Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

Джек через фанерные стены услышал крик Скизикса, перекрывавший свист выходящего пара и пульсацию печи. Но испарение резко прекратилось, огни потускнели, и Джек побежал. У него возникло впечатление, что он только что вырвал ноги из тяжелой глины. Хелен, которая теперь удобно и надежно лежала в его руках, вовсе не была тяжелой.

Он увидел перед собой дверь, застопоренную вагонеткой, въехавшей внутрь наполовину. В дверь задувал ветер с океана, кружил вокруг них. Ряд палаток и фанерных сооружений горели длинной оранжевой стеной. До двери оставалось шесть шагов, когда боль пронзила его грудь. Он прислонился к стене, тяжело дыша, позволил Хелен опуститься на землю, и она встала на подгибающиеся ноги, пытаясь прогнать туман из головы.

Пиблс ждал сзади – шагах в двадцати. Он держал куклу в крюке своей руки, другая рука с булавкой висела над куклой.

– Ждите там! – прокричал он. Джек ждал. Хелен распрямилась, уперев руки в колени. Ночь сотрясалась стуком печи и громом каллиопы, совсем взбесившейся к этому времени, – теперь она ухала и охала. Снова раздался визгливый выхлоп пара, похожий на паровозный гудок, но стук ничуть не стихал, и в такт с ним сотрясался утес на берегу. Дым неожиданно начал вихриться из-под низа фанерного сооружения. Стены горели. Пиблс дрожал, тревожно оглядывался. – Выходим, – скомандовал он и быстро зашагал к ним, угрожая поднятой иглой.

Джек попятился к двери. Он не возражал против подобного сотрудничества. Хелен прихрамывала впереди, закашлявшись в неожиданно тяжелом дыму. Скизикс окликнул Джека. Он молотил по деревянным и металлическим механизмам трубой трехфутовой длины. Здоровенная деталь от механизма отломилась и, отлетев, издала громкий стон гнущегося металла.

Рядом со Скизиксом лежали кости скелета, переломанные в мелкие осколки. Чуть в стороне на невысокой полуразбитой ограде висело, сложившись, тело Макуилта. Еще дальше в неровном мерцании огня подергивался и пощелкивал краб доктора Дженсена, запутавшийся в опорах и проводах наклонившегося колеса обозрения. Вокруг краба рвались провода. Колесо бешено вращалось, вагончики раскачивались и подпрыгивали, и на глазах Джека все сооружение рухнуло на горящие палатки, отчего охваченные пламенем куски материи со свистом взлетели в воздух, а потом стали падать вокруг. Скизикс бросил металлический стержень и побежал к Джеку, поддерживающему на ногах Хелен, но тут же изменил направление и бросился за Пиблсом, который метнулся прочь как одноногий столб, к пульсирующей печке и двигателю. Скизикс замедлил шаг, прикрывая лицо локтем правой руки, и позволил Пиблсу бежать дальше в беспощадную жару.

Печь словно в два раза увеличилась в размерах – она стала огромной, ее здоровенная дверь раскалилась до бледно-розового цвета. Металлические трубы и емкости, прикрепленные к ней, сияли красным. Перед печкой стояли два скелета, их одежда и волосы сгорели, огонь пылал сквозь ребра. Один из них продолжал подбрасывать уголь в топку, другой неловко, дергано и воодушевленно подкидывал поленья в такт громкому свисту пара. Второй скелет стоял, опершись на рычаг, но железный стержень согнулся, как разогревшаяся свеча, и когда он нажал на этот стержень, ничего не произошло. Пиблс завизжал, глядя на них, размахивая руками.

Джек, Скизикс и Хелен поспешили прочь, подальше от огня, обратно к воротам, открытому лугу, к морю. Они услышали, как с грохотом на землю беспорядочной грудой рухнула крыша Жабы, и Джек оглянулся, наблюдая за тем, как краб мечется среди языков пламени и останавливается, чтобы подобрать почти не сопротивляющегося Макуилта, чья одежда тлела от огня.

В ночи не осталось ничего, кроме пламени, струящегося пара и грохота – бум-бум-бум ульевой печи. Скелет, подкидывавший уголь, явно не обращая внимания на крики Пиблса, зачерпнул лопатой гору угля, бросил ее в топку и замер, дрожа, словно от удивления: ведь его руки оторвались, последовали с лопатой и рассыпающимся углем прямо в зев печи, замерли там на мгновение, словно остановленные невыносимой жарой, а потом разлетелись на мелкие кусочки. Оба скелета затряслись, стали разваливаться, как домик из костей домино, разрушенный землетрясением. Пиблс закрыл лицо здоровой рукой и испустил последний вопль, который ни Скизикс, ни Джек, ни Хелен не услышали. О том, что он еще жив, говорили только раскрытый рот, широко распахнутые от страха глаза в последнее мгновение, перед тем как взрыв разнес печь.

Джек пришел в себя в кабинете доктора Дженсена. Голова у него пульсировала, а когда он приподнялся на локте, лоб пронзила боль, будто кто-то ударил его по затылку заостренным камнем. Он поморщился, но так и остался в принятом положении – оперев голову на ладонь. А еще в голове у него стоял густой туман, и он заморгал, пытаясь его прогнать. Он проспал, казалось, целую вечность. Сейчас стояло позднее утро, а то и полдень. Он увидел и Хелен, и Скизикса, и доктора Дженсена. Даже миссис Дженсен стояла в дверях и нашептывала что-то кому-то на кухне.

Джек попытался пошевелить ногами, чтобы сесть, но ему это не удалось. Левая нога была забинтована и неподвижна. Голова Скизикса тоже была обвязана бинтом, на котором в области лба проступали кровавые пятна. Скизикс поморщился и медленно покачал головой, словно говоря, что они прошли через ад, одержали победу, но заплатили за это страшную цену.

– Тебе здорово досталось, – раздался хриплый голос Джека.

– Да, – сказал Скизикс и еще раз покачал головой. – Это был кошмар – взрыв, летящие кирпичи, огонь, падающий на землю. Настоящие Содом и Гоморра. А этот жуткий краб…

Хелен протянула руки и разбинтовала голову Скизикса, с отвращением швырнув грязные бинты на стол.

– Он просто поцарапался о ствол кипариса, когда оттаскивал тебя в сторону от краба. Никакой это не порез.

– Очень даже мог быть и порез. Я подошел слишком близко. Видел бы ты этого краба, Джек. Он схватил Макуилта ровно перед тем, как взорвалась печь, и припустил к бухте, как сумасшедший, а ты лежал там без сознания – в тебя попал кирпич. Еще ты вывихнул ногу. Этот взрыв опрокинул краба, вырвал его малюсенькую клешню. Вот, посмотри. – Скизикс показал на стол, на котором лежала громадная искривленная клешня длиной около трех футов. В свете газовой лампы она обрела голубоватый оттенок. – И это еще маленькая! Я оттащил тебя за кипарис – вернее, оттащили мы с Хелен, – а краб поднялся и направился с Макуилтом в клешне прямо к океану. Ну вот, а я поцарапал руку, но царапина ерундовая. А бинт у меня на голове был типа шутки.

Джек улыбнулся ему, потом его улыбка стала еще шире.