лишь позвать меня, и я услышу, даже если буду на другом конце земли.
– Спасибо. Спасибо, Раду.
Я не знала, какими еще словами выразить свою благодарность, только сильнее вжалась в его широкую грудь. Привычная прохлада вампирской кожи уже давно перестала казаться холодностью: я знала, что там, внутри, у Кости-Раду горячее, нежное, любящее сердце.
Он меня не бросил. Все это время был где-то рядом, чтобы успеть в самый ответственный момент. Теперь стало ясно, что загадочная смерть Терезы – дело их с Марко рук. Вернее, их зова крови. Они не могли войти из-за наложенного ведьмой барьера, поэтому нашли способ остановить ее извне, воспользовавшись тем, что я не заперла до конца окно.
Кстати, а, извините, на чем это они поднялись до уровня второго этажа?
Подумав об этом, я оторвалась от груди любимого мужчины и оторопело глянула за подоконник. Марко все еще сидел там – на прямоугольнике, который висел прямо в воздухе как будто бы сам собой. Когда я разглядела персидские узоры и кисточки по углам, с губ сорвалось:
– Ковер-самолет? Вы прилетели ко мне на ковре-самолете?!
– А что такого? – удивленно посмотрел на меня Марко. – Вампиры – это тебе не тараканы, по стенам ползать не умеют. Идиот Драган куда-то провалился, без него я к барьеру даже подойти не мог. Как нам еще было до тебя добраться? Ну, смотались в сокровищницу, прихватили коврик. Чего он там без дела валяется.
Я нервно засмеялась. Ну да, это же так естественно – прилетать на помощь на коврах-самолетах! Чего-то такого следовало ожидать от сумасшедшей общины потустороннего народа.
Хотя ситуация в целом была совсем не веселой и оставались другие проблемы, требующие срочного решения, смех меня не отпускал. Это уже была элементарная истерика, нагнавшая меня после смертельной опасности. Я согнулась, пытаясь успокоиться и вытирая выступившие на глазах слезы.
Помогло прикосновение Кости… «Раду», – мысленно поправилась я.
– Катя, ты как? – с тревогой спросил вампир.
– В порядке. – Я перевела дыхание и выпрямилась. – Драган – где он? Я волнуюсь. Тереза сказала, что впустила в Серениту Дитриха и еще нескольких инквизиторов. Кажется, кто-то из них уже в замке. Беатриче и Лоренцо тоже в опасности.
Раду посмотрел на брата.
– Ты видел Драгана последним. Куда он пошел?
Марко заерзал. Он мог быть сколько угодно равнодушным ко всем, кроме брата, и постоянно ругаться с Драганом, но чувствовалось, что лохматого и зеленоглазого дракона он, пусть и неосознанно, тоже причисляет к своей семье. А против удара по голове дубиной исподтишка или выстрела в упор не выстоит даже дракон, тем более в человеческой форме.
– Мы пропустили Терезу, как договаривались. Потом он вышел во двор. Хотел там обернуться в ящерицу и шмальнуть огнем по барьеру оттуда, заодно всеобщее внимание привлечь. А потом взял и пропал. Тут ты подоспел, и мне уже стало не до Драгана.
Внизу, где-то на заднем дворе замка, раздался хлопок. Мы переглянулись. Уж слишком он был похож на приглушенный выстрел пистолета.
Братья не обменялись ни словом. Им хватило одного взгляда друг на друга, чтобы распределить обязанности. Марко даже не стал направлять ковер-самолет к земле, просто спрыгнул с него, почти беззвучно приземлившись на траву и тут же исчезнув в сумерках. Раду молча, сосредоточенно отодвинул меня за стол и надавил на плечо.
– Спрячься.
– А ты?
– А я буду здесь. Охранять тебя.
– И никто не предупредит Лоренцо и Беатриче? Они же тоже могут умереть!
– Лоренцо сам справится. Старого вампира непросто убить даже серебряными пулями.
– А Беатриче? – возмутилась я. – Ее дочерям оставаться без матери?
Взгляд вампира, в котором гуляли красноватые отблески, оставался холодным.
– Ты хозяйка Серениты, Катя. Ты важнее.
Я нахмурилась:
– А на самом деле?
Он наклонился, сверкнув глазами.
– А на самом деле я тебя и так уже один раз подвел и едва успел спасти сегодня. Я пытался выяснить, куда исчез Дитрих, а вместо этого должен был находиться рядом с тобой. Если с тобой снова что-то случится, моя жизнь потеряет смысл. Поэтому я тебя защищу – и точка.
– И при этом ты оставишь сиротами двух детей? Не надо, Костя. Пожалуйста.
У губ вампира пролегла жесткая складка.
Он знал, что я не просто так назвала его по-старому. Доверив мне истинное имя, Раду вручил и власть над собой. Мне стоило лишь позвать его, и он был бы вынужден подчиниться. Но я этого не делала – не хотела злоупотреблять его доверием.
Его колебания заняли несколько секунд. В конце концов Раду со вздохом достал что-то из-под пиджака и заставил меня вытянуть руку. В ладонь лег тяжелый прохладный предмет.
– Пистолет? – удивилась я.
– Да. Забрал у того подонка, который стрелял в тебя, а попал в меня. Если к тебе будет ломиться кто-нибудь, кроме меня, Марко или Драгана, целься и нажимай вот сюда. Ясно?
Я кивнула.
– И будь осторожна, Катя.
– Ты тоже, – тихо ответила я. – Не надо больше подставляться под пули. Кстати, как твоя рана?
– Зажила в тот же день. К счастью, пуля была не серебряная, но не волнуйся, я все равно не собираюсь больше испытывать судьбу.
Он напоследок нежно коснулся моих губ, затем загородил дверь кабинета книжным стеллажом, сдвинув его легко, словно это была пластиковая декорация, и исчез в окне – только зашуршал улетающий ковер-самолет.
Я осталась одна. В полутьме и тишине.
Эта тишина, которую я заметила лишь после ухода Раду, была подозрительной. Она усугублялась тем, что на городской площади тоже резко стихла музыка – очевидно, Раду решил, что поймать инквизиторов будет проще, если предупредить об опасности общину. Я привыкла к тому, что в мыслях постоянно возился замковый дух, шуршали демонические слуги, бились сердца тех, кто жил и гостил в замке, а теперь мне словно заткнули уши ватой.
Не было ни звука. Вообще ничего. Совершеннейшая пустота, хотя меня определенно пока не отрезало от связи с замком.
Кто за этим стоит, и гадать не надо было. Как в тот раз с пожаром в библиотеке, Джеронимо снова пытался меня заглушить, чтобы инквизиция спокойно сделала свое черное дело. Они могли стоять прямо за дверью кабинета, а я не имела бы ни малейшего понятия об этом.
Признаюсь, сначала я испугалась. Вот ведь идиотка, зачем-то отпустила от себя всех, кто мог меня защитить! Даже Костю-Раду выгнала. Себя совсем не жалко? Беатриче – горная нимфа, она способна постоять за себя, а я не князь Долгоруков, чтобы щелчком пальцев перешибать взрослых мужиков! Уже забыла, как меня десять минут назад пытались
