это источник.
– Значит, он ибериец, – уточнила Катлина упавшим голосом.
– Подождите, – Вита, похоже, не была готова унывать. – Выходит, если про это пророчество знают как минимум трое – твой же источник, мой король, не донья Инес и не дон Луис?
Ксандер покачал головой.
– Значит, о нём могут знать другие иберийцы! Вы простите, я сумбурно выражаюсь, наверно, но…
– Совершенно нет, – Вендель рассеянно погладил сестру по руке, – но проблема в том, кого спросить. И как. Согласись, что вряд ли любой из них тебе всё выложит просто за красивые глаза.
Вита на мгновение замерла и вдруг широко улыбнулась.
– Я придумала! Ты гений, братец! Именно за красивые глаза!
– Ты о чём? – нахмурился он.
– Смотрите, – она раскинула широко руки, словно собираясь их всех обнять, – мы знаем, что о пророчестве известно хотя бы в роду де Кастро и Альварес де Толедо, верно? Ну и твой источник, мой король, он…
– Остановимся на этих двух, – быстро ответил Ксандер.
– Хорошо! Технически, может знать и кто-то ещё, но об этом мы можем только догадываться, поэтому лучше спросить тех, кто точно имеет отношение к знающим. А это – Исабель Альварес де Толедо и, – она протарабанила дробь на ближайшем ящике, – наша сеньора Летисия, она же племянница доньи Инес!
Вендель невесело усмехнулся.
– Вот уж кто прямо сразу всё нам расскажет. Вита, ты в своем уме?
– Я-то да, – не смутилась его сестра. – И да, пока она в своем уме, ничего нам не расскажет. А если свести её с ума? Ну, ребята, не спите! Всё же просто! – а когда трое её собеседников переглянулись, она вздохнула и объяснила: – Мы сварим любовный напиток!
У той галлийской книжки, с которой началось увлечение Морица фехтованием, было хорошее начало, которое застряло у Ксандера в памяти: «Он родился с умением смеяться и чувством, что мир сошел с ума». Первое качество с весёлым галлом Ксандер разделить не мог, но вот второе ощущение его охватило сейчас с лихвой. И дело было даже не в этом сумасшедшем предложении, а в том, что Катлина его выслушала, нахмурившись, но постепенно стала светлеть, а уж Вендель после секунды замешательства и вовсе расцеловал сестру.
– Ты умничка! – заявил он. – Потрясающая идея!
– Меня смущает только одно, – рассудила Катлина. – Лично я не знаю, как его варить, а если искать в школе…
– И это всё, что тебя смущает?!
Все трое повернулись к Ксандеру.
– Ксандер, я понимаю, что это не самый надёжный способ, – осторожно начала Катлина. – Но… ты можешь придумать что-то другое?
Если честно, он не мог – по крайней мере, не так навскидку. Но это не значило, что он собирался вот так очертя голову одобрить любую авантюру.
– Как ты себе это представляешь? – отпарировал он. – Ты сваришь…
– Вообще, учитывая, кому это всё подливается, варить должны скорее вы с Венделем, – вставила Вита.
– Час от часу не легче. Итак, мы с Венделем должны сварить эликсир, который мы не знаем, как варить, и существует ли он вообще…
– Существует, – опять не выдержала Вита. – Помнишь, Венделин? Нам мама читала в детстве про Тристана и Изольду?
– Это же просто сказка, – возразил её брат, но неуверенно.
– Я бы не стала отбрасывать что-то как «просто сказку» – не в Академии!
Игнорировать Виту дольше Ксандер не мог, поэтому перевел на неё взгляд. Должно быть, этот взгляд выражал все его хмурые чувства, потому что она даже заёрзала немного на своем ящике.
– Вита, если ты помнишь эту чудесную легенду, эти двое оказались связаны на всю жизнь и кончили, кстати, очень плохо. Не знаю, как ты, а я предпочту не вызывать у своей сеньоры роковых страстей, спасибо большое, мне и имеющихся хватает.
– Наверняка там было что-то не так с дозировкой, – предположила Катлина. – Там же они выпили большую чашу, к тому же на двоих. А если, скажем, вкормить ложку…
– Мы не знаем, сколько в той чаше вина было собственно эликсира, – мрачно предупредил Ксандер. – Может быть, как раз ложка и была.
– Разузнаем, – пообещала Катлина. – Легенда же есть, про неё много кто писал, может быть, и найдется что-нибудь внятное.
– А если двадцать писателей написали каждый по составу? Как определять правильный будем? Или что-нибудь неопределённое – мол, «бросила в котел колдовские травы»?
Повисло неловкое молчание.
– Мы всё-таки в Академии, – наконец заметил Вендель. – С тех пор прошло сотни лет, наверняка кто-то и легенду изучил, и противоядие придумал. Если что-то пойдёт не так, в крайнем случае, признаемся учителям.
– Чтобы нас исключили? – поднял бровь Ксандер. – Положительно, эта идея мне нравится всё больше и больше.
– За такое не исключат, хоть по голове и не погладят, – махнул рукой Вендель. – Другое дело, что наша-то сеньора отыграется.
– И не одна она, – уточнил Ксандер. – И насчет исключения я бы не был так уверен.
– Наша и так отыгрывается, как и Альба, – заметила Вита, бросив выразительный взгляд на Ксандера. – А так… даже если ничего не узнаем, хотя бы и нам праздник будет. Мой король, я понимаю, что это всё сложно, и да, многое тут может пойти не так. Но если это единственный шанс?
Ксандер подумал ещё, но нового не придумалось, и он неохотно кивнул.
– Добрый день, господа.
Было нечто такое в голосе и взгляде прозрачных глаз ректора, что любой, к кому они были обращены, сам собой вытягивался в струнку. Ксандер едва его услышал, как вскочил с пожухлой листвы, а рядом с такой же готовностью вскочил Адриано, спешно заправляя выбившуюся из-под куртки рубашку.
Ректор хмуро их оглядел и только раздраженно дёрнул бровью на срочное приведение себя в порядок.
– Оставьте. Лучше скажите – особенно вы, господин ван Страатен – почему каждый раз, когда я слышу о конфликтах… нет, не так: физических противостояниях в вашем классе, неизменно всплывает ваше имя?
– Это было неизбежно, господин ректор, – ответил Ксандер.
Адриано рядом недоуменно глянул на него, но отвечать на этот немой вопрос пока было не время.
– Неизбежно, – задумчиво повторил Сидро д’Эстаон куда-то себе под ноги, должно быть, подгнившему листу, который даже поковырял кончиком трости. Но тут же он снова обратил на Ксандера свой ледяной взгляд, от которого фламандец самому себе показался бабочкой, замершей на булавке, и сказал негромко, но жестко: – Так в следующий раз найдите способ избежать.
– Постараюсь, господин ректор.
Гравий хрустнул ещё под одним шагом, и ректор оказался уже так близко, что Ксандер услышал, как тот вздохнул.
– Господин ван Страатен, – сказал он чуть менее сухо, – есть случаи,
