Наоборот, жажду этого с неистовой силой. Пока сидели там, в зале, воздух между нами накалялся, искрился, я сгорала внутри от странного предвкушения.
В его сильных руках хочется провести вечность. Жар тела манит, хочется впитать его в себя, он необходим мне как кислород.
— Ты защитил меня сегодня, — трусь носом о его грудь. — Исполнил мои просьбы.
— Не думаю, что ты сама готова принять правду, — его голос превращается в жаркий, бесстыдный ветер, что гуляет по моей коже, затрагивая самые чувствительные точки.
— Какую правду? — он опускает меня на ноги в своей спальне.
Я тут впервые. Огромная кровать под шелковым оранжевым балдахином, заставляет судорожно выдохнуть. Резная золотистая мебель с изображением зверей. Все красиво, но без лишнего шика и излишеств. Мне тут определенно нравится.
— Когда придет время, ты ее почувствуешь, — привлекает меня к себе. Целует с голодом, жадностью, так что я ощущаю его зверя внутри. Впервые четко чувствую нутро хищника рядом с собой. И это заводит еще больше, я хочу переиграть зверя на его же поле, не имея каких-либо навыков. Азарт кипит во мне, желание разливается требовательной волной. Отвечаю на поцелуй, обвиваю его язык своим, немой стон вырывается из горла и льется ему в губы. Зарождается нечто неистовое, уже плохо контролируемое, осталось так мало, до того момента, когда спадут все барьеры и голодная страсть поглотит нас.
— Позволь отблагодарить тебя, — шепчу, провожу языком по шелковистым упругим губам, очерчиваю их контур, пью его нектар страсти и пьянею. Разрешаю дурману проникнуть в меня, бурлить по венам. — Там должны были принести мой чемоданчик…
— Этот? — показывает в сторону резного столика.
— Да…
Подбегаю к вещам, которые собрала для меня Джана. Достаю шелковую повязку. Возвращаюсь к волку. Достать до глаз не могу, он, усмехаясь, наклоняется.
— И что задумала, моя маленькая дева? — читаю в глазах интерес, лазурь темнеет, пожирает меня с лаской голодного хищника. Мурашки по коже, один взгляд и я загораюсь еще сильнее.
— Попробую удивить, Владыку, — завязываю шелковую ленту у него на глазах, при этом целую в губы. Нежность сменяется бурлящим потоком желания. Хочется вгрызаться друг в друга, неистово бешено, отбросив любые другие мысли.
Со стоном отхожу от него. Сдерживаю порыв. Достаю ароматические свечи, расставляю их по комнате. Воздух наполняется сладкими цветочными ароматами. Но все равно для меня существует только запах кедра, сандала, муската, теплого тумана и песка, так пахнет Алифар. Неповторимая смесь ароматов, которые действуют на меня как самый сильный в мире наркотик.
Беру за руку, подвожу к краю огромного ложа. Расстегиваю его белую просторную рубашку. Сейчас взгляд бесстыдно скользит по золотистой коже. Без смущения могу любоваться рельефом мышц, идеальными пропорциями. Рот наполняется слюной. Замираю не в силах оторваться. Провожу кончиками пальцев по груди, меня тут же обжигает его прерывистое дыхание. Там внутри горит огонь, я его ощущаю под пальцами, волны раскаленной лавы, которая ласкает меня сквозь кожу, с нежностью и неукротимой силой.
Не сдерживаюсь, провожу языком. Пробую его, неповторимый вкус, что мгновенно вызывает ответ в моем теле, влага сочится между ног, а внутри все сжимается. Там сейчас так пусто, это неправильно. Хочу быть заполненной им до отказа. Не понимаю до конца, что это значит, но первобытное желание, непонятные инстинкты толкаю меня все дальше, расширяют границы.
Взгляд скользит к ощутимому бугру, что все еще скрыт штанами. Как же хочется его увидеть полностью обнаженным, без стыда любоваться, трогать изучать. И сегодня я не смогу себе в этом отказать.
Мои руки на его талии. Замираю в нерешительности. На долю секунды смущение, стыд прорываются сквозь туман желания. Я ведь действительно превращаюсь в развратную самку. Жажду увидеть член волка, так сильно, что облизываю губы, и тело сотрясает от сладкой дрожи. Скрещиваю ноги, чтобы хоть немного заглушить ноющую, требовательную боль там.
— Что замерла дева, передумала продолжать? Испугалась, — едва касаясь, проводит рукой по моей щеке. А я уже от такой простой ласки таю и дрожу в предвкушении.
— Не дождешься, — одним рывком стаскиваю с него штаны.
Между сильными, стройными, накачанными ногами я вижу мужской огромный орган, гладкий, с крупной бордовой головкой. Невероятных размеров, толстый и ровный. Мне бы испугаться, а я скрещиваю руки за спиной, сдерживаюсь из последних сил, чтобы не прикоснуться к нему.
— Ложись животом вниз, — забираюсь на кровать и тяну его за руку на себя, — не узнаю свой голос. Он хриплый, дикий. Неважно, что я говорю, в каждом звуке мои желания выдают меня с головой.
— Как скажешь, Анжелика, — только он может произносить мое имя с такими чарующими хриплыми нотками. Чувствую, он заинтригован. Сдерживает себя.
Спрыгиваю с постели. Достаю из чемоданчика баночку. Скидываю с себя одежду, и сделав глубокий вдох, возвращаюсь к нему. Наливаю на руки вязкую жидкость, опускаю ладони ему на широкую спину. Наклоняюсь и провожу языком по шее, втягиваю бархатную кожу, слегка прикусываю, издаю гортанный стон, что мгновенно отзывается у меня между ног. Вожу руками по спине, делаю массаж, наслаждаюсь, как перекатываются мышцы под пальцами. Алифар издает то ли стон, то ли рык, и меня накрывает еще сильнее. Наклоняюсь так, чтобы сосками касаться спины, вожу грудью по его спине, и сама готова взорваться, от неведомого до сих пор наслаждения. Между нами проходят разряды тока, от меня к нему и наоборот. В глазах все плывет, а я продолжаю водить грудью по его спине, то сильнее прижимаюсь, то приподнимаюсь едва касаясь. Соски твердеют, словно камни, болят, ноют, жаждут запретного.
Ноги раздвинуты, я упираюсь промежностью о его ягодицы, неистово трусь, бессознательно, охваченная каким-то диким экстазом. Его наслаждение передается мне, это непрерывный круг райских мук, чем лучше ему, тем сильнее схожу с ума я. Не прекращаю тереться, покусываю его кожу, разминаю руками, и каждое прикосновение — полет к облакам, так высоко, что дух захватывает.
Дальше происходит то, чего я никак не планировала. Разворачиваю Алифара, жадно смотрю на вздыбленный член. Обхватываю его руками, издаю торжественный возглас. Оказывается, мы порой сами закрываемся от своих желаний. Запрещаем себе думать о подобном. Но сейчас запреты, предубеждения, страхи, все трещит по швам. Наклоняюсь и обхватываю его головку, мы стонем в унисон. Низ живота пронзают сладкие
