Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев

Оставался третий – слушаться. Но кого?

Вскоре головоломка разрешилась. Вдалеке лязгнули двери, за ними – другие, и в конце коридора показались двое крепких мужчин в чудаковатых комбинезонах, отдалённо напоминающих мотоциклетные, перчатках, шлемах с прозрачным забралом и в форменных ботинках. Оба с аурами колдунов, с дубинками на ремнях поверх одежды. По повадкам – опытные люди, а не обычные попкари(**).

Двигались они по тюремным правилам, потому последнюю перегородку преодолел всего один человек. Второй остался, закрыв двери дальней решётки и прилично отойдя назад.

Дойдя до камеры, «выводной», как окрестил его парень, скомандовал, причём с акцентом:

– Лицо к стене. Рука назад.

Инспектор повиновался. Указаний, что и как делать – не требовалось. Насмотрелся за время службы в органах на взаимодействия конвойных и конвоируемых, потому отлично знал – любое неповиновение наказуемо. Церемониться никто не станет.

Пульнуть сгустком? Ну и дальше что? Прыгнуть сквозь пространство он способен максимум на метр, потом свалится, обессиленный. Всех решёток не пройти… А отношения с охраной капитально испортятся.

Встал по инструкции, расставив ноги пошире, упёрся лбом в камень и завёл руки за спину.

На запястьях щёлкнули браслеты.

– Иди.

***

По пути Иванов миновал две решётки и поворот, заканчивающийся глухой железной дверью. Тюремщиков за время пути набралось аж трое.

Перед поворотом виднелось затянутое мелкой решёткой окошко, за ним – сидящим за пультом с мониторами смуглым мужиком в униформе. Оттуда, по идее, должно было просматриваться его новое пристанище. Наверное, дежурный.

Насчитал не менее девяти камер наблюдения, зафиксировал неизменный материал стен – сплошной камень, ни следа кладки.

В горе он, что ли, находится?

Выхода из дежурки засечь не удалось.

Перед основной дверью имелась ещё одна, попроще, и Сергея ввели именно туда.

Продолговатое помещение сродни его новой жилплощади, из меблировки – стол, стул и… Александрос.

***

– Здравствуйте, Сергей, – македонец излучал радушие. – Как вы себя чувствуете?

Происходящее настолько не вязалось со здравым смыслом, что инспектор впал в некоторый ступор.

– Здрассьте…

– Вижу, освоились. Да вы присаживайтесь! – засуетился прекрасноликий, указывая на лёгкий стул с обтекаемыми формами, ждущий нового седока в углу помещения. – В ногах смысла нет.

– Правды, – автоматически поправил Иванов.

– Да, правды. Часто путаю поговорки. Памятку прочли?

– Ознакомился.

– В ней сплошная истина. Спрашивайте. Я вижу, у вас много вопросов. Обещаю отвечать честно, – македонец обратился к конвойным. – Снимите браслеты. Наш гость благоразумен и к пустому героизму не склонный.

Щёлкнул металл замочков, запястья немного засаднило. Узника подвели к стулу, усадили.

Сопровождающие выстроились у стены, и не думая уходить.

Трое… никак.

– Я в тюрьме?

Александрос печально развёл руки в стороны.

– И да, и нет.

– За что?

– Не за что, а почему, – сотрудника Спецотдела пробило на философию. – Рассматривайте своё нынешнее положение как временное ограничение свободы. Насколько «временное» – зависит от вас.

– Угу…

До сих пор Серёга полагал, что для ограничения свободы надо пройти через уголовное дело, через суд, в конце концов. А не всего лишь проснуться чёрт знает где. И почему «временное»? Можно допрыгаться и до «постоянного»?

– Вы, наверное, уже заметили, что ваши способности несколько… ограничены. Тут нет Силы. Совсем нет, за исключением той, что в вас. Потому колдовать не рекомендую. Перегорите. И не советую пробовать. Стены вокруг устроены таким образом, что с удовольствием поглотят выделяемую энергию.

– Почему Печать не работает?

– Не может, – по македонцу не удавалось определить – глумится он или нет. Тон ровный, доброжелательный, привычный. – Я ранее говорил – место такое.

– Тюрьма для нечисти?

– Подобное случается, – не стал отрицать собеседник. – Нужно же их где-то содержать, блокируя способности? В том числе и ведьм, и колдунов… Я могу долго перечислять.

Осознавая своё нынешнее положение, инспектор поёрзал на стуле, по привычке пытаясь найти сигареты.

– Почему я здесь? И как я сюда попал?

Перед тем, как ответить, Александрос положил перед собой пачку излюбленного Ивановым курева и зажигалку.

– Возьмите. Я хоть табачную зависимость и не одобряю, однако запрещать считаю нецелесообразным.

Стараясь не делать резких движений, дабы не провоцировать охрану, парень подошёл к столу и закурил, положив и пачку, и зажигалку обратно.

– Это вам. Заберите. И я не играю в доброго полицейского. Я пытаюсь донести до вас свои цели.

Равнодушно подхватив подачку, пленник вернулся в угол, сбрасывая сгоревший табак прямо на пол. Пепельницу ему никто не предложил.

Курил молча, глубокими, редкими затяжками, давая сидящему в другом конце помещения высказаться.

Александрос, принимая предложенные правила в общении, продолжил:

– Начну издалека. При задержании Мирнока вы допустили непростительную оплошность. Все, включая Фрола. Забыли поставить на него банальную, элементарную метку, по которой можно отыскать любого в пределах населённого пункта, включая пригороды. Это сделал я. Вы и не заметили.

Мучительно соображающий Сергей непроизвольно хмыкнул. По всем канонам, в голове должна была сложиться разрозненная мозаика, упорядочиться некий замысловатый паззл, однако всё только запутывалось ещё больше.

Как убийца с ним связан? В чём его вина? Почему рядом со спецотдельским мурлом отсутствует шеф?

Но рот, против ожидания, брякнул туповатое:

– И чё?

– Мирнока задержали в тот же день, – ошарашил македонец, сохраняя ласковое выражение на лице. – Вечером. Неподалёку от города.

«Ёлки… как просто» – подумалось парню, а события зашуршали между собой, выстраиваясь в линейку. Озарение, наконец-то, накатило.

– Венки от вас?

– Правильно. Простите за корявый почерк.

– Сообщение, водка?

– Верно.

– Водку сознательно к десяти принесли? Чтобы никто отравиться не успел?

– Вы проницательны. Да. Это сделал я, в образе убийцы.

– И сами себя искали, – скривился Иванов. – Красота!

– Спасибо, – сарказм Александрос, похоже, не понял, приняв сказанное за чистую монету.

Вопросы лились сами:

– Меня требовалось убрать для удобства похищения?

– Конечно. Мне показалось это наилучшим вариантом. Ваш друг всегда крутится рядом, когда вы на улице. Домовая Маша тоже являлась определённой… помехой. Отстранить вас от расследования, выставить объектом охоты и убрать подальше – оптимально.

– Тогда почему в первую же ночь не спёрли со съёмной квартиры?

– Переправка неконтактного человека через границу требует некоторой подготовки. Из-за удачно сбежавшего убийцы приходилось импровизировать и решать некоторые проблемы дольше, чем хотелось.

– В смысле? Не сбеги Мирнок, то и не случилось бы ничего?

– Случилось. Но позже, и запутаннее. Я воспользовался удачным стечением обстоятельств, запустив процесс раньше, чем собирался.

От тщательно подобранных, выверенных ответов македонца Сергею хотелось блевать.

На мизинцах развёл, как лохов последних…

– Экспресс-отпуск Тохи тоже без вас не обошёлся?

– Меньше языком трепать надо, – в Александросе мелькнуло некоторое подобие насмешки. – Я услышал, потом спросил у Фрола, он подтвердил. Когда всё приготовили к вашей отправке и подсунули ничего не помнящего, да ещё и с обширным сотрясением мозга Мирнока полиции, убрать вашего товарища оказалось сущим пустяком. Всего лишь напомнил старому другу о том, что в праздники слишком многое может случиться из-за разнузданности и ухарства отдыхающих, а Антону рассказал о красотах заснеженной Европы и тонко намекнул, что вылетать удобнее из столицы, дабы не потерять ни мгновения столь долгожданного отпуска. Дальнейшие решения лежали на поверхности. Вас с товарищем – наградить за посильное участие в поимке злодея, отпустить