– Ева, – Алекс склонился так, что почти коснулся лицом кончика моего носа, – ответь, кто лучше: я или Полина?
– Полина, конечно! – гаркнула в полную силу своего больного горла.
Алекс внимательно посмотрел в мои категоричные глаза, подождал на случай, если я все-таки передумаю (кажется, он действительно считал меня мазохисткой), потом мрачно ухмыльнулся и выпрямился. Подошел к столу, взял мой телефон… – я аж в постели села от нетерпения, – посмотрел на него, словно видел впервые, и плавным жестом опустил себе в карман. Моя челюсть с глухим стуком рухнула на одеяло. А братец подмигнул на прощание и вышел из комнаты. Довольный донельзя.
– Гад! – хрипло выдохнула я и без сил упала на подушку. Правда, тут же подорвалась снова. Переползла на другую сторону кровати, села на коленках, вытянулась и заглянула в зеркало над комодом – в таком положении оно как раз было на уровне глаз.
– Госспади, – просипела, хватаясь за голову. Нет, в таком виде болеть нельзя, можно только умирать. Потому что о покойниках многого не скажешь: тут либо хорошо, либо ничего. А значит, никто не станет возмущаться и обзывать «страхолюдиной». Увы, рассчитывать на благородство братца, которое не позволит ему издеваться над больным человеком, не приходилось, потому, собрав волю в кулак, я выбралась из-под одеяла. Снарядилась расческой, свежей пижамой, теплыми носочками и «погнала» в ванную со скоростью напуганной дальневосточной черепахи[11]. Ну то есть не слишком быстро, зато злобно озираясь по сторонам и готовясь цапнуть любого, кто осмелится встать на пути.
К счастью, Шурик все еще готовил свой чай, то есть пребывал тремя этажами ниже, на кухне. А потому в ванную я добралась без проблем. Быстренько умылась, почистила зубы, привела в порядок колтун на голове. Короче, сделала из ведьмы нормального человека. Бледнолицего, трясущегося, но уже относительно симпатичного. Таким и в постель возвращаться было не стыдно.
Вяло улыбнувшись своему отражению, я на цыпочках пробралась к двери, повернула защелку и вышла в коридор.
Собственно, там меня и «запалили».
– А я приготовил лекарство, – опираясь плечом о косяк и с любопытством изучая свои ногти, мурлыкнул Алекс. Так показательно-спокойно, что мне стало не по себе. – Смотрю, нет моей пациентки. Странно, однако! Она и ходить-то почти не может, а умудрилась сбежать. Вот ответь, каким образом?!
– По стеночке, – после секундного размышления честно призналась я.
– А возвращаться теперь как думаешь?
– Если ты мне ногу не сломаешь, так же, – буркнула мрачно.
На меня бросили такой выразительный взгляд, словно перспектива обездвижить пациента посредством нанесения ему тяжелых увечий казалась доктору вполне возможной. И, пожалуй, даже привлекательной.
Я нахмурилась и на всякий случай отступила обратно на порожек ванной.
Не помогло. Алекс закатил глаза, шагнул ближе и… я выставила перед собой руку:
– Забросишь на плечо, меня вырвет тебе на спину! Обещаю!
– Да, крошка, – заржал братец, – умеешь ты уничтожить весь романтический настрой.
«Какой-какой настрой?!» – пронеслось в голове, но озвучить вопрос я не успела: меня все-таки подхватили на руки. По-нормальному. Злобно блеснув глазками, я, как кролик, сложила ладони на груди. Зря. Рановато расслабилась. Этот садист хмыкнул и резко опустил руку, которой поддерживал меня под спину.
– Ви-и! – взвыла я, двумя руками обхватывая парня за шею. – Придушу, поганец!
– Нет, не так, – покачал головой Алекс и заголосил мне в унисон: – Мозги! Я сожру твои мозги!
– А чего там жрать-то?! – обиженно рявкнула я. – Твоя черепушка не обезображена серым веществом! Девственно чиста, я бы сказала!
– Ну что ты, – ласково улыбнулся заклинатель. – Еще месяц назад у меня с мозгами все было о’кей. Хотя погоди! – Он сделал вид, что задумался. – Что у нас случилось месяц назад? Ах да… ты появилась!
– Я б тебе врезала, но маникюр жалко, – скривилась я.
Он наклонился совсем близко к моему лицу и мурлыкнул:
– А ты меня лучше поцелуй.
– Вообще-то я бацильная, – заявила безапелляционно и, наверное, покраснела бы, если бы щеки уже не пылали от температуры.
Алекс демонстративно закатил глаза:
– Да уж. До сих пор поверить не могу. Обычно зараза к заразе не липнет…
На этой веселенькой фразе мы вошли в комнату и меня аккуратно сгрузили на кровать. Сверху накрыли одеялом, еще и подоткнули его хорошенько. Видимо, чтобы на сей раз мне не удалось так просто удрать. Наивный! Да у меня сейчас только одна мечта и осталась: лечь и заснуть.
Увы, этим планам не суждено было сбыться:
– А теперь – самое интересное, – с предвкушением заявил братец и протянул стакан, до краев наполненный какой-то сильно пахнущей алкоголем жижей. – Пей!
– Не хочу! – отвернулась я.
– Ева, это лекарство, – с мягким нажимом пояснил Алекс.
– На спирту? – подозрительно нахмурилась я.
– Угу! Пей, тебе понравится.
Честно говоря, очень хотелось задать еще один вопрос. Например: «А я точно не помру от твоих экспериментов?!» Совесть не позволила. Ну человек ведь старался, готовил, а я, неблагодарная, нос ворочу. Короче, хлебнула.
Да лучше бы я ему это «лекарство» на голову вылила! Уж не знаю, что там было еще, но где-то половину в составе жижи составлял нормальный такой, девяностошестипроцентный медицинский спирт. Мне оказалось достаточно одного глотка, чтобы ощутить себя китайским огнедышащим драконом в разгар новогоднего праздника. Потому что перед глазами вдруг запрыгали разноцветные конфетти, а в ушах словно по петарде взорвалось. Я выгнулась на кровати и захрипела в судорожных попытках вздохнуть.
И хоть бы кто пожалел! Нет, Алекс быстренько убрал стакан подальше, чтобы я нечаянно не расплескала результат его кулинарных ухищрений, и посмотрел на меня строгим, немного обиженным взглядом:
– Ева, не веди себя как ребенок. Это нужно выпить!
– Иди… – прохрипела я, уткнувшись носом в подушку.
– Что?
– Иди!..
– Ева, сядь и повтори так, чтобы я понял!
– На фиг иди, живодер!! – рявкнула наконец я. – Ты и твое лекарство! Отравитель чертов!
– Почему это вдруг?
Я поднялась над подушкой и стрельнула в Алекса злобным взглядом:
– Ты сам-то пробовал, что приготовил?!
– Зачем? – удивился братец. – Это же лекарство! Его только больные пьют.
– Да его же в рот взять невозможно!
– Серьезно? – протянул Шурик, с любопытством разглядывая стакан. Понюхал содержимое, слегка пожал плечами, словно не понимая, что может не нравиться его требовательной пациентке, и отпил глоток. Посмаковал его во рту как дорогой коньяк, проглотил, ухмыльнулся (такой порядок действий, по моему скромному мнению, был почти невозможен) и заявил поучительным тоном:
– А, ну понятно. Это урина демонов такой эффект дает. Она очень крепленая, зато полезная… Эй, ты чего?! Я же пошутил!
Поздно! Я услышала. И поверила. Потому что это – апофеоз идиотизма: говорить человеку, которого и так тошнит от любого движения, такие гадости. Разве я могла подумать, что Алекс на такое сподобится?!
В общем, до ванной я добежала. Зажав рот ладонью, выпучив глаза и мысленно обзывая братца всеми известными мне ругательствами. Он, кстати, не отставал: мчался в кильватере с «прошу-прощения-рожей», но останавливать меня не пытался, видимо, понимая, что тогда ему же придется драить коридор. Блин, и на том спасибо.
Разумеется, к процессу избавления от вчерашнего ужина я его не подпустила, захлопнув дверь ванной буквально перед самым носом. Но, как ни странно, стоило братцу пропасть из виду, как тошноту словно рукой сняло. Я нахмурилась, прислушалась к себе, даже шагнула в сторону унитаза – нет. Все отлично, желудок успокоился! Да что желудок – даже температура перестала так сильно ощущаться. Чудеса, да и только…
С глухим стоном я опустилась на ступени джакузи, засунула руки в волосы и наконец сделала то, что стоило сделать давным-давно:
– Полина!!!
Услышать подруга меня, конечно, не могла, но то, что ощутила – это факт. Канал связи у нас работал по принципу реки, соединяющей два города, с дамбой-заслонкой посередине. Именно через нее можно было ощутить «соседа» на другом конце, на миг уловив отражение его чувств. Такой же принцип работал, например, у эмпатов, только в случае с этими несчастными рек была целая куча, и все они переносили эмоции только в одном направлении – к ним. Между мной и Полиной связь была двусторонней, но в обычное время «заслонка» опускалась, и никто не напрягал другого своими ощущениями. А вот когда ее поднимали, поток эмоций и чувств вырывался на свободу от «отдающего» к «принимающему».
Впервые такую связь настроила еще моя мама для того, чтобы постоянно знать, что со мной происходит. Это было очень удобно, поскольку, с одной стороны, никто никому лишний раз не мешал, а с другой – в случае нужды можно было быстро и не особо напрягаясь убрать «преграду» и уведомить принимающую сторону о своем самочувствии. Если же человек оказывается в бессознательном состоянии, «заслонка» слетала автоматически и «слушающий» получал сигнал о том, что дело пахнет керосином, а значит, пора спешить на выручку.
