и хватит, – распорядилась она. – Обвинять меня в чем-то я не позволю. Тем более наглой девчонке, которая здесь без году неделя и понятия не имеет, как я все эти годы тянула общину, чтобы ее не угробили безумные идеи Андрея, вампирские прихоти Лоренцо и причуды каждого чертова жителя деревни: от пикси, предлагающих срыть гору, до гномов, требующих ее надстроить, потому что по их меркам это вообще не гора! Решение уже принято: ты не нужна ни Серените, ни мне. Чтобы ты была в курсе: я спрятала у себя Дитриха с несколькими его людьми, так что они в деревне. Они уже идут за Беатриче и сюда, в замок. Если повезет, уберут и Лоренцо, чтобы он мне больше не мешал. Ну а тебе стоит гордиться. Ты станешь мученицей, за которую все остальные отправятся мстить инквизиции. – Тереза задумалась и оскалила зубы. – Может быть, твое изображение, как в старину, нанесут на щиты.
Говорить я не могла, поэтому только сверлила старую дрянь ненавидящим взглядом. Какой ход напоследок! Инквизиторы сделают за нее всю грязную работу, уберут соперников, а потом она избавится от них, чтобы некому было рассказать волшебному народу Серениты, кто на самом деле все это устроил.
И где, мать их за ногу, Драган с Марко? Я же не просто так их отпустила, а заставила посидеть в засаде, пока предатель не выявит себя! Надеюсь, они не хотят, чтобы я взаправду умерла? А вдруг их остановил барьер Терезы? Мы ведь предусмотрели такую опасность! Драган собственной жизнью клялся, что его пламя выжигает любую магию и что барьеры ему нипочем. Или поганцы опять перегрызлись между собой и вообще не заметили, что их хозяйка пропала?
Скоро уже не будет никакой разницы, какой из вариантов верен. Продолжая левой рукой удерживать меня в неподвижности, Тереза начала совершать пассы правой и одновременно бормотать заклинание. Без сомнений, какое-то на редкость гадостное. А я не могла даже крикнуть, чтобы позвать на помощь!
Внутри у меня все похолодело. Ну, допрыгалась, Катерина Ивановна. Права Тереза – надо было удирать отсюда со всех ног, как только запахло жареным, а я сдуру возомнила себя героиней. И главное, додумалась, на кого положиться – на вампира и дракона!
То ли от страха, то ли из-за заклинания закружилась голова. Против воли я рухнула в кресло, распластавшись на нем без сил. Видимо, это все же было колдовство, потому что ведьма меня похвалила:
– Умничка. Посиди пока, посиди.
Она вытащила из кармана бумажный квадратик, похожий на упаковку с лекарством, надорвала край и высыпала в мой бокал порошок белого цвета.
Яд. Что ж, потусторонний мир потусторонним миром, а средства убийства людей оставались вполне обычными. В любом случае Тереза предупредила, что собирается повесить мою смерть на Беатриче, а каким еще способом это удобнее всего сделать?
Я с ужасом наблюдала за тем, как порошок мгновенно растворяется в прозрачном вине. Если бы не расслабляющее заклятие, лишившее воли, меня бы трясло как от удара током. Я попыталась закричать, но из горла, будто в ночном кошмаре, вышел слабый писк.
Да что же такое-то, ну… Спасите хоть кто-нибудь…
По щеке стекла слеза. Я еще слишком молода, чтобы умирать! Да и как быть с предсказанием Сибиллы о рождении сына? Боже, ответь, пожалуйста, я хотя бы попаду в рай?
Лишь спустя несколько секунд я сообразила, что поторопилась прощаться с жизнью. Кристаллы яда давно растворились, но Тереза до сих пор не убрала от бокала руку с пустым пакетиком. На лице ведьмы появилось мучительное выражение, скоро превратившееся в гримасу боли. А мой страх сменился недоумением.
Что вообще происходит?
Из приоткрытого рта несостоявшейся убийцы вырвался стон. На уголок губ из носа стекла капля крови, а за ней, одна стремительнее другой, вторая и третья. По очереди они падали в бокал, растворяясь в желтоватом гави и придавая итальянскому вину зловещий оттенок.
Настолько резкое, обильное кровотечение не могло быть естественным, но я категорически не понимала, в чем причина. Ни Драгана, ни Марко в комнате нет. Леонарда я не призывала, о чем теперь страшно жалела. Надо было плюнуть на то, что у меня больше нет для него безопасных предложений: риск попасть в должники к демону сейчас казался лучше, чем верная смерть. Что тогда с Терезой? Неужели порошок так токсичен, что отравил ее через упаковку?
Покачнувшись, ведьма начала падать на паркет. Она попыталась зацепиться за стол, но это не помогло. Рука соскользнула с гладкой столешницы, и Тереза, тяжело, неловко завалившись на бок, затихла на полу.
В тот же миг сдерживающее заклинание растаяло. Снова чувствуя себя полной сил, я вскочила с сиденья, вооружилась увесистой подставкой для ручек и кинулась к Терезе.
Сама не знаю, что я собиралась делать с этой подставкой, но применять ее было уже поздно. Жуткими налитыми кровью глазами ведьма таращилась в пустоту и не дышала.
Я поскорее отскочила. Такое внезапное избавление от гибели – это, конечно, прекрасно, но мало ли что. Мне не просто не хотелось приближаться к мертвой предательнице – с учетом обстоятельств ее смерти это могло быть попросту опасно.
– Катя, Катя!
Приглушенный голос раздался как будто бы из-за окна. Я оглянулась на загораживающую его штору, прижалась к стене и, держа наизготове подставку для ручек, медленно, очень медленно отодвинула ткань.
Интуиция не сообщала ничего хорошего. Замковый дух взволновался уже давно, но, пока меня пытались напоить ядом, прислушиваться к его беспокойству было некогда. Теперь же я улавливала отчетливые сигналы хранителя Серениты о том, что возле дома шастает кто-то чужой. Это мог быть напившийся друид из французской общины, который воспылал любовью к долгоруковскому саду и вчера на ломаном английском умолял дать ему там пожить в палатке, а могли быть и впущенные Терезой колесничие.
Снова становиться мишенью для пуль мне однозначно не улыбалось. Если там все же Дитрих, прежде чем достать меня, он получит увесистой металлической хренью в лоб!
Увидев, кто там, я с огромным облегчением опустила подставку для ручек. Кажется, даже дышать стало легче.
За окном на фоне темнеющего неба парили Марко и… Костя. Глаза у обоих светились красным. Костя толкнул прикрытое окно, ловко вскочил на подоконник и спрыгнул на паркет в кабинете.
В тот же миг я очутилась у вампира в объятиях. Таких крепких, что заныли кости.
– Костя… – прошептала я, прижимаясь к нему.
– Раду, – тихо сказал он. – Мое настоящее имя – Раду. Вверяю его тебе, Катерина, чтобы ты единственная им владела. Отныне тебе стоит
