одним только своим видом вдохнула в меня надежду на благоприятный исход, казалось бы, уже загубленного мероприятия.
— Всеволод! — истошно заорал я в сторону гостиной. — Всеволод! Беги! Оставь дядю! У меня есть план! Христом-богом прошу, беги!
Благо Астафьев в последнее время проникся ко мне доверием. И, возможно, именно этот факт сыграл роль в том, что он всё-таки доверился мне, несмотря на весь свой боевитый характер, толкающий его сражаться до последней капли крови. Всеволод выметнулся из-за комода, запрыгнул на подоконник и выскочил из дома. На всё про всё он потратил не больше секунды, что дало ему возможность избежать атак магов. Но я всё-таки успел заметить многогранное выражение его лица. Оно одновременно выражало гнев, стыд, жажду боя и отчаянную надежду. А надежда была…
Я со всех ног помчался к Василисе. А та вскрикнула и огорошила меня тем, что сумела ухнуть в транс, словно многоопытный маг. На её ладошке затрещала молния, которая спустя миг ослепительной стрелой метнулась в мою сторону. Хорошо, что мне удалось вовремя упасть на колени. И молния пронеслась надо мной, заставив волосы встать дыбом. А девчонка уже создавала второе заклинание.
— Замри! Стрелять буду! — заорал я, вскочил на ноги и направил на неё револьвер. Но она и не думала выпадать из транса. Пришлось нажать на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и пуля вышибла щепки из ступеньки под её ногами. И только тогда девчонка взвизгнула и вывалилась из магического состояния. Она обожгла меня бешеным взглядом и побежала вверх по лестнице, а я помчался за ней, бросив взгляд в сторону коридора. Оттуда выскочили маги, ещё недавно атаковавшие Всеволода. Мне некогда было с ними разбираться, ведь если Василиса ускользнёт, то всё рухнет. Потому я и помчался за девчонкой, рискуя получить заклинание в спину.
Маги же весьма шустро рванули за мной, выставив перед собой щит из энергоструктуры. Я ради пробы на бегу выстрелил в него и увидел, что свинец безвредно упал на ступени лестницы. Повезло, что маги ничем не успели мне ответить, поскольку я свернул и ворвался на второй этаж.
Тут мой рот покинул бешеный крик, догнавший Василису:
— Стой, дура, иначе застрелю!
Но девчонка не последовала моему «доброму» совета. Она со всех ног побежала по коридору, засверкав босыми пяточками, лишившимися слетевших тапочек.
— Идиотка! — вне себя от ярости зарычал я, снова побежал за ней и выстрелил в пол под её ногами, дабы напугать бегунью. Да только стрелком я был аховым, так что пуля совсем не по моей воле задела щиколотку Василисы. Девчонка вскрикнула от боли, повалилась на пол и смачно впечаталась головой в стену. Твою мать! А если она череп пробила или шею сломала?
Меня обуял невероятный ужас, вывернувший наизнанку всё моё похолодевшее нутро. Я подскочил к девчушке и стал лихорадочно тискать её левую грудь, но не в том смысле, что внутри меня всё это время жил некрофил, а с желанием почувствовать сердцебиение девушки. И её сердце мягко заколотило в мою ладонь, даря надежду на то, что Василиса всего лишь потеряла сознание.
Мне пришлось спешно закинуть безвольное девичье тело на плечо и вместе с ним выпрыгнуть из окна второго этажа, спасаясь от магов, ворвавшихся в коридор. Я угодил прямо в кусты, немного смягчившие моё падение, а потом ломанулся со всех ног к рычащему мотором автомобилю.
Вслед мне понеслись угрозы. Маги обещали убить меня, ежели я не отпущу девчонку, но кидать заклинания побоялись. Они ведь могли попасть и в Василису, чей сползающий с плеча упругий зад мне приходилось придерживать растопыренной пятернёй. И к воплям магов присоединились крики охранников, выскочивших из окон первого этажа. Они побежали следом за мной, обещая застрелить. Но и этих бойцов пугала перспектива попасть в хозяйскую дочку, что дало мне возможность целым и невредимым запрыгнуть в автомобиль. Лука сразу же погнал его прочь. Машина выметнулась изо двора и понеслась по улицам Гати, разбрызгивая грязь и пронзая мрак двумя конусами жёлтого света.
— Где Всеволод? Где папенька? Где Акулина?! — дрожащим от волнения голосом выпалил семинарист, едва не сбив собаку, выметнувшуюся на дорогу.
— Анатолий Юльевич и Акулина у Петровых, а Всеволод, надеюсь, сумел скрыться. Но вы, сударь, не переживайте. Вот наш обменный фонд, — похлопал я девицу по ягодице и принялся бегло осматривать пленницу.
— А ежели Петров в гневе убьёт моего отца?!
— Не убьёт. Он же не дурак. Может, только тумаков ему надаёт — и всё. Даже подручные Петрова довольно нежно вязали вашего папеньку, — успокоил я парня и сам успокоился, когда понял, что с Василисой ничего серьёзного не случилось. На её ноге кровоточила царапина от пули, а голова не имела каких-либо видимых повреждений. Вероятнее всего, девчонка отделается лёгким сотрясением мозга.
— Сударь Андрей! За нами погоня!
Я шустро обернулся, увидел несколько горящих фар и процедил:
— Твою мать.
— Они нас догонят! — запаниковал семинарист, кусая губы.
— Сударь, не ссыте, — это по-китайски значит прорвёмся!
Семинарист выжимал из автомобиля всё, что мог. Тот гудел мотором, подпрыгивал на кочках, но всё равно преследователи постепенно нагоняли нас. Жёлтый свет их фар становился всё ближе и ближе. Мы уже выбрались из города и неслись по дороге, ведущей к Чернолесью. Но буквально ещё несколько минут и нас догонят.
— Андрей… Андрей, что нам делать? — лихорадочно протараторил Лука, глянув на меня в зеркало заднего вида. — Дать бой? Пролить ещё больше крови? Вы и так убили охранников, собак, а Всеволод поджёг дом.
— Сударь, успокойтесь, — холодно сказал я, судорожно соображая, как лучше всего выйти из ситуации. — Вы видели этих собак? Им загрызть вас, как два когтя об асфальт. А что касается крови… тут вы правы. Чем её больше — тем меньше шансов всё разрешить миром. Дом-то Петров потушит, охранников новых наймёт и купит собак, а вот ежели пострадает ещё кто-то из его родных… Нет, нам лучше не вступать в бой с преследующими нас людьми.
— Что же нам делать?!
— Вот как мы поступим. Вы свернёте вон на ту дорогу, выпустите меня с Василисой из автомобиля, а сами продолжите удирать от погони. А когда они вас нагонят — не сопротивляйтесь. Сдайтесь им. Я вас всех потом обменяю на Василису.
— Так тому и быть, — решительно проронил семинарист и
