прыгает Марыся. Он оборачивается и заключает девушку в объятия. Они целуются на моих глазах.
Глава 38
— Марыся… — говорю, и не верю. Хочу прогнать мираж. Глаза меня обманывают.
— Сюрприз, — звонко хохочет, прижимаясь к оборотню.
— Но как? Ничего не понимаю… — я в таком состоянии, что даже не в состоянии сформулировать вопрос.
— Поймешь, все поймешь, — Шаиль отвечает мне, а глаз не спускает с Марыси. — Ты тут как раз для того чтобы расставить фигуры в правильном порядке.
— Алифар непременно все расставит. Часы твоей жизни тикают.
Он отходит от девушки. Наклоняется ко мне. Ползти некуда я у стены. Небрежно переворачивает меня животом вниз. Слышу, как трещат веревки. Освобождает мне руки.
— Слепая вера, сколько раз она тебя подводила, а? — они с Марысей обмениваются взглядами, хохочут.
— Где Джана? Что ты мразота с ней сделал? — пробую размять руки. Кривлюсь от боли и жестких судорог.
— Она тут. Видишь, мы даже вас не разлучили, — отходит в сторону, указывает вправо. Там у противоположной стены лежит девушка. Она не двигается. Но дышит. Вздох облегчения вырывается из легких.
Из последних сил ползу к ней, опираясь на локти, кисти не слушаются. Кожа девушки красная, опаленная. Платье содрано, осталось только нижнее белье. А лицо, наоборот, дико бледное, зеленоватое.
— Джана, все будет хорошо! Очнись, моя хорошая, — слезы катятся по щекам, от обиды, от предательства. Словно повторение кошмара, снова тюрьма, вон даже решетка. Только вместо Сержа новые лица подонков.
— Интересно, на что готов Басир ради нее? — Шаиль со своей пассией смотрят на нас и нескрываемым злорадством.
— Ради нее, еще бы думаю, сомневался, — Марыся прижимается теснее к оборотню. — Но тут ребенок его на кону. Так что вариантов нет, придется ему выбирать правильную сторону.
— Ребенок? — хмурюсь в недоумении.
— Что твоя сердешная подруга не посвятила тебя о своем интересном положении, — заливается звонким смехом. — Ох, Лика, не так вы и близки, да.
— Мой ребенок! Только попробуйте навредить, Басир вас в порошок сотрет, — Джана пришла в себя, но даже голову поднять не может, и только ненависть плещется в огромных глазах.
— Значит правда… — глажу ее по голове. Руки немного отходят, возвращается чувствительность.
— О, кажется, не только Басир, но и наша Лика подставит свой зад под пули, благородно защищая чужого ребенка, — Марыся сгибается пополам от раздирающего ее смеха.
Как же хочется подбежать и со всей силы ударить. Бить и бить, так чтобы весь пол залило кровью. Удивляюсь своим кровожадным мыслям, но другого эти нелюди не заслуживают.
— Рыся, но ты тоже многое ради меня вытерпела, — голос Шаиля становится тихим, возбужденным. — И заслуживаешь награды.
— О, я надеюсь, ты будешь меня благодарить очень и очень долго. Представь, как я изголодалась, — они снова целуются. Вокруг чужие страдания, а для них рай.
— Я когда узнала, что тебя в плен захватили, думала, не переживу, — тяжело дышит после поцелуя. Всхлипывает.
— Алифар допустил слабость. Я б его не пожалел, с врагами нельзя медлить, или ты убиваешь, или в следующий момент повергнут тебя.
— Это единственная вещь, за которую я ему благодарна.
— Скоро он исправит ошибку! — Джана, выкрикивает злобно, пытается сесть, как могу ей помогаю.
Ладно, отдыхайте девушки, наслаждайтесь нашим гостеприимством, а нас с Рысей ждут более важные дела, — Шаиль подходит к нам, развязывает руки Джане. Девушка умудряется его укусить, чем вызывает только смех оборотня.
Нам приносят воду и лепешки. Решетки закрываются. В последний момент Шаиль оборачивается и бросает.
— Еще один подарок, Лика. Тут тебя давно дожидается твой старый знакомый. Только не буяньте, охрана все контролирует.
— Ты о чем? — мой вопрос остается без ответа.
— Они нас спасут! — Джана тянется к воде. — Нам главное продержаться.
— Басир знает о ребенке?
— Нет… я не успела ему сказать…Не понимаю, как эти узнали… — она жадно пьет. А я замираю в растерянности.
У похитителей слишком много козырей. Неизвестно, каких еще ударов ожидать в спину. Кто еще предаст? Вдруг в стане у моего волка тоже завелся предатель?
В самом темном углу нашей камеры раздается стон. Мы с Джаной переглядываемся.
— Кто тут?
Снова стон в ответ.
— Пойду, посмотрю, — говорю, намереваясь встать, но у меня ничего не получается ноги не держат.
— Попей воды. Не ходи туда. Там опасно!
— Водыыы… — завывает голос из темноты.
— Там кому-то плохо. Надо помочь, — делаю несколько глотков воды. Опираясь о стену, все же поднимаюсь.
— Я с тобой! — Джана держит меня за руку, не выпускает.
Ползком, кое-как мы все же добираемся до темного угла. Замираю. Вот уж кого не ожидала тут увидеть. Поистине мир такой тесный.
— Максимовски… — шепчу.
Сомнений нет. Это именно он.
— Вы что тут делаете? — вот кого не ожидала увидеть на просторах Шантары, так это именно этого человека, с которым у меня ассоциируется далеко не лучший период жизни.
Протягиваю ему воду. Он очень исхудал. От того громилы, что пугал меня в кабинете у следователя, не осталось и следа. На нем нет живого места. Затравленный, больной взгляд, впалые щеки.
— Что вообще происходит? — Джана переводит недоумевающий взгляд с меня на него.
— Анжелика… жива, — он пытается улыбнуться, но на потрескавшихся с запекшейся кровью губах это выглядит пугающе. — Я искал… тебя…
— Меня зачем? — хмурю брови. Мозг не соображает. Потом картина вырисовывается. — Ааа… полагаю… хотели отомстить… собственноручно прибить… — вздыхаю.
— Нет… — качает головой. Делает еще один глоток воды. — Спасти хотел.
— Чего? — присаживаюсь. Ноги не держат. Джана садится рядом не отпускает мою руку. Смотрит на нового гостя подозрительно и воинственно. Даже в таком состоянии она готова защищаться.
— Я должен попросить прощения, — заплывшие веки, кровоподтеки под глазами, а взгляд открытый, до конца не сломленный. — Сначала я был ослеплен смертью сына. Эмоции, боль
