так, что у него чуть сердце не остановилось. Тео искренне не понимал, что ей еще может быть не так! Правда, любимая долго себя ждать не заставила, сама призналась:
— Это что же они теперь постоянно так сиять будут?! Я словно лампочка!.. До этого была просто дурой, а теперь дура и лампочка!
— Нет… Сиять они будут лишь первые сутки, а потом станут обычными татуировками, — пытаясь не смеяться, проговорил Тео. — Любимая, скажи, пожалуйста, а ты еще долго намерена так реветь?
— Не знаю… — хныкала она. — Я не виновата… Оно само!.. И у меня это в первый раз!
— Что именно? — не понял Тео.
— Истерика и слезы… Я, даже когда маленькая была, никогда не плакала, а сейчас как турбину какую-то прорвало и я не могу остановиться!
— Ясно… — осознал он, что все гораздо хуже, чем думалось. — Ты тогда не торопись… Прижмись ко мне поближе, и плачь сколько надо.
— Игм… Вижу я, как у тебя глаза закатываются от каждого моего всхлипа… — проплакала она.
— Давай лучше нашу свадьбу планировать! — нашел Тео повод сменить тему.
— Ненавижу свадьбы… — еще горше захныкала Василиса.
— Я тоже, — поддакнул Тео. — Все такие лицемерные, фальшивые… Фу…
— Фу… — свое «фу» они умудрились сказать одновременно, в один голос.
Василиса даже улыбнуться сквозь слезы смогла, но с новым всхлипом добавила:
— А нам, правда, надо устраивать большую вечеринку? Ну, поженились и ладно… Какое кому дело?
— Ради моей мамы, — ответил обреченно Тео и сам вместе с ней был готов расплакаться от того, как люто он ненавидел свадебные мероприятия. — Я у нее совсем один. Если она на моей свадьбе не побудет, то другой в ее жизни не случится.
— Это да… У тебя хорошая мама… — кивнула Василиса. — Не будем ее огорчать.
— Да. Поедешь со мной в столицу?
— Нет, мы тут отпразднуем… И жить тут будем. Я не хочу работу бросать! — заплакала она так, словно он заставлял ее все бросить немедленно.
— Но тебя тут все обижают. Никто в тебя не верит. Предают и говорят про тебя плохие вещи.
— Я тоже обо всех коллегах не самого высокого мнения… И что?
— Зачем тебе тут оставаться?.. Построила бы новую карьеру в столичном отделении.
— Нет… Тут мое место! Все уляжется! Если я никого не убивала и ты можешь это доказать, то все обязательно образуется… Ты ведь можешь? Ты ведь не солгал?..
— Нет, я не солгал. Ты ни в чем не виновата.
— Хорошо… — проплакала она, и Тео был готов поверить, что вот сейчас любимая точно перестанет плакать и возьмет себя в руки, но она глубоко вздохнула и заревела с новой силой.
— Какие еще тяжкие мысли посетили твою головушку? — обреченно спросил Тео.
— Ты из-за меня уволиться хочешь…
— Нет… Ну… Были мысли, но нет. Я не буду увольняться. Мне это совсем не выгодно. В наше время артефакторы без связей большой компании — это одинокие бедные мастера с малюсенькой лавкой и десятью клиентами в месяц, в лучшем случае. А я привык жить на широкую ногу. Если я уволюсь, то открыть свою компанию не смогу, нет у меня никаких деловых жилок. Я только украшения и всякие штуки умею делать, на большее не способен. Однако… Вся эта история с тобой, в частности тот факт, что компания сдала меня в рабство без моего согласия, позволит мне продлить контракт на выгодных лишь для меня условиях. Так что в будущем я разбогатею до неприличия и свой лабораторный комплекс заполучу. Возможно, даже какой-нибудь факультет открою, и буду молодежь уму-разуму учить.
— Так это ведь можно все здесь устроить… Зачем тебе уезжать?
— Я думал, что тебе полезно будет сменить обстановку, но если ты не хочешь в столицу, то я, конечно же, с тобой останусь. И свадьбу тут устроим, и вообще… Мне нравится в Ссарии, — улыбался он ей, надеясь, что из-за его рассуждений она успокоится, и казалось, что так оно и есть, но… еще секунда и она снова заревела.
О, Пламя!
О, эти великие женские истерики! Никаких сил на это не хватит!
— Василиса… — простонал Тео. — Как тебе помочь успокоиться, м? Что я могу для тебя сделать, любимая моя?
— Все что мог ты уже сделал… — прижалась она к нему с новыми слезами. — Это я только представила, что нам свадьбу отметить предстоит, как все… снова реву…
— Да нормально все будет. Выдержим.
— Дело не в самой свадьбе… Мне братьев приглашать придется, а они такие вредные…
— Братья? — испугался Тео. — А много их у тебя?
— Четырнадцать… и шесть сестер…
— СКОЛЬКО?! — потерял он дар речи, и был готов расплакаться вместе с ней. — Это что же… четырнадцать драконов, будут меня люто ругать, и даже бить за то, что я довел тебя до такой истерики?.. Любимая, а можно мы им ничего не скажем?.. Пожалуйста… Умоляю!
— Братья никогда меня не защищали… — захныкала она. — Сказали: «из-за твоего характера, Василиса, у тебя всегда будут проблемы, нас не впутывай!»… Всех сестер защищали, а я всегда одна была… Всеми брошенная… Как будто я виновата, что у меня характер такой… Он у меня один!.. Где я другой возьму?!
— Верно, верно. И я тебе обещаю, мы их накажем за что, что они тебя обижали! — рассердился Тео, — ишь… Четырнадцать рослых мужиков обижали одну маленькую девочку! Да им всем хана! Мы с тобой им такое устроим, что мало не покажется! Я никому тебя в обиду не дам!
— Правда?.. — спросила она. — Обещаешь?
— Гарантирую! — клятвенно произнес Тео, и вдруг слезы со щек Василиса вытерла и выглядела так, словно только что целый час мозги ему не выносила.
Тео нахмурился.
Притворяясь, что ли?! Появилась тысяча вопросов и много возмущения, но все мгновенно заглушилось,
