уступала место природе неживой.
Никогда так далеко он еще не забирался.
Тропинка справа шла в узкое, усыпанное каменными глыбами, ущелье. Тропинка слева вела в тупик, оканчивающийся невысоким, темнеющим, точно след от костра, проходом вглубь горы.
После недолгого колебания мальчик бросился влево. Скрыться, скрыться в пещерах! Переждать там, пока страшные преследователи не забудут о нем.
И понял свою ошибку: то, что ему показалось пещерой, внутри оказалось небольшим, трех шагов в поперечнике, гротом.
Ребенок заметался, безуспешно ища проход дальше.
Лай послышался совсем рядом.
На площадку перед входом выскочили несколько крупных бойцовых псов. Рыча, они стали приближаться к дыре. Мальчик, затаив дыхание, вжался в стену.
Самый неистовый из преследователей, старый матерый пес с разрубленным ухом, свисающим на ошейник с нашитыми металлическими бляхами, заглянул в пещеру. Ребенок в ужасе закрыл глаза.
Но ничего не произошло.
Разом, словно по команде, псы улеглись на лапы, и роняя с языка белые хлопья пены, тяжело задышали, подобострастно глядя снизу вверх маленькими глазками.
На высокую полную женщину, невесть откуда появившуюся в этой, едва не состоявшейся гробнице.
Мальчик открыл глаза и в страхе было попятился.
На голову ребенка легла теплая успокаивающая ладонь.
– Не бойся, мальчик. – Успокаивающе улыбнулась женщина. Ее зеленые глаза ласково лучились добрыми морщинками.
Мальчик отнял руку от лица и несмело кивнул.
Женщина взяла его за руку и они вышли из пещеры.
Опасливо косясь на замерших, словно статуи, псов, мальчик крепко держался за свою неожиданную спасительницу.
Женщина подняла голову и склонив голову на плечо, прислушалась.
Просторное серое платье, необычный медальон на груди и русая, толщиной в детскую руку коса, уложенная венком на голове.
Мальчик, шмыгая носом, во все глаза смотрел на эту косу: даже он знал, что женщинам нельзя ходить с непокрытой головой, а уж таких странных волос не видывал и вовсе!
Старый Риканус постоянно твердил, что женщина есть непотребство, и ей надлежит скрывать свои телеса за темной тканью, ибо она есть худшая часть человечества, и сотворена не иначе, как сосудом мерзостей, искушающим мужа!
Так что же, и эта добрая женщина, спасшая его от собак, тоже сосуд мерзостей? Искушающая его?
Вдалеке послышался топот и треск ломающихся ветвей.
Мальчик дернулся, но женщина не выказывала признаков беспокойства.
Через некоторое время на каменную проплешину выскочил десяток всадников, окружая их полукольцом.
Всадники удивленно смотрели на замерших, безразличных к происходящему собак.
– Ты! – громко сказал десятник, сжимая могучей рукой поводья. – Кто такая?
Женщина молча рассматривала его, не выказывая ни малейшего волнения.
– Он спросил, ты чья, шлюха? – выкрикнул второй, и не дождавшись ответа, двинул коня прямо на женщину, легко поигрывая кованой палицей.
Сделав два шага, лошадь под ним вдруг громко заржала и стала на дыбы, едва не сбросив всадника.
Женщина в упор посмотрела на него.
Остальные лошади забеспокоились, и словно в судорогах, попытались избавиться от седоков.
– Ведьма! – завопил один из преследователей, безуспешно пытаясь сдержать беснующегося коня. – Убейте ее, и щенка!
– Порождение ада! – Подхватил другой, пытаясь копьем пронзить ведьму.
Губы женщины сжались, и одновременно с этим кожаные, с металлическими вставками одежды всадников вспыхнули, словно промасленная солома.
Мальчик вытаращил глаза и спрятался за спину женщины.
Крики заглушили ржание лошадей.
Кони, катаясь по земле, сбрасывали седоков.
Спустя несколько секунд люди лишь хрипели.
Лошади неловко перебирая ногами, исчезли в глубине леса.
Огонь исчез так же внезапно, как и появился.
Женщина сделала шаг, и остановилась над предводителем.
– Передай своему господину, если он хочет увидеть следующую зиму, пусть оставит в покое поселян!
Тот разевал рот, словно рыба, выброшенная на лед.
Женщина отвернулась.
Обожженные мужчины приходили в себя, их раны на глазах исчезали, словно ничего и не было.
Недавние грозные воины, а теперь голые испуганные люди, кутаясь в обгоревшие лохмотья и сгорбившись, один за другим исчезали в лесу.
Женщина и мальчик остались одни.
– Они не вернутся? – робко спросил мальчик, сжимая руку женщины.
– Не вернутся. – Она погладила его по голове. – Хочешь пойти со мной, сынок?
Мальчик, прижимаясь к женщине, опустил голову.
* * *
– Дэй, сынок! – послышался звонкий голос.
– Иду, матушка! – мальчишка лет семи покрепче затянул узел, и ловко перебирая ногами по огромному стволу дерева, один конец которого упирался в выдолбленную в толще камня нишу, а другой, привязанный к канату, висел в воздухе, сбежал вниз.
Ловко спустившись по отвесной стене при помощи натянутой веревки, он бросился на зов.
Перебравшись через овраг, он миновал лесную чащу, и пробегая мимо мирно дремлющего огромного бурого медведя ухитрился хлопнуть того по влажному носу. Медведь от неожиданности всхрапнул, проводил взглядом маленькую тень, и недовольно ворча, снова сомкнул лохматые веки.
Через несколько минут Дэй выбежал на спускающийся пологими ступенями бескрайний луг, усеянный необычными розовыми цветами, далеко-далеко за которым виднелась полоска воды.
Оказавшись на берегу, мальчик прыгнул на огромный, точно колесо телеги, лист кувшинки и тот плавно заскользил к противоположному берегу.
Несколько минут, и мальчик стоял в глубокой, по колено траве, а над ним, на огромной высоте, бесшумно парил в воздухе гигантский шар из ослепительно белого камня, по поверхности которого изредка пробегали изумрудно-зеленые волны.
Оказавшись в тени, отбрасываемой гигантской сферой, мальчик кувыркнулся через голову, и с закрытыми глазами обессилено упал на мягкую, благоухающую траву.
Послышалось женское ойканье.
Но вокруг никого не было.
Не открывая глаз, мальчик довольно улыбнулся.
– Ты не ушибся, сынок? – обеспокоено спросил невидимый голос.
Мальчик недвижимо лежал, и лишь веки его едва заметно подрагивали.
На голову ему упала капля. Потом еще и еще. В считанные секунды лицо стало мокрым. Не в силах больше сдерживаться, он захохотал во все горло. Дождь усилился и потеплел.
Мальчик вскочил, и уворачиваясь от вездесущих капель, помчался к едва заметной, взявшейся ниоткуда радужной арке, повисшей в нескольких шагах.
Одним движением он прыгнул внутрь, и очутился посреди уютного покоя.
Покрывающие стены ковры с искусно выполненными рисунками удивительных птиц и единорогов, ярко горящие между ними крохотные лампады в стенах, и необычные растения, растущие прямо из причудливо отражающего матовым блеском их свет, пола.
В кресле сидела матушка и читала какой-то свиток.
Увидев мальчика, она протянула к нему руки. Тот обнял ее и прижался к теплой груди.
– Сынок, затея с бревном мне не по нраву, – мягко сказала она.
– Не бойся, мама! – беспечно сказал мальчик, поглаживая ее плечо. – Я только поймаю дракона, и сразу же перестану!
– Драконов не бывает! – возразила матушка. – Я уже не раз тебе это говорила!
– Но в сказках есть драконы! – возразил мальчик. – Ты же
