всякие там распашонки и пеленки. Устроили колыбельку – привязали короб деревянный к балкам. Выживет. У нее, дурынды, уже шесть месяцев срок. Хотя при ее полноте могла и до конца доходить – никто бы не заметил.
С капитаном был тяжелый разговор. Пусть поостережет своих обормотов. Мне здесь еще только приют для брошенных детей открыть, и можно сразу вешаться. И так учителей не могу найти в школу. Идея учить неблагородных детей не вдохновляет местный учительский бомонд. Им дворян подавай! Ну и фиг с вами. Учителя я найду. А от его зарплаты, если работать честно будет, вы все заикаться начнете!
Капитан обещал поговорить и построжить, но сам сказал: лучший пример – это то, что выплатили зарплату и выгнали. Война окончена, такое больше не спишут, а мест для солдат не так и много.
– Скажите, капитан Кирк, а служить в замке, с точки зрения солдата, выгодно?
– Конечно, ваша светлость! Полсалема в месяц да еда с мясом и одежа. Это сейчас прямо отличные условия. Да и кормить последнее время стали просто отлично, низкий поклон гвайре Раде от бойцов. Ну, холодновато в казармах зимой, конечно. Но в целом или землю пахать в деревне, или тут службу нести. Не все ведь за войну разбогатели. Кому-то и возвращаться некуда. И вроде как деньги-то у многих подкоплены, но ни ремесла в руках путнего нет, ни дома. Ну, купит он себе на свое накопленное дом в городе. А жить с чего потом? Проживет остаток, и что, на паперть идти? Так и будут служить, кто сколько может, до старости. А потом, глядишь, кто к вдове прибьется, кто поэкономнее – на свой домик побольше накопит и часть сдавать будет.
– Капитан, скажите солдатам, что, если обидят девушек или, не дай бог, кто слепых женщин затронет, выгоню сразу. А за насилие – вообще повешу на воротах замка! Так и передайте! Но ежели кто имеет взаимную симпатию – пусть приходят и сватаются честь по чести. Дам надел возле замка и с работы не выгоню. И дом помогу поставить. Ну, с весны, не сейчас, конечно. И еще предупредите бойцов своих. Ежели кто слово худое про Тейку и ребенка скажет, выгоню. Даже думать не стану. А то ишь, молодец, сделал ребенка – и в кусты! А она всю жизнь положить на малыша должна. Все дети посланы господом нашим. И кто против бога пойдет, у меня служить не будет! Вот так.
Бог в таких делах хорошая подмога. А что церковь не поощряет детей без брака рожденных, так ведь не детей винит, а родителей.
– А завтра я зайду в ваши казармы и посмотрю, что можно сделать, чтобы не мерзли бойцы зимой. Вы свободны, капитан Кирк.
Я который день чувствовала себя не очень хорошо. Понятно, что это нормальная перестройка организма. За это лето я слегка поправилась, у меня появился пушок в стратегически важных местах и болела набухающая грудь. Похоже, я превращалась из девочки в девушку. Ну, и пора бы уже. Четырнадцать лет – самый возраст.
Но, надо признаться, мысль о скорых лунных днях меня не радовала. Только деваться все равно некуда. Я вызвала леди Россу и попросила нанять еще несколько портних. Мне нужно пополнить запасы белья для себя и начинать шить на продажу. С таким, конечно, в лавку не пойдешь, но как подарки дочкам герцога и Маризе – вполне годится. И не слишком дорого, и будет продвигать идею в массы.
А самая большая радость для меня была устроена гвайрой Фай. Она, таинственно улыбаясь, пригласила меня в комнату-мастерскую для кружевниц. Там, на первом этаже башни, царил полумрак и веселый гул. Единственное окно давало мало света, и возле него было устроено рабочее место самой гвайры Фай.
Большой чистый стол, на котором она и собирала из мотивов готовое изделие. Но три уже висели на плечиках. Больше всего они были похожи на длинные приталенные казакины или халаты. Предполагалось, что под них нужно надевать атласное или шелковое однотонное платье. Одна накидка была полностью белой, вторая сочетала зеленые и синие оттенки, переходящие в морскую волну и морскую пену. Третье было алого цвета. И стояла большая коробка отдельных элементов – задел на следующие модели.
Из всех мастериц только одну женщину пришлось отправить на кухню. Остальные все довольно быстро обучились вязать свой элемент по счету. А на кухне были рады неожиданной помощи. Крестьянку посадили чистить овощи, с чем она отлично справлялась. Единственный недочет – после нее нужно было проверять глазки на картошке. Но помощь ее очень ценили.
А сама гвайра Фай просто расцвела. Изделия, которые у нее получались, радовали глаз. Прикинув, за сколько смогу продать такое, я поняла, что окуплю содержание всех слепых во всем графстве.
* * *
Визит в казарму меня не порадовал. Капитан не жаловался, с солдатами я почти не общалась, но нельзя людей в таком свинарнике содержать. Ну, и, конечно, камины! И трубы даже без шиберной задвижки. Считай, прямо на улицу! Ну, и запах соответствующий. В закуток капитана я даже не полезла.
– Капитан, кто стирает белье вашим солдатам? Постельное и нижнее?
– Так в замке две прачки, ваша светлость. Когда кому надо, относят им, девки и стирают.
– Понятно. Это не ваша вина, капитан, скорее – мой недосмотр. Но скажите, почему не используете все здание? Почему люди спят почти вповалку, а половина здания заколочена?
– Так для тепла, ваша светлость! Зимой и так дрова не успеваем колоть. Каждый день шесть человек работают до обеда на колке. В замок-то ведь тоже нужно. Хотя сейчас кухня поменьше требовать стала.
– Капитан, пока еще не ударили настоящие морозы, выберите несколько пустых комнат в замке, насыпьте соломы и переселите туда солдат на две-три недели. Казармы нужно срочно ремонтировать. Иначе и эту зиму вы будете мерзнуть. Клопы у вас есть?
– Куда же без них-то, ваша светлость?
– Тогда потерпите несколько дней с переселением. Сперва нужно нашить чистое белье.
– Как скажете, ваша светлость. Подождем. Да и потом… Три недельки потерпят ребята на соломе.
Леди Тару я отправила в город с приказом нанять всех, кто умеет держать иголку с ниткой в руке. Полный комплект на каждого солдата выходил почти полтора салема. Два комплекта постельного, три комплекта нижнего, две куртки и двое штанов. Три комплекта портянок. И на всем личном белье нужно вышить порядковый номер и размер.
Я решила, что так будет проще кроить и шить.
