И, ухватив готессу под руку, я попыталась утащить ее вглубь кладбища. Не успела.
– Погоди, Ева, – серьезным тоном велел Владимир. – Скажи, зачем ты здесь?
Поля демонстративно закатила глаза:
– А больше тебе ничего не рассказать? Где лежит Книга Знаний, например, или код от домашней сигнализации?
Владимир скрипнул зубами.
– Ладно, – выдавил он, – я первым сознаюсь. Меня на кладбище послала мать.
– Вовочка! – воскликнула Полина прежде, чем я успела ее остановить. – Ты ее не так понял! Фраза «Чтоб ты сдох!» означает, что сюда ты должен был прибыть уже в гробу! Непослушный сын…
Чародея перекосило.
– Я не Вовочка! – совсем в стиле моего Алекса рыкнул он. – Я – Владими́р. Ударение на второе «И»! А на кладбище я приехал потому, что здесь явно копается некромант. И это не первое место, где он побывал. Мать просила узнать, какие именно могилы разрыты.
Мы с Полиной синхронно нахмурились.
– Не первое, говоришь? – задумчиво повторила я. – И много всего могил осквернено?
– В нашем городе я насчитал четыре, – ответил чародей. – И еще здесь три штуки. Итого семь.
Он огляделся по сторонам, определил направление и махнул рукой, даже не сомневаясь, что мы подчинимся:
– Идите за мной. Я покажу.
Мы с Полей переглянулись, дружно вздохнули, но спорить не стали. В конце концов, глупо отказываться от помощи. Тем более на поверку кладбище оказалось таким большим, что сами мы бы здесь до утра бродили.
Маленькой группкой, стараясь не отставать друг от друга, мы шли довольно долго и очень быстрым шагом. Несколько раз меняли направление, сворачивая в узкие «улочки», делившие кладбище на квадраты, пока, наконец, не добрались к центру. Там, словно на главной площади города, стояла самая высокая статуя из всех: девушка в балахоне. Капюшон на голове, молитвенно сложенные ладони, маска печали на благородном лице – фигура заставляла задуматься о вечном и всплакнуть о том, что навеки кануло в небытие. Но она была не просто украшением данного места или олицетворением его хранителя. У ее подножия возвышался холмик могилы, с таким щербатым надгробным камнем, словно по нему специально били отбойными молотками. И могила эта была явно кем-то потревожена.
Полина вырвала руку из моих пальчиков, от страха вцепившихся в нее почти с нечеловеческой силой, и забралась на земляной холм, лишь слегка припорошенный снегом. Заглянула внутрь, потом перевела взгляд на мемориальную табличку:
– Если кто-то создает армию, его выбор солдат сложно назвать оптимальным. Старушка скончалась в возрасте девяноста трех лет. При такой изношенности организма зомби долго не повоюет.
– Остальные, которых я проверил, были ненамного моложе, – поддакнул Владимир. – И похоронены еще в прошлом столетии. Все могилы пусты, тел нет. Очень похоже на то, что работал некромант.
Я перевела на чародея тревожный взгляд:
– А, может, просто расхитители могил? Обычные люди искали чем бы поживиться. Потому и выбирали тех, кто постарше: надеялись найти что-то старинное, дорогое…
– Может, и расхитители, – пожал плечами Владимир. – Но зачем они тогда тела позабирали? Их на черном рынке не продашь – там нужно что-то посвежее… В любом случае, далеко с таким грузом они не уйдут. Ведьмы их отыщут, и скоро кладбища нашего города станут такими же спокойными, как и прежде.
Я улыбнулась, на мгновение подумав, что, возможно, это даже хорошо, что Владимир оказался третьим в нашей компании. Теперь-то мы точно знали, что магическое сообщество будет уведомлено о нарушителях и мне не придется делать это самостоятельно во время ближайшего шабаша.
Но уже через секунду эта мысль исчезла, словно ее и не было. Потому что чародей ступил ближе и по-хозяйски положил руку мне на бедро.
– Я надеюсь, семья Моргалис присоединится к поискам? – прошептал на ухо.
Ответом ему было негромкое, но яростное рычание, и из ближайших кустов вынырнул ощерившийся мохнатый коврик.
Я сузила глаза: Александр Соколов! Как ты посмел приставить ко мне Азриэля?! Ты же знаешь, что я терпеть не могу твоих демонов! Злобные, подлые, мерзкие – неужели только мы, ведьмы, понимаем, как опасно иметь с ними дело? Сколько заклинателей погибло лишь потому, что не могли правильно рассчитать силы и призывали тех, кто бросался на кормящую руку?! И теперь одно из этих низших существ из-за завесы шпионит за мной?!
О, я была так зла, что не сразу сообразила, на кого в тот момент нужно было смотреть. А смотреть нужно было на Вовочку. И когда Полина, привлекая внимание, больно ткнула меня локтем в бок, я поняла почему.
Чародей застыл в позе оловянного солдатика с вытянутой вперед рукой, круглыми обалделыми глазами и ртом-бубликом. Нижняя его губа подрагивала, палец был нацелен на черный рычащий «ковер», на лице застыла маска непонимания и легкой паники.
– Эт-то чт-то т-такое…? – с трудом выдавил он, до последнего не желая признавать очевидное.
Я вздрогнула от его голоса. В голове тут же выстроилась цепочка: Вова – демон – заклинатель… А дальше по списку: преследование – обвинения, причем во всем и сразу, – постоянные слежки, надзор…
За две секунды мой пессимистично настроенный мозг выдал такой расклад потенциальных бед, страданий и тягот судьбы, что я поняла: ведьмы о заклинателе не узнают, даже если сегодня мне придется закопать Вовочку в могиле похищенной старушки. Забегая вперед, скажу, что паниковала я зря: магическому сообществу было по барабану, кто там обитает в особняке Моргалис – хоть заклинатель, хоть некромант, хоть Дарт Вейдер собственной персоной. Главное, чтобы к ведьмам не цеплялся и в целом соблюдал наши законы. Но в тот конкретный момент я была настроена так серьезно, что Вова, по-хорошему, должен был благодарить судьбу за собственный ступор. Оказался бы он сообразительнее, и мы с Полиной обеспечили бы ему пожизненную амнезию посредством лоботомии.
В общем, сообразив, что еще немного и мой свидетель сможет правильно оценивать действительность, я с мольбой покосилась на Полю и, не придумав ничего лучше, решила действовать на опережение:
– Мой маленький песик!! – заорала, бросаясь к Азриэлю. – Моя пулечка!
– Твоя – кто?! – шепотом уточнила подруга, подпрыгивая к удивленному демону с другой стороны. Похоже, мохнатый бедняга впервые так близко увидел представительницу готической субкультуры. И это зрелище ему не понравилось. Он с такой прытью попытался отползти обратно в кусты, что я еле успела перехватить его за шкирку.
– Пули, порода такая, – пояснила, отчаянно улыбаясь и чувствуя, как под плотной кудрявой шерстью демона перетекают мышцы и грубая, как наждачная бумага, кожа. – Помогай, Полина! Я его одна не удержу.
Готесса хмыкнула, но спрашивать ничего не стала, а только вцепилась демону в «круп» и, навалившись сверху, всем весом прижала к земле. Чародей несколько мгновений наблюдал наш странный совместный поединок, который, как я надеялась, выглядел радостной встречей хозяйки с питомцем, а потом, все еще слегка заикаясь, пробормотал:
– Н-но разве у тебя был не доберман?
– Он и сейчас есть, – обернулась я, с трудом зафиксировав на лице кривую улыбку. – Но Диплодоку было так скучно одному, что я завела ему друга. Полина, это же ты притащила Пулю на кладбище?
Готесса покосилась на метлу, лежащую у моих ног, потом на демона, дергающегося так отчаянно, словно собирался оставить нам шкуру, лишь бы только удрать, и кивнула с видом Гендальфа, прилетевшего в Мордор на орлах:
– Конечно я! Ведь это было так просто – схватить в охапку псину и незаметно для тебя припереть ее на твоем транспорте в обитель мертвых!
Она еще и язвила! У нас, блин, ситуация из разряда совсем плачевных, а она подыграть нормально не может!
Впрочем, Вовочка, то ли в силу испуга, то ли по причине собственной недалекости, ее сарказма не разглядел.
– А зачем ты это сделала? – куда спокойнее уточнил он.
Полина бросила на него ядовитый взгляд:
– Для защиты, конечно! Кто же знал, что здесь нас будешь поджидать такой благородный ты?!
– Мм… – глубокомысленно протянул чародей. – Но если это – твоя собака, почему она пытается от тебя убежать?
– Да нет! – протянула я, очень стараясь звучать убедительно. – Тебе только кажется!
– Зачем тогда вы обе в него вцепились? – не сдавался Вова.
Я сглотнула и нервно хихикнула, аж подпрыгивая от мощных попыток Азриэля сбросить с себя двух любвеобильных «хозяек»:
– Соскучились, блин!
– Ага! – поддакнула Поля. – Ева очень привязана к своим питомцам.
А потом тихо добавила:
– Но она не будет громко плакать, если через две секунды этот конкретный зверь превратится в послушного, симпатичного, ласкового песика. Иначе злая готесса, которая привязана к «пулечкам» куда меньше, сделает из него себе украшение на стену!
И – о чудо! Инстинкт самосохранения у демона сработал! Я почувствовала, как под моими руками, крепко прижимающими Азриэля к земле, начали двигаться кости и мышцы, из длинной лохматой шерсти вынырнул аккуратный черный нос, проклюнулись уши, бусины глаз…
