делаю черновые записи. За рулём роскошного автомобиля, в котором ждала нас госпожа Стрешнева, сидел мрачный парень, представившийся Глебом. Насколько я понял, он выполнял функции телохранителя и водителя, может быть, и ещё кого-то, но это уже не моё дело.
Когда мы добрались до усадьбы, уже окончательно стемнело, так как осенью даже в неплохую погоду темнеет рано, а уж в такую, какая стояла последние несколько дней, – так и вообще. Аглая со странным энтузиазмом стала рассказывать, как замечательно будут выглядеть снимки парка и здания, сделанные в загадочном свете луны, но Нюся её восторгов не разделила и настоятельно порекомендовала приехать сюда завтра днём.
Мадам Стрешнева сделала вид, что не услышала Нюсиных рассуждений и, повозившись в сумочке, извлекла связку старинных ключей. Выбрав среди них самый монструозный, она открыла калитку и сделала приглашающий жест.
Первым на территорию усадьбы прошёл Глеб, тащивший тяжёлый свёрток, из которого совершенно недвусмысленно торчали черенки лопат и рукоятки ещё какого-то инструмента. Весило всё это, видимо, неслабо, так как даже такой здоровяк, как Глеб, справлялся с явным трудом. Он сделал несколько шагов по главной дорожке и с заметным облегчением свалил свою ношу на кучу наметённых ветром осенних листьев. Обернувшись, водитель молча посмотрел на нас, и мы без особого энтузиазма последовали за ним.
Нюся сразу после того, как прошла через калитку, извлекла фотоаппарат и начала изображать бурную деятельность: сделала несколько снимков общего плана, затем двинулась куда-то в сторону смутно видневшегося в темноте крыльца.
Я вошёл последним, и в тот момент, когда я пересёк условную границу усадьбы, меня словно на какую-то долю секунды окатило холодом. Это не был неожиданный порыв ветра или что-то в этом роде, просто как будто я шагнул через невидимую тонкую ледяную стену.
Я обернулся и с удивлением увидел, что Аглая по-прежнему стоит возле машины и не делает ни малейших попыток пойти вслед за нами.
– А вы? – я действительно был удивлён: вроде как мадам прям не терпелось поскорее увидеть родовое гнездо. Теоретически она должна была первой ринуться осматривать драгоценные развалины. – Не пойдёте?
– Нет, – она покачала головой и улыбнулась, причём мне эта улыбка, скорее, похожая на хищную усмешку, совершенно не понравилась. Было в ней что-то не просто злое, а безумное, нездешнее, что ли. Так могла бы улыбаться какая-нибудь сумасшедшая ведьма в мистическом триллере, которые я, признаться, с удовольствием иногда смотрю. Только здесь и сейчас не было ни мрачной закадровой музыки, ни титров, ни уверенности, что через час или полтора всё закончится и можно будет сходить на кухню и, нажав кнопку кофеварки, получить чашку крепкого эспрессо. Здесь был тёмный парк вокруг неприветливого старого особняка, раскачивающиеся под усиливающимся ветром огромные тополя и местами проржавевшая кованая ограда.
– А почему? – всё же решил зачем-то уточнить я. – Вроде как это ваша усадьба, разве нет?
– Не имею к ней практически никакого отношения, – Аглая негромко хохотнула, и этот неприятный смех резанул по нервам не хуже скрипа железа по стеклу, – но клад там действительно есть.
– Нет уж, – я закрыл планшет, который успел вытащить из рюкзака, и решительно направился к калитке, – играйте в эти ролевые игры сами, без меня. А я пойду писать статью про экологические инициативы социально активного населения нашего города.
С этими словами я подошёл к калитке и попытался её открыть, но у меня ничего не получилось, вот то есть вообще ничего. Ни щеколда, ни сама калитка даже не шелохнулись, и тогда я попытался протиснуться между прутьями ограды. К моему глубочайшему изумлению, я не смог просунуть на ту сторону даже руку, не то что вылезти самому: было впечатление, что ограда стала непроницаемой.
– Не получится, – без малейшего сочувствия в голосе сообщила мне Аглая, внимательно наблюдавшая за моими попытками выбраться с территории усадьбы. – Особняк и парк накрыты магическим куполом, и выбраться оттуда невозможно.
– Ну да, я тебе, конечно, верю, – пропыхтел я, переходя на «ты», так как обстановка к вежливости не располагала, – магия, колдовство… Сейчас из-за деревьев появятся люди с камерами и дружно закричат, что тут снимается какая-нибудь «Битва экстрасенсов».
– При чём здесь это, – Аглая дрогнула идеально очерченной бровью, – просто выйти сможет только тот, кто найдёт клад. Среди сокровищ есть ключ, головка которого украшена рубиновым паучком. Только им можно открыть калитку, уж можешь мне поверить, Егор.
– Поверить тебе? Лучшая шутка сезона, – проворчал я, делая очередную безрезультатную попытку преодолеть невидимую преграду.
– Можешь не верить, дело твоё, – она равнодушно пожала плечами, – просто помни, что клад один, а вас трое. И выйдет оттуда тоже только один. Понимаешь?
– А остальные останутся бродить здесь до скончания века? – я посмотрел на Аглаю, так как мне чрезвычайно не понравился её голос: безликий, нечеловеческий, жуткий.
– Остальные просто умрут, – та, что изображала из себя Аглаю Стрешневу, на секунду не то чтобы сбросила, а как-то приподняла маску, и я с трудом удержал крик. На какое-то мгновение мне открылось её истинное лицо, страшное, нереально красивое и в то же время бесконечно отвратительное. Но, вполне вероятно, это была просто игра воображения. Я моргнул, и мираж исчез, передо мной стояла просто красивая женщина.
– В каком смысле умрут? – я растерялся и даже перестал пытаться выбраться за ограду.
– А что, у слова «умрут» так много значений? – она насмешливо склонила голову к плечу. – По-моему, всё предельно просто: один из вас найдёт клад, заберёт ключ с паучком и выйдет с ним за ограду. И этот кто-то будет единственным победителем.
– Но ведь кто-то по любому найдёт этот клад раньше других? – я никак не мог заставить себя поверить, что всё это происходит на самом деле.
– У него будет два варианта, – охотно ответила Аглая. – Он может порадоваться за товарища и дать ему уйти с сокровищами. Или, если он хочет сам остаться в живых, то можно попытаться отобрать клад и убить конкурента. Других путей, пожалуй, не предусмотрено…
– А почему ты рассказываешь это только мне? – вдруг сообразил поинтересоваться я.
– Ну почему же? Оглянись, Егор…
Я медленно повернулся и увидел, что и Нюся, и Глеб стоят неподалёку и предельно внимательно слушают нашу странную нанимательницу.
– Я пытался выйти в другом месте, – неожиданно сказал Глеб, – там то же самое.
– И я пробовала, – призналась Нюся, – и тоже не смогла.
– Разумеется, – Аглая открыла дверцу автомобиля, – я ведь сказала: выйдет только кто-то один из вас. Тот, кто найдёт клад или завладеет им. Ничего личного, ребята, просто так получилось.
С этими словами она села в машину, захлопнула дверцу, и чёрный автомобиль, сыто
