– на мой взгляд, в вашем мире. Вы будто воспринимаете ее как меньшее зло, как необходимость сдерживать жажду власти богов, их воинственность и стремление властвовать над душами.
– Самое здоровое отношение к Игре?! – возмущенно шиплю я. – Чемпионы рождаются в Великую ночь, их рождение предсказано Жрецами. Вот только многовато претендентов получается!
– Не понимаю… – хмурится Иешуа.
– В каждом поселении в Великую ночь появляется на свет около десяти-пятнадцати младенцев, – устало объясняю я. – Но к четырнадцати годам, когда нужно быть готовым для наставничества, все лишние оказываются мертвы. От каждого культа остается только по одному Чемпиону.
– Их убивают? – в голосе Иешуа я слышу ужас.
– Нет, – расстроенно бормочу я, жалея, что вспомнила. – Обычно это происходит… само собой. Несчастные случаи, плохо закончившиеся проказы, словно… выбраковка судьбы.
– Я не знал об этом… – виновато шепчет он. – Прости…
Я пожимаю плечами. Разве мы должны просить прощения друг у друга? Он был рабом; меня, словно свинью, готовили на убой. В ответе за это совсем не люди, а… боги.
Мы долго идем в тишине, и я пытаюсь уложить в голове всё то, что он рассказал. Получается, раз в двести лет проходят четыре Игры, и после боги заняты дележкой миров, чтобы править. Также боги наблюдают за развитием каждого мира, привлекая к своему культу всё больше и больше последователей. Расплачивается за этот порядок небольшая кучка якобы избранных.
– Как вы разрушили Игру? – спрашиваю я.
– Как ты заметила, Петрус и Андрис внешне одинаковы. В их мире таких детей зовут близнецами, – замечает Иешуа. Новое для меня слово он произносит не в первый раз, но я до сих пор ежусь от того, насколько спокойно он говорит об этой странности. – Петрус поступил на службу Тору, а Андрис был предназначен О́дину. Вы называете культ Одина «Путешественники», и это верно. Они странствуют между мирами, торгуют и молчат о том, откуда появилась та или иная диковинка. Однажды ради смеха Петрус и Андрис поменялись местами, и никто не заметил. Но Петрус, узнав о разных мирах, захотел разрушить божественную власть. Долгие годы он и Андрис собирали сподвижников среди Чемпионов. Он преследовал одну-единственную цель – убить богов.
– Но… почему? – недоумеваю я. – Зачем ему это?
Боги и вправду неплохо устроились. Да, я всей душой ненавидела Игру и необходимость принести свою жизнь в жертву, чтобы всё шло по-прежнему в мире. Но… убивать!
– Мидгард – очень жестокое место, – объясняет Иешуа. – Петрус и Андрис потеряли всю семью из-за Игры. Они хотят мстить.
– Что случилось с их семьей? – в ужасе шепчу я.
– Это не моя история, – качает головой он. – Тебе нужно спросить у Петруса.
– Почему ты пошел за ними? – я уже догадалась, но хочу услышать это от него.
– Чтобы освободить мой народ от рабства, – объясняет Иешуа.
Некоторое время молчим. Судя по количеству людей, что идут впереди, у Петруса немало сподвижников. Каждый преследует свою цель, и у каждого – своя причина идти за ним. В голове складывается более-менее четкая картинка. Петрус, притворяясь Путешественником, годами, перемещаясь между мирами, ищет последователей. Если бы я рассказала ему, что я – Чемпион, он бы позвал с собой? Есть ли у меня причина уничтожать богов? Если честно, нет. Слишком страшно от того, что наступит после. Вдруг станет гораздо-гораздо хуже? Но вот я здесь. Как непредсказуемы задумки судьбы… Я скрывала свою суть от Петруса, но всё же не умерла у Столпов, случайно оказавшись в сердце восстания. Но случайно ли?..
– Почему вы ругались с Петрусом? – вспоминаю, как очнулась, и решаюсь спросить.
– Я подвел его, – глаза Иешуа наливаются печалью. – Мой бог всё еще жив.
– К… как… что значит «всё еще жив»? – заикаюсь я. – Вы уже убили остальных?
– Да, – бормочет он, пряча глаза. – Такова и была задумка Петруса. Убийство в момент передачи сил. Но я не смог убить своего бога, и мы взяли его в плен, чтобы посмотреть, как можно обернуть мою оплошность на пользу делу.
– Но… как… – вспоминаю предостережение в глазах Велеса. Мой бог не просто повержен, но… мертв? Целый ворох мыслей взрывается в голове. Что стало с домом… С миром Яви? Как там Ягишна и Владан? Как отразилась смерть богов на Маре? Что теперь – когда стало ясно, что Игра не состоялась, – творится в Велесгороде, жива ли моя семья? Страх пронзает сердце, словно острая игла. В ушах начинает стучать, а сердце наливается болью.
Но если в Новом Царстве всё в порядке, возможно, и с Явью ничего плохого не случилось? Но кто знает, всё ли на самом деле в порядке в Новом Царстве…
– Здесь всегда столько песка? – наверное, мой вопрос немного неожиданный, потому что Иешуа нервно смеется.
– Да, – уверяет меня он. – В моем мире много песка.
– Как ты думаешь… – начинаю я и замолкаю. – Там… дома… всё ли в порядке?
– Думаю, да, – мягко замечает он. – Боги мертвы, но миры продолжают существовать. Может, их держит нечто более сильное…
Я пожимаю плечами, размышляя над его словами, но понимаю, что Иешуа не смотрит на меня. Проследив за его взглядом, замечаю, что люди впереди остановились. Ждут нас или сделали привал? Мы нагоним их, но, судя по расстоянию, не скоро. Местность немного изменилась. Цвет остался прежним, но за разговором с Иешуа я упустила, что песок стал более твердым, а песчаные холмы превратились в плотные невысокие горы, будто уложенные слоями. Они все еще похожи на песок, но, дотронувшись, убеждаюсь, что на ощупь го́ры словно камень. Между горами есть четкая тропа, похожая на ручеек, который пробивает себе путь. Получается, я не заметила, как мы шли вниз, спускаясь в эту расщелину. Иешуа нерешительно замирает и оборачивается на Андриса и Марфу. Они, весело болтая, приближаются. Да, непохоже, что у них состоялся такой же тревожный разговор, что у нас. Марфа не выглядит взволнованной или обеспокоенной. Наоборот, когда они подходят, я вижу, что глаза подруги весело блестят, а Андрис не сводит с нее взгляда. М-м-м. Ну ясно.
– Что-то случилось? – увидев наши хмурые напряженные лица, Андрис немного волнуется.
Марфа беспечно ковыряет носком твердый песок и даже не смотрит по сторонам. Я пытаюсь поймать ее взгляд, но она витает в облаках. Мне хочется ее стукнуть. Как можно в такой непростой ситуации быть настолько беспечной?
– Они остановились, – Иешуа машет рукой в сторону шедших впереди.
– Да, – спокойно замечает Андрис. – Мы уже в ущелье, скоро выйдем к резиденции.
– Резиденции? – хоть я и понимаю его, но слово мне незнакомо.
– Жилищу, – поясняет Андрис. – Месту, где будем базироваться и где ждет наш могущественный покровитель.
Я хмурюсь от этих новых подробностей.
– Что за покровитель? – уточняю я.
– Ты же не думаешь, что всё это, – Андрис указывает рукой на нас по очереди, – можно было провернуть без поддержки?
– И? – сама не понимая почему,
