив в кармане, я вынула вторую пачку и молча уставилась на нее, затем принялась вертеть обе пачки в руке, пытаясь найти знакомую надпись о вреде курения; там не было ничего, кроме приглашения принять участие в лотерее.
Смяв обе пачки, я отбросила их далеко в сторону. Затем достала из кармана зажигалку «Зиджаан».
У меня остановилось дыхание. Зажигалка была совсем старой, покрытой вмятинами и царапинами, на одной ее стороне была выцарапана буква «К» и рядом с ней – «М».
Я прищурилась. Затем открыла крышку и повернула колесико. Появился оранжевый язычок пламени. Я закрыла зажигалку. Провела пальцем по надписи.
Впервые за всю свою жизнь я совершенно растерялась. Снова взглянула на запертый магазинчик, откуда тянуло разложением и еще чем-то непонятным.
«К» и «М»? Кристабель Муркок?
– Кристабель! – громко позвала я, и от моего голоса по улице разнеслось эхо.
Молчание. Только в памяти всплыл отчаянный крик: «Вспомни! Вспомни!» Запах сирени, бледно-розовый листок бумаги – последнее послание Кристабель. Ее аккуратно застеленная кровать; идеально чистые книжные полки, кухня и ванная без единого пятнышка… Все осталось на своем месте.
За все время, что я работала с энергией и странной логикой магии, я ни разу не встретила ничего подобного. Я снова взглянула на зажигалку. Сглотнула слюну.
Затем опустила зажигалку в нагрудный карман пальто. «Здесь замыкается круг. Как в Великом заклятии магии».
Появилось смутное ощущение радости. Значит, не одна я хочу расправиться с Мировичем. Возможно, мне на помощь пришел еще один некромант – Кристабель. Кто знает?
А может быть, все вовсе не так и я – жертва, которую собираются возложить на алтарь. Вот это уже менее приятно. Я присвистнула сквозь зубы; звук получился совсем тихим, его поглотил туман. Сделав несколько шагов прочь от магазина, я повернулась и снова перешла на другую сторону улицы. Пойду по Хилл-стрит, а там…
– Валентайн! Эй, Валентайн! – раздался детский голосок, высокий и звонкий, и по бетону застучали чьи-то легкие шаги.
Я ясно слышала этот звук, словно рядом со мной кто-то пробежал. Шею начало покалывать.
Задыхаясь от волнения, я резко обернулась. Широкая Соммерсби-стрит; заброшенные здания и заколоченные дома насмешливо смотрели на меня. Выложенный бетонными плитами тротуар был весь в ямах и выбоинах; в небе не было ни одного ховера. Когда закрыли школу, весь район, видимо, пришел в запустение.
Отличное место, чтобы спрятаться.
– Кристабель! – вновь громко произнесла я, удивившись собственному голосу.
«Ладно, с меня хватит. Нужно действовать. Больше никаких голосов, видений и проволочек».
Я выпрямилась, крепко сжав зубы, и стиснула в ладони рукоять меча. Затем, справившись с дрожью в коленях, решительно зашагала посреди проезжей части улицы, бросая вызов встречному транспорту; каблуки громко стучали по бетонному покрытию. В эту часть города зима пришла раньше, и там, куда не проникали солнечные лучи, уже лежал иней. Под деревьями и в темных закоулках зима уже вступила в свои права, не дав закончиться осени.
Пройдя всю Соммерсби-стрит, я свернула на Харлоу, которая заканчивалась коваными чугунными воротами с готической буквой «R» на одной половине и «Н» – на другой. Сверху ворота заканчивались острыми зубьями, похожими на когти.
Я остановилась возле ворот. «Осторожнее, Дэнни, – коснулся моей щеки голос Джейса. – Здесь все только кажется тихим и мирным. Не верь никому и ничему».
– Мог бы и не напоминать, – буркнула я.
Свое первое задержание я провела под руководством Джейса, спустя несколько месяцев после нашего знакомства, когда наши бурные отношения перешли в более спокойную фазу. Я жаловалась, что мало зарабатываю, что не могу платить за дом, что денег, которые я получаю за работу с призраками, вечно не хватает. Тогда, выслушав мою очередную тираду, Джейс приподнял голову от подушки и сказал: «Детка, а как насчет того, чтобы зарабатывать реальные деньги?»
После этого я начала ловить преступников, разыскивать украденные вещи, однако категорически отказалась заниматься промышленным шпионажем и кражами. Прежде я даже не помышляла о работе наемника, но деньги сделали свое дело, а Джейс оказался отличным наставником, поэтому вскоре мы стали единой и весьма успешной командой. В то время я не задумывалась, где Джейс находил такую уйму заказов, а сейчас мне кажется, дело не обошлось без помощи корпорации «Моб». Под руководством Джейса я быстро стала первоклассной охотницей.
Странно, но эти воспоминания были какими-то смутными; притупилась даже острая, как меч, боль от потери Джейса. Я смотрела на ворота, которые в течение многих лет являлись мне лишь в кошмарных снах, и крепко сжимала рукоять меча. Сердце бешено колотилось.
– О'кей, Кристабель, – тихо сказала я. – Ты по-прежнему ведешь в нашем танце. Что ж, пора начинать.
Интересно, почему я так хорошо помню территорию школы, которую изо всех сил старалась забыть? Вон там, за воротами, начинается подъездная дорога, которая поднимается по небольшому холму, справа находится пруд, слева виден старый шлюпочный сарай. Главное здание, где были аудитории, столовая и гимнастический зал, расположено чуть дальше – к нему и ведет подъездная дорога. От главного здания налево уходит еще одна дорожка, которая ведет к четырем корпусам, надежно защищенным магическими заклятиями, – там мы занимались обычными магическими дисциплинами. Помимо магии каждый корпус был оснащен внутренней компьютерной системой слежения и автоматическими датчиками тревоги.
За главным зданием стояли корпуса, в которых находились общежития – два для девочек, одно для мальчиков (поскольку Х-хромосомы несут в себе больше таланта, чем Y-хромосомы), за ними – зал додзё для занятий фехтованием, крытый бассейн и в самом дальнем углу – дом директора школы. Если подняться на холм, можно увидеть учебный корпус, в котором находились библиотека, аудитории и прекрасно оснащенная алхимическая лаборатория; внутренний двор был окружен теплицами, в которых занимались скинлины, а также садом, где трудились все те же скинлины и ведьмы-»зеленщицы».
Все было на месте, кроме одного – в воздухе не чувствовалось запаха детского страха – и, разумеется, энергии, а также не было видно бесконечных датчиков – глубокого сканирования, магического сканирования, а также полного набора охранных систем. Это не считая металлического ограждения высотой в шесть футов, опутанного колючей проволокой; это «украшение» Мирович приказал возвести перед старой кирпичной стеной, которая, видимо, резала ему глаз.
«Кто это сделал, Дэнни?»
Голос Джейса, хриплый от гнева, после одного из наших поединков.
«Кто вбил тебе в голову, что ты никчемное существо? Скажи мне, кто? Черт побери, кто это с тобой сделал?»
