огонь не успел дойти до головы, и зрение по-прежнему туманилось, не помог даже всплеск адреналина.
И что делать? Справлюсь, нет? Если включу «лучшего» — точно победим, но какой откат меня настигнет завтра? Или рискнуть?
Пока колебался, началась игра.
Глава 25
В хвост и в гриву
Нет, как бы ни рубило, не стану включать «Лучшего в мире». Попытаюсь своими силами обойтись, я уже вроде в порядке. Небольшая тяжесть в голове, как с легкого похмелья. Но не смертельно, справлюсь. Надо попрыгать в воротах, покрутить шеей, руки вверх, потом в стороны. Пробьемся!
Началось все совсем не так, как мы планировали, и не так, как хотелось. «Динамо» было быстрее. Они живенько, как ртутные капли, просочились сквозь две линии наших, центральные бросились вдогонку, защи встали стеной.
В это трудно поверить, но динамовцы использовали тактику, которую мы обкатывали в последние дни: они все были на нашем поле. Димидко рванул к их воротам, где будто заснули наши напы, и заорал так, что я услышал:
— Рябов! Мика! Не спать — в защиту!
Мельтешение перед воротами не дало рассмотреть, что там дальше в поле, но и не до того стало. Мяч летал туда-сюда, наши не успевали за ним. Картинка перед глазами плыла, я не успевал следить за ним взглядом. Твою мать, выходит, слабое звено — сегодня я?
Защам пока удавалось сдерживать натиски противника. Матвеич так вообще перехватил мяч и ринулся на половину поля динамовцев. Пас Погосяну, оставшемуся открытым. Два их заща бросились к нему. Пас назад Матвеичу, который не спит и рвет в атаку. Пас Рябову, бегущему к воротам, где растопырился Конь.
Давай, Антоха, бей!
Удар… Не удар. Позорный толчок. Да что ж ты делаешь, дети и то бьют сильнее! Мяч плавно полетел прямо в грудь Кониченко.
Димидко закрыл руками лицо и принялся костерить Рябова, повесившего голову. Кирюхин победно улыбнулся. От злости я аж проснулся, выматерился.
Динамовцы рассредоточились по полю. Их вратарь перекинул мяч из руки в руку, пасанул на середину поля своим. Наперерез рванул Клыков, схватился с их центральным, на них зачем-то набежал Рябов и в буквальном смысле затоптал противника.
Свисток. Желтая карточка. Штрафной. Хорошо не пеналь.
И опять Димидко за голову схватился, кричит:
— Замена! Замена!
Не веря в свою удачу, со скамейки запасных не вскочил — взлетел ветеран «Титана», сорокалетний Синяк. Рябов сел на его место, сжав голову руками. Похоже, его колбасило похлеще, чем меня.
Синяк не «столбом» играл, он — нападающий другого плана, и всем теперь надо подстраиваться под него. То есть не кинуть мяч вперед и самим нестись на подбор, а разыгрывать, отдавать на пустое место, в свободную зону. И это еще вопрос, хватит ли сил у Синяка на рывки в его возрасте.
И снова игра на нашей половине поля. Защитники чувствовали себя нормально и справлялись, но противника у наших ворот было много больше.
Длинный пас. К воротам рванули одновременно трое, наши защитники попытались их не пустить, и тут непонятно откуда возник динамовский краек, взял мяч.
Опасный момент.
Удар…
Мне показалось, что мяч летит в правый верхний угол. Я прыгнул, вытянув руки и понимая, что не дотянусь. Но нет. Ошибся с направлением мяча: была крученка в левый нижний. Я наугад дернул ногой…
Привет, Акинфеев!
Попал! Отбил. Фух! Чуть не облажался, аж взмок, и сердце тарабанит, как пулемет. Колесо принял мяч и тут же катнул мне, а я сделал пас Лабичу.
По трибунам пронесся облегченный вздох. От выброса адреналина в мозгах просветлело, вспыхнуло солнце за грудиной, раскидало лучи по рукам-ногам. Разлилась магма по венам. Зрение стало четче, реакция обострилась, и стало видно, что Микроб не так быстр, как обычно. Клыков держится, но ему тяжело. А Погосян, лошадь Пржевальского, будет носиться и в состоянии зомби.
Но почему противника не плющит так, как наших? Они не бегают, а летают. Если имеет место погодная аномалия, накрыть должно было всех метеозависимых. А что если это вредительство? Но кто и когда? Врачиха? Вряд ли, ведь плющило нас еще с утра. Неужто кто-то из наших постарался? Вспомнилась игра в Кременчуге, когда наши точно так же ползали и продули. А что, если и тогда им что-то подсыпали в питье?
Кто?! Вычислю — порву! А Тирликас позаботится, чтобы его ни в одну команду не взяли. Осталось понять, кто крыса. Если предположить, что в Кременчуге тоже имел место саботаж, те запасные, кто туда не поехал, отпадают, и круг подозреваемых сужается.
Кстати, и Анжелика была с командой. Но сегодня с утра она никак не могла ничего нам подсыпать. Или то, что она добавляет, имеет накопительный эффект и действует не на всех, как, например, антигистаминные: супрастин, тавегил, димедрол? Или те же миорелаксанты, после некоторых даже за руль нельзя. Спасибо феноменальной память, в свое время писал статью, запомнил.
Снова загромыхало, будто бы над нами смеялся футбольный бог, который заодно с динамовцами. Но ничего, я в норме и спасу ситуацию, если вдруг кирюхинцы прорвутся. Но, блин, нам не спасаться надо! Нам надо наказать говнюка Кирюхина!
«Динамики» снова прорвались, но я отбил. Потом взял. Отбил. Взял. Выбил подальше. Да что за пинг-понг такой? Позор да и только!
— Вы что, охренели?! — заорал я Микробу и Клыку с Лабичем. — А ну не спать! Продуем ведь! Микроб! Тебе подсрач дать? Что замер? Клык!
Хорошо запасные не такие снулые. Надо замены делать, чего Саныч тупит? Да, основной состав круче, но и запасные справятся. Жаль, Жеку с Игнатом еще четыре матча выпускать нельзя, они накопили злость и показали бы, как надо доминировать и нагибать.
Димидко ходил туда-сюда и матерился, чуть ли не волосы на голове рвал, а на очередном свистке вдруг сделал замены. Не во втором тайме, как обычно происходит, а в середине первого. Вместо Микроба Саныч выпустил Щенникова. Он ушам своим не поверил, вскочил как на пружинах и рванул на поле, бодрый и довольный. Вместо Клыкова — Ранюкова, который уже плесенью порос на скамейке запасных. Ветеран «Динамо» заулыбался зло и самоуверенно, встал и зашагал на позицию.
И опять громовой раскат, а над нами — клочок ясного неба, который все уже и уже. Когда хлынет ливень, должно полегчать, если все-таки дело в погоде.
Вроде после замены игра пошла резвее, разбегались наши парни. Оп-па… Да не просто задвигались! Я мяч — рукой направо, оттуда — в одно касание, без
