во все стороны.
– Ничего себе… – Томас оглядывался и удивления не скрывал.
Ага.
Изнутри мастерская кажется больше, чем снаружи, и это отчасти верно: она уходит в дом, забирая часть его. И Зои, помнится, собиралась исправить это недоразумение. Но Ник не позволил.
Пусть с отцом они не слишком ладили, но память о нем Ник сохранил.
Жаль, старая не уцелела. Хотя эта определенно была побольше.
Я прошлась, включая лампы одну за другой. И… остановилась. Третий номер обычно стоял у стены. А второй мистер Эшби подвигал к столу, изгибая так, чтобы свет падал сзади. И, закончив работу, поднимал лампу. Сейчас она стояла на своем месте, но была вывернута совсем уж неправильно. А четвертую и вовсе перетащили, что было сделать непросто. В отличие от других, она обладала тяжелым основанием.
– А это тоже он? – Томас присел у коробки, которая появилась в углу, почти зарывшись в гору опилок.
– Нет.
Опилки были почти свежими. Сухими. И сохранившими неповторимый живой аромат древесной смолы. Мистер Эшби предпочитал работать с яблоней и акацией, выписывая дерево из Тампески, потому что наше не подходило.
Было слишком твердым. Или, наоборот, недостаточно твердым? Черт, не помню.
А эти… темноваты, пожалуй. И пахнет чем-то хвойным. Сосна? Ель? Кедр? Откуда в наших краях кедрам взяться?
В ящике лежала пара шаров.
Такие знакомые.
Небольшие, чтобы уместились в ладони. С разметкой… Для чего? Какой в них смысл? И откуда они взялись? Или Ник вспомнил, чему его учили? А там, в другом углу? Знакомый болван, на котором мистер Эшби пристраивал пиджак.
И не просто знакомый.
– Это, – я вновь вяло удивилась тому, до чего слепа и глупа была тогда, много лет назад. Ведь все настолько очевидно. – Он делал такие штуки…
Томас повернулся. А шар, выпав из моей ладони, скрылся в облаке стружки. Проклятье…
– Манекены? – Томас отступил от кучи.
Я же, присев на корточки, запустила руку в надежде, что пропажу найду быстро. Нет, можно было бы оставить шар там, но вдруг Нику он нужен?
– Не уверена точно, но, по-моему, да… только немного другие.
– Насколько другие?
Он меня допрашивать решил? Шар не находился. Опилки кололи пальцы, намекая, что занозы доставать – не самое увлекательное занятие. А я копалась, пытаясь дорыться до пропажи.
– Женские, – подумав, я смогла сформулировать главное отличие. – Они были женскими. Там… с грудью…
И когда она появлялась, мистер Эшби прикрывал манекен тряпкой.
– И с талией, – я отряхнула руки и вновь запустила в рыхлую гору. Ну же, где ты… ненавижу такую вот игру в прятки. – И головы, как я понимаю…
Я раздвинула опилки. И еще… и потом подметать придется. Ничего. Где метла стоит – знаю, а сейчас меня вело желание немедленно докопаться до проклятого шара и вернуть его в коробку.
– Отдельно. Лица там не было. То есть чтобы совсем подробно…
– Совсем подробно, значит, – Томас потрогал манекен, который к прикосновениям остался равнодушен. Он стоял, готовый исполнить свое предназначение. – Интересно…
– Ага…
Мой палец за что-то зацепился. Тонкое и… очень тонкое. Холодное. Железное. Золотое.
Я вытащила цепочку изящного плетения, на которой покачивалась махонькая подвеска с синим камнем.
А это что за…
Покосившись на Томаса, увлеченного манекеном, я поспешно сунула находку в карман.
Дом стоял на отшибе и выглядел так, будто вот-вот развалится. Лука терпеть не мог вот такие дома, которые и выглядели зловеще, и хранили, как правило, много всякого дерьма. Почти как люди. И сейчас он разглядывал его издали, позволяя Майклу шевелить руками и губами.
Со стороны маг смотрелся полным придурком. И это не могло не радовать.
Вежливый, мать его… слишком уж вежливый и внимательный к Милдред – до того, что охота ноги переломать. Или руки, которые тянутся туда, куда не следует.
– Пусто, – с явным сожалением признал маг, вытирая вспотевшие ладони о штаны. – Есть остаточные следы, но настолько остаточные, что даже принадлежность к роду человеческому определить получится весьма условно. Зато высока концентрация аномальной силы.
Это еще что за хрень?
– Вы ведь были здесь? – Майкл повернулся к шерифу, который важно кивнул. – Вот… и не так давно. И долго?
– Ночь провел.
– Всю ночь. След должен быть четким, а он, что дым по траве.
Поэт, чтоб его… желание сломать магу руки стало почти непреодолимым, и лишь легкое прикосновение Милдред вдруг успокоило.
– Здесь слишком нестабильное поле, – Майкл, впрочем, огорченным не выглядел, он раскрыл чемодан, вытащил оттуда нечто похожее на треногу из лозы, оплетенную тонкими серебристыми нитями. Вершину венчал кусок оплавленного металла, в который впаяли пару камней. – И потому стандартные методы поиска, как я и предполагал, будут абсолютно неэффективны.
Следом появилась трещотка. И головной убор из перьев, который Майкл водрузил на голову.
– Сойка, – пояснил он, погладив слегка растрепанные перья. – Сам ловил.
Сойку было жаль.
Хмыкнул шериф. И едва слышно щелкнула камера, запечатлевая мага при работе.
– И что вы собираетесь делать? – поинтересовалась Милдред, которая совершенно не стеснялась задавать вопросы.
– Искать… бытует мнение, что стандартные методы отчасти ограничивают нас. Они эффективны лишь там, где магическое поле имеет более-менее стабильный уровень насыщенности и напряженность не выше двух единиц по шкале Риттенбаха.
Ни о чем не говорит. А Милдред вот кивнула.
– В нашем же случае нарушаются оба параметра. Драконы… – Майкл посмотрел на небо. И Лука тоже посмотрел на небо, лишь отметив, что небо это чистое и никаких драконов в обозримой близи не наблюдается. – Создают одновременно и избыток энергии, и нестабильность, которую компенсировать практически невозможно. Вместе с тем, обращаясь к практикам народов, живущих в подобных условиях, мы видим…
Все-таки маг – зануда.
Лука отошел. Он не собирался уходить далеко, просто надоело это слушать. Да и дом… тревожил. Пожалуй. Лука прислушался к ощущениям.
Так и есть.
Ему не просто не нравилось это место. Оно вызывало неясную тревогу и злость. И желание не то бежать, не то драться.
– Кто здесь жил? – вопрос он задал, почувствовав приближение человека.
И ведь ступал шериф бесшумно, сразу охотника видать, вот только дичью Лука был на редкость неудобной.
– Егеря… в основном. Первого, если верить легенде, Эшби привел. Или привез? – шериф на дом смотрел равнодушно. Не видел в нем ничего необычного.
Лука с подобным сталкивался.
Люди ко всему привыкают, даже к темным, перекошенным домам. Или таким же душам, которые порой обретались в зданиях светлых, где, казалось, не место злу. Люди учатся не обращать внимания на странности, а потом вполне искренне удивляются собственной слепоте.
И этот
