ж, Бадрия, я удовлетворю твое любопытство. Присядь, возможно, ты голодна или тебя мучает жажда? — указывает на гору подушек и рядом с ними столик с угощениями.
— Нет, — в душе разрастается нехорошее предчувствие.
— И все же давай присядем. Разговор будет долгий, — грациозно встает с трона.
Подает мне руку. Игнорирую ее. Но все же иду к подушкам. Сил мало, и стоять мне действительно сложно. Предатель благоразумно садится поодаль от меня на подушках. Наливает в два бокала золотистый напиток. Отпивает глоток. Я не притрагиваюсь, хоть в горле и пересохло.
Один жест пальцами и ему приносят кальян. Он неспешно затягивается.
— Несколько лет назад, в древних руинах Шантары, куда давно не ступают лапы волков, я нашел камень солнца. Много столетий мы полагали, что он утрачен. Но выжившая из ума старуха, мать Бурхана, на смертном одре, будучи в беспамятстве, рассказала о нем. Я отправился на поиски, потратил три года, но нашел его.
— Камень солнца? — хмурюсь.
— Да магический артефакт с неограниченной силой. Он показывает многое, но только избранным. А поскольку я истинный сын солнца, камень показал мне, что Бадрия уже родилась и достаточно созрела, чтобы войти в свою силу. Я увидел тебя во снах. И отправился на поиски. Солнце вело меня, указывая правильный путь. Когда увидел… хм… засомневался… Не походила ты на полную луну. Я натолкнулся на тебя случайно. На улице. Ты тогда даже меня не заметила. А я стал наблюдать. И удостоверился — камень и мое чутье Владыки не подводит, передо мной Бадрия.
— И ты разработал гнусный план, как искалечить мою жизнь?
— Посмотрим правде в глаза — ты влачила жалкое существование, — выпускает ровное кольцо дыма в мою сторону. — Первым делом, я сбагрил в Шантару твою мать. Алчную самку, которая могла помешать моему плану. Нашел твоего отца. Эгоиста, любившего в жизни только деньги. Пришлось ускорить его отход в ад. Но перед этим, я сделал все, чтобы он оставил тебе наследство.
— И тогда ты явился в мой дом под видом его помощника, — слушаю, и в душе разрастается ярость. Как могу, контролирую ее.
— Я стал его помощником. Ведь у меня в руках была жизнь этого ничтожного человека. В принципе удивляюсь воле небес, Бадрия родилась от двух гнилых сущностей. Никогда бы не поверил, если бы своими глазами не узрел, — издает рык, морщит нос. — Я заставил твоего отца переписать на тебя все. А после…он был без надобности…
— Ты убил моего отца?
— Не совсем, — ухмыляется. — Я подарил тебе отца. Пусть и на короткое время. Без моей помощи он бы о тебе даже не вспомнил. А мне вариант с отцом показался наиболее простым. Не понадобилось создавать другую легенду, чтобы привести тебя в Шантару.
— А Серж?
— Тут все было еще проще. Я только дал наживку, он ее послушно заглотил. Далее все шло практически без моего вмешательства. Людишки так предсказуемы. За конечным этапом я даже не наблюдал, вернулся в Шантару. Тут меня ждали куда более важные дела.
— И приставил ко мне Марысю, чтобы она втерлась в доверие…
— Послушная, покладистая самка, Шаиль не ошибся в ее выборе.
— Только если я, как ты утверждаешь, Бадрия, то зачем ты отправил меня прямо к Алифару?
— В этом и есть основной замысел. Ты непременно должна была попасть к моему брату. Да так, чтобы он, проверив твою историю, ни на миг не усомнился. Все должно было выглядеть максимально правдоподобно.
— Согласно легенде сила расцветает, когда соединяются Владыка и Бадрия. Тогда зачем ты послал брату силу? — говорю неуверенно, в голове обрывки догадок, которые не получается соединить.
Если все они утверждают, что Бадрия — это я, почему не могу призвать силу и стукнуть этого заносчивого индюка? Как это работает?
— Не совсем верная трактовка легенды, — глаза светлеют, в них появляются золотые вкрапления. — Бадрия может быть не только силой, но и основной слабостью. Ты делаешь его уязвимым. Алифар построил вокруг себя очень сильную защитную стену. Научился управлять энергией солнца, я годами пытался пробиться, но не получалось. Не было в его броне уязвимых мест. И тут появилась ты, — плотоядно улыбается, сверкая клыками.
— За что такая ненависть к брату? Ты столько лет бесцельно угробил в желании отомстить, сокрушить? Ты не задумывался, что уничтожаешь себя? Лишаешь нормальной жизни?
— А есть ли эта жизнь? — он мрачнеет, тень печали пробегает по лицу. — Воин без чувств. Только инстинкты, борьба. Наши самки, — хмурит брови, — Уже не самки, недоразумение природы. Я не желал такой участи для себя и для своего народа. Постепенно угасает смысл существования. Остался зов плоти, который теряет свою остроту.
Сейчас он говорит иначе. Без пафоса, словно вскрывает раны и позволяет боли выплеснуться наружу. Очень разительные перемены, маска не удержалась, спала, а под ней что? Другая маска или проблески его настоящего?
— Так вы веками так жили, насколько знаю. При чем тут твой брат. Не он придумал эти законы. Даже если бы ты взошел на престол, что бы ты смог изменить? И не проще ли было договориться, найти компромисс, а не развязывать войну?
— Верно, — смотрит на меня, в глазах плещется боль, я ощущаю ее потоки, они жалят кожу, намереваясь проникнуть внутрь. — Он не придумал законы, но он слепо им следовал. Изначально его приход на трон — был не совсем законным. Метки впервые появились у меня. Но я был неугоден волкам. Я был бельмом в их глазу. Потому мое место занял Алифар, более покладистый, слепой, глухой к чужим мольбам и просьбам.
— И чем же ты мог быть им неугоден?
— Я умел любить, — у меня ощущение, что фразу он произносит не губами, это выходит из глубины его естества. Как отголосок того, что он так и не смог пережить.
Или это снова его манипуляции, чтобы затуманить мне мозг? Надо быть осторожней. Этот волк слишком хитер и продуман. Даже если вспомнить его схему с моей подставой. Ничего ему не мешает сейчас разыграть очередной спектакль. И все же интересно услышать его версию.
— Объясни, пожалуйста, как это все связано между собой?
— Хм… тут надо начинать с
