с необузданным голодом. Я чувствую его зверя внутри, тянусь к его силе, страсти, жажде. Обнимаю его за шею, провожу руками по спине, исследую гладкую, уже зажившую, после драки с братом, кожу. Каждое прикосновение к Алифару, распаляет огонь внутри меня. Рождает нечто новое, неизведанное.
— Врешь, я была страшненькой… жуть какой, — улыбаюсь, впервые счастливо, без оглядки на страхи и прошлое. Никогда не думала, что могу улыбаться и ощущать легкость и огонь желания, что постепенно поглощает мои мысли.
— Совершенство, — покрывает мое лицо поцелуями, гладит по волосам, язык пробирается в ушную раковину, — Моя сладкая дева, — его руки уже играют с моими сосками и ноги больше меня не держат. Издаю хриплый стон.
И в тот же миг оказываюсь на раскаленном песке, а кажется, что я на пуховом ложе. Песок ласкает кожу, мелкие крупинки еще больше распаляют, превращают меня в сплошную эрогенную зону. Алифар нависает сверху, дует на мои соски, и они сжимаются, посылая сладкие импульсы в промежность.
Его глаза — это смесь лазури и опаляющего пламени, и я хочу сейчас сгореть дотла в нем, раствориться без остатка, в этих ощущениях. Его губы смыкаются на моем соске, а руки уже пробираются к лону.
— Волшебство, — бормочу, выгибая спину, раздвигаю шире ноги. Больше нет места смущению и стыду. Я хочу познать своего волка, хочу принадлежать ему, здесь, сейчас, немедленно. И вместе с этими мыслями его язык ударяет по клитору, словно тысячи электрических разрядов пронзают мое тело. Смотрю на солнце, что светит над нами, оно опускается ниже, идет в закат, все еще лаская нас своими лучами.
А язык Алифара не знает пощады, он пожирает меня, сминает мою плоть, вырывает из горла хрипы. Бьюсь в конвульсиях по песку, оттого, как он входит в меня своим языком, а потом выныривает, берет в рот половые губы и вновь возвращается к клитору. Волк водит меня по краю, перед глазами только оранжевый свет, и тело, что превратилось в пружину, натянутую до предела в ожидании… Я не знаю, что будет дальше… но так хочу изведать. Попробовать дикое наслаждение на вкус. То пытаюсь свести ноги, то развожу их шире, зарываюсь пальцами в его короткие волосы.
— Прошу… да… Алифар… — мой клитор оказывается в плену его губ, удары по бугорку, сильнее, быстрее, еще… еще, — Мое солнце, — кричу, пребывая уже в другом измерении, где есть лишь райское наслаждение и бешеный экстаз. Пружина во мне разжимается, выстреливает. Оргазм проносится ураганом по телу, выкручивает, заставляет парить в небесах, рассыпаться на молекулы и атомы, и вновь восстать, чтобы принять новый оглушительный всплеск удовольствия.
В следующий миг Алифар уже нависает надо мной, раздвигает ноги. Лоно содрогается от спазмов оргазма, бешено пульсирует, приглашая его плоть внутрь. Он трется членом о мои влажные складки, поддаюсь вперед, раскрываюсь для своего волка.
— Ты готова меня принять? — смотрит лукаво, глаза покрыты поволокой похоти. — Или мне остановиться?
— Только не останавливайся! — выкрикиваю, принимая его в себя.
Он входит плавно и резко, одним толчком заполняет меня. Девственная плева разрывается, я отдаю ему себя. Сладкая боль смешивается с наслаждением, я кричу, ору, срываю голос, впиваюсь в его губы, сжимаю член в себе. Волк двигается плавно, родной, желанный, он заполняет меня до отказа. Мысли заволакивает сладкий туман, глаза в глаза, до небес, до самой глубины, в неизведанные дали, открытые лишь для нас двоих.
За нашей спиной вырастает тень. Что-то словно укрывает нас. Земля двигается. Подбрасывает нас, усиливая ощущения. Сокрушительные вибрации подо мной, во мне, больше нет границ, есть только власть запредельного блаженства. Алифар начинает двигаться быстрее, каждый новый толчок — всплеск немыслимо ярких ощущений. Кажется, лучше не может быть, а нет, еще одно проникновение, и я лечу к новым высотам блаженства. Он открывает для меня раза разом все новые, неизведанные горизонты. Раскрывает мое тело, нежно и сокрушительно.
Его сердце бьется во мне, кровь, наша бурлящая энергия, кружат нас в едином потоке. Мои глаза распахиваются, и я вижу над собой огромное дерево в оранжево голубых цветах. А сквозь листву проглядывают солнце и луна, они сияют для нас. Волк движется еще быстрее, до души, в самое сердце проникает. Его губы не знают пощады, ласкают тело. Мои ноги обвивают его, руки царапают спину. Слияние, полное, бесконтрольное единение. Наслаждение пронизывает каждый нерв, освобождает от любых запретов. Чувства сливаются в единый вихрь, срывающий все преграды, исцеляющий, дарующий чистое наслаждение.
Оргазм уносит нас в иное измерение. Волк изливается в меня разгоряченным семенем. Сжимаю его член, впитываю все до капли, теряю связь с реальностью, хватаю ртом воздух и вдыхаю его запах, чистый экстаз. Снова и снова, фейерверк разрывает сознание, всплески удовольствия острее, ярче, сильнее. Бешеный стук сердец в унисон, две души связанный навек.
Сколько продолжалось это безумие, я не знаю. Мы купались в этом блаженстве, пили друг друга, неистово, жадно, а голод становится только сильнее. Я хотела узнать, как это с ним? А в итоге стала зависима от ласк волка. Хочется еще и еще.
Мы лежим изможденные на песке. Уже ночь. Но по-прежнему вижу очертания солнца. Луна горит ослепляющее ярко. А вокруг нас вырос странный сад, а в центре огромное дерево, под которым мы лежим. И это не иллюзия, как я подумала в порыве страсти. Это действительно дерево — великан.
— Откуда это тут? Что это такое? — мой голос все еще дрожит, губы опухли от поцелуев и плохо слушаются.
— Сад единения, — шепчет мне на ухо, играя с соском.
— Он что вырос… потому что… мы…
— Энергии во время акта было так много, что она трансформировалась в сад.
— Посреди пустыни? — смотрю на окружающее нас великолепие и не верю.
— Именно, — притягивает меня к себе и закрывает мои губы поцелуем.
— Алифар, — спрашиваю, немного отдышавшись, пока мой волк не накинулся на меня с новой силой. Пока вновь страсть не затуманит остатки сознания.
— А как быть с нашим уговором?
— Моя сладкая дева, я исполню любое твое желание, — его руки бегают по спине, вновь высекают искры, распаляют голод.
— А если я захочу уехать? — провожу рукой по щеке волка, очерчиваю пальцем контур губ.
— Тогда я
