штору ко мне за спину, не давая выпрыгнуть в окно.
Я быстро оглянулся, ища, что еще мне может помочь, и заметил люстру, нависающую как раз над задом паучихи.
«Понял, разойдись, буду курицу ломать…» — сглазить еще сильнее было уже некуда, потому мысли текли открыто, и Ларс понял меня с полуслова.
Под потолком что-то заскрипело. Гнулся и трескался металл, болты, удерживающие тяжеленную люстру, задрожали, а потом, как в фильмах-катастрофах с наводнением, пулей вылетели из резьбы. А следом на паучиху рухнула и сама люстра, придавив к полу, а, может, и сломав что-то, потому что задница сразу просела, а «запасные» ноги подкосились.
— Баааанши! — я закричал, глядя, как паучиха пытается и встать, и высвободить передние лапы, ремень еще держал, но вот само кресло начало гнуться. — Есть что?
— Нееет, — чуть не плача крикнула девушка.
— Принял, — я выхватил ту самую легендарную финку, и обратился к Барыне. — Сорян, значит, все просто будет немного дольше.
— Банши, не тупи, — за скрипучим трением, с которым паучиха пыталась подняться, прорезался голос Гидеона. — Только не сейчас, прошу тебя! Очень надо, девочка моя!
— Надо, реально надо! — я тоже крикнул, хоть и не понимал, о чем речь, но догадывался, что пришло, наконец, время узнать, за что ее прозвали Банши.
— Матвей, тебя может задеть, так что… Бегите!
— Харе стращать, быстрее уже давай! — я поменял хват на ноже, косясь на то, как паучиха сбрасывает с себя люстру, и пытается встать, пока еще на нетвердых ногах.
И тут Банши ударила.
Мои фобосы сработали на опережение — перед мысленным взором пронеслась картинка, стоящих в ряд призраков. В центре подергивался Ларс, крепко зажатый по бокам мэйном и Мухой. Бррр! Прям кадр из кино про супертроицу, хотевших автомобиль остановить. Спасибо им, ибо я даже сгруппироваться не успел, только зубы стиснул.
Банши спрыгнула вниз, встала за спиной у паучихи — я видел ее сквозь забор из лап, который разделял нас. Остановилась и топнула, фиксируясь в дырах разломанного пола, а потом без вздоха и какой-либо другой подготовки выгнулась и стала орать.
Ультразвуковая волна, вопль настоящей безумной банши (не блондинки, а призрака из мифологии), тайные эксперименты «британских» ученых, демонический прорыв, истерика раненой белуги, оперная ария невротического сопрано — все это слилось в одну направленную звуковую лавину.
И понеслось на меня.
Подхватила паучиху, сплющивая брюхо, вдавливая задницу в затылок и протаскивая дальше. Натягивая и ломая лапы, сдерживаемые стульями. Пол вздыбился. Кресла вырвались из крепежей и взлетели в воздух. С потолка сыпалась побелка, и все здание лихорадочно трясло.
Под ногами у Барыни прошел лишь край звуковой волны, который зацепил и меня. Мэйн принял первый удар, сжался в лепешку и развеялся в призрачную пыль, следом Муха с перекошенным, как после приличного хука в челюсть, лицом отлетел в сторону, а за ним и Ларс, согнутый пополам, будто его радикулит прихватил.
Только горностай благоразумно смылся, заранее успев вскарабкаться по шторе и сигануть в сторону на балкон. А сейчас помогал осознать картину происходящего, создавая эффект работы двух операторов — то что видел я сквозь прикрытые рукой глаза и то, что видел он.
Меня подбросило в воздух, и я, как пробка из шампанского, на взрывной волне пролетел сквозь штору и выбил оконную раму. Летел спиной, догоняя, лопнувшие за секунду до этого стекла.
Чувствовал кровь, бегущую по шее и лицу из носа и ушей. Не мог вздохнуть из-за давления, видеть сам давно перестал — только ощущал летящую на меня и за мной тьму. В голове что-то сжалось и «лопнуло» с силой адского приступа мигрени, и я отключился.
В последней картинке, переданной Белкой, видел, что паучиху разорвало на несколько частей. Вмяло в подоконник, переломало связанные лапы и оторвало туловище от паучьего тела, выбросив черные ошметки в полет за мной.
А потом темнота.
* * *
Не знаю, сколько я был в отключке. Очнулся от тряски, понимая, что еду на автомобиле. Очень быстро еду, то и дело подскакивая на неровностях дороги. Вроде живой.
Лежу на животе в дико неудобной позе, а голова у кого-то на коленях, перед носом пулемет «Максима». И на каждой кочке он стремительно ко мне приближается, но чьи-то теплые руки придерживают мою голову.
Фуух, родная «буханочка». Я расслабился и закрыл глаза, чтобы первым делом провести самодиагностику и перекличку.
Звуков нет, только какой-то ровный гул и то, есть вероятность, что так вибрация мотора через кузов передается. Уши болят. Спина болит, явно посеченная осколками из окон, хотя, куда я в итоге улетел и упал, я не помнил. Уже даже не болит, а чешется, заживающая кожа. Фигня, до свадьбы заживет!
А вот с фобосами беда. Дух деда ощущается прекрасно, витает внутри кузова вокруг меня. Встревоженный, но довольный. Белка дрыхнет, а остальных не вижу. Я мысленно позвал и начал сканировать ячейки душелова.
«Аля, гараж! Вы где? Вы как?»
«Отвали, псих ненормальный…» — через пару мгновений отозвался Муха.
«Да-да, и передайте этой вашей девочке, чтобы пила побольше теплого молока перед сном. Такая молодая и с такими нервами…»
Я не стал дослушивать бурчание Ларса. На месте и ладно, а то сговорились тут, учителя жизни. Присмотрелся только в поисках мэйна и плюнул, заметив, что он демонстративно повернулся ко мне задом.
Машину опять тряхнуло. И еще раз. И еще. Да куда мы так несемся?
Я открыл глаза и попробовал сесть. Увидел, что лежу я на коленях у Банши. Напротив Гидеон с забинтованной головой и повязкой на руке, а в кабине Стеча с Захаром. Здоровяк сгорбился над камнем управления, плечи напряжены, уши втянуты — прямо Спиди-гонщик на треке. Захар в роли штурмана, машет перед его носом крюком и показывает, куда ехать.
Либо он хреновый штурман, либо до Стечи доходит медленно, но нас стало трясти еще сильнее, сначала моторку занесло на повороте, потом резкий тормоз, сдача назад, и новый рывок в другом направлении. Судя по яростной жестикуляции еще и матерят все друг друга, но я все еще ничего не слышал.
Банши заметила, что я очнулся. Нежно, чтобы не зацепить раны на спине стиснула меня в объятиях. Что-то говорила, но по бледным губам я смог прочитать только отдельные: «прости» и «это мое проклятие». Я улыбнулся и прижал ее в ответ.
— Куда мы несемся? — ощущение было, как в наушниках, вроде тихо сказал, но Захар аж подпрыгнул от неожиданности. — Мы что опять вне закона? Опять преступники?
Я вполне
