безразличен…..просто потому, что так легче…..а тем временем тот человек, который снится мне каждую ночь, мог умереть…
Если бы меня в этот момент огрели по затылку кувалдой, я был бы ошеломлён меньше. Нет, конечно, я, мягко скажем, догадывался, что Анна мне симпатизирует. Но был уверен, что ей, для того чтобы заговорить об этом со мной, духу не хватит никогда в жизни. Да так бы, наверное, и было, но… Не было бы счастья, да несчастье помогло.
Я приоткрыл рот, но не знал, что сказать, и Анна расценила это движение по-своему.
Сложно передать всю ту бурю эмоций, которую я ощутил, когда её губы коснулись моих. Когда тебя целует девушка, равнодушным ты остаться в принципе не можешь. Но тут многое было завязано на то, кто эта девушка.
И что мне было делать? Оттолкнуть её, окончательно растоптать её чувства?
Я понятия не имел, как лучше, и просто отправился по пути наименьшего сопротивления. Просто ответил на поцелуй, который быстро утратил остатки невинности и сделался… настоящим.
Сначала одна ладонь княжны коснулась моего лица, потом — другая. Я положил руки ей на плечи.
Вдруг она отстранилась, тяжело дыша. Видимо, это был самый что ни на есть первый поцелуй, и Анна, в шоке от собственной храбрости, задержала дыхание.
Но не только это послужило причиной одышки.
— …нет… — прошептала она. — …это ведь не я…..ты видишь не меня…
— Я вижу тебя, — возразил я.
— Эта проклятая личина! — закричала Анна. — Ты сейчас целовал не меня, а свою… свою…
Слёзы вновь брызнули у неё из глаз. Я потянулся к Анне, но она вскочила. Попыталась что-то сказать, но не совладала с дыханием и слезами. Получился слабый писк, который, видимо, её и доломал. Великая княжна со всех ног бросилась ко входу в отель.
Теперь настал мой черёд уронить лицо в ладони.
— ******, — тихо произнес я слово, которого знать мне не полагалось по праву рождения.
Но ни одно из тех слов, что я должен был знать, как аристократ, здесь не годилось.
Подумать только — а ведь я мог тихо и спокойно помереть, когда меня расстреляли. Лежал бы сейчас в могиле, и голова не болела бы вообще ни о чём. Чёрт же дёрнул отвечать на зов деда!
— Так, ладно, — пробормотал я, не отнимая рук от лица. — Ты же воин. Соберись! Не все битвы происходят на полях сражений.
Ситуация вышла за пределы маразма. Это — минус. А плюс — то, что завтра мы отсюда уезжаем. И всё закончится.
Теперь мне нужно отыскать Надю и любыми путями поговорить с нею наедине. Объяснить всё как есть. Пусть подключит какую-нибудь девчачью магию, успокоит свою соседку. Конечно, Надя будет в шоке и наорёт на меня… Ну да чёрт с ней, я и сам в шоке от случившегося.
А Мишель… Мишель, честно говоря, последнее, о чём следует переживать. Он, по крайней мере, мужик. И пусть в этом мире слово «мужик» означает немного не то, что в моём — сути дела это не меняет.
Конечно, даже если Надя проявит чудеса убедительности, сложно будет предсказать последствия всей этой истории для рода Барятинских в целом и для меня лично. Пожалуй, стоит как можно скорее себя обезопасить. Насколько мне известно, дед после той истории с подарком, который я должен был вручить великой княжне, уже начал копать в этом направлении. Появились у него и тайники с деньгами и поддельными документами, и доверенные люди, и оформленные на чужое имя дома. Не приведи Господь, конечно, всем этим воспользоваться, но хорошо, что всё это есть.
Немного успокоив себя этими мыслями, я встал. В решительной готовности начать разгребать кучу проблем, свалившуюся на меня, сделал шаг…
И тут в отеле громыхнул взрыв.
Я бросился бежать. Паника попыталась захлестнуть мозг, но была отшвырнута в дальний угол.
Взрыв. Взрыв, чёрт побери! Что это может значить?
Из открытых дверей отеля валил чёрный дым. На крыльце кашлял, обливаясь слезами и соплями, швейцар.
— Что случилось?! — крикнул я.
— Взорвали! — простонал швейцар.
Спасибо, кэп, без тебя я бы не догадался.
— Выходил кто?
Но швейцар зашёлся в очередном приступе кашля, который согнул его пополам, и как собеседник исчез абсолютно. Махнув рукой, я задержал дыхание и ворвался внутрь.
Моё особенное зрение, заточенное под темноту, недурно справлялось и с дымом. Я обнаружил недалеко от входа лежащую девушку, подбежал к ней, перевернул на спину.
Нет, это не совсем девушка, меня просто сбило с толку платье. Это — Агнесса. Она тут же пришла в себя, щурясь, вгляделась в моё лицо.
— Константин… Ал… — Она закашлялась.
— Да помню я своё имя! — прорычал я. — Что за херня происходит?!
Грубое слово сработало лучше, чем ведро холодной воды, выплеснутое в лицо.
— Княжну похитили! — сипло произнесла Агнесса. — Задний ход…
Я бросился к чёрному ходу, расталкивая кашляющие фигуры, ощупью пробирающиеся к парадному.
Надя, Кристина, все ребята… Чёрт! Ну не могу я быть в десяти местах одновременно!
Толкнул дверь с надписью «Только для персонала», влетел в пустой коридор, где почти не было дыма. Пулей пронёсся через него и практически выбил ещё одну дверь. В лёгкие ворвался свежий чистый воздух, и только сейчас я закашлялся.
За низким заборчиком взревел мотор. Я сбежал с крыльца, пересёк крохотный задний дворик, толкнул плечом калитку и оказался на дороге как раз вовремя, чтобы увидеть московский номер «Чёрного Призрака» — который, поднявшись на дыбы, рванул вперёд.
Я поднял руку, готовый разнести его магией вдребезги, но не сделал ничего.
Внутри автомобиля была великая княжна. Я успел заметить её лицо — пока ещё лицо Полли — прижатое к заднему стеклу. Распахнутые в ужасе глаза и рот, раскрытый в неслышном крике.
«Призрак» одолел на дыбах метров двадцать, наверняка перепугав даже пассажиров. Потом рухнул на дорогу всеми колёсами, немного попетлял, ловя свою полосу, и улетел прочь.
Секунду я стоял на опустевшей дороге, глядя ему вслед. Потом побежал обратно в отель. Там уже открыли окна, дым выветривался. Я отыскал Агнессу, которая доползла до кресла и теперь сидела, привалившись спиной к нему, вся красная от кашля. Пыталась прикрыть руками рот. На тыльной стороне ладоней я заметил следы ожогов.
— На воздух иди, дура, — прорычал я, сгрёб её в охапку и поволок наружу.
Там, у крыльца, росла толпа. Дым не успел просочиться на верхние этажи, но панику всё равно на всякий случай подняли. Я не обратил внимания на присутствующих. С учётом обстоятельств, всё сделалось неважным, и конспирация
