я сам приду к тебе с этим! – заверил его мужчина.
– Даю слово. – Поколебавшись, согласился юноша, погладив деревянное колечко.
* * *
Тщательно смазанная дверь скрипнула, словно отворивший ее сделал это нарочно.
Вязкую тишину покоев нарушило деликатное покашливание.
Неподвижно сидящий перед Хрустальным Оком Дайрон даже не пошевелился.
Он был одет в кожаные порты и легкую белую рубашку. Никаких знаков различия, указывающих на происхождение, кроме толстой цепи серебряного металла, на безволосой груди, более не было.
Тонкие нервные пальцы сжимали высокий лоб, на котором сейчас гармошкой собрались морщины. Чуть раскосые глаза были прищурены.
После ухода матушки, каждый прожитый год ставил на некогда жизнерадостном молодом человеке свою печать. И почти сорок раз она коснулась его.
Прежний Дайрон, несдержанный и порывистый исчез, уступив место спокойному рассудительному мужчине лет пятидесяти на вид.
Перед ним в маленькой плошке был насыпан мелко молотый сахар напополам с солью – странное блюдо, первое, что он попросил у матушки, ступив на порог этого дома. Давным-давно. И маленькая плоская палочка рядом.
Погруженный в раздумья, казалось, он не замечал ничего.
Но вошедший прекрасно знал, что это не так.
– Они ждут… – послышался гнусавый голос.
– Кто – они? – безразлично спросил мужчина, не поворачивая головы.
– Катилина. И его свита. Они пришли услышать твое слово о лангобардах! Уж тебе ли не знать!
Дайрон чуть повернул голову.
В дверях стоял невысокий согбенный старик. Если забыть о серо-зеленой, точно у алларской жабы, коже и длинных, почти до колен, руках, он вполне сошел бы за настоятеля какого-нибудь монастыря. Плешивая голова кое-где была утыкана редкими кустиками седых волос, а висячий, точно баклажан, угреватый нос и причудливым образом изогнутые брови придавали лицу странное, скорбное выражение.
Кожаная куртка и панталоны со множеством карманов, высокие ботфорты без каблуков и широкие браслеты на запястьях составляли всю его экипировку.
По человеческим меркам ему было лет семьдесят. Но глаза цвета летнего неба блестели ярко, словно у семнадцатилетнего юноши.
– Передай им, что их дела меня не касаются! – устало сказал Дайрон.
Старик переступил с ноги на ногу, и узловатым пальцем потрогал огромную серьгу в левом ухе.
– Но им пообещали! – сварливо напомнил он, будучи в глубине души согласен с Дайроном, но все же настаивая на обратном, благодаря неистребимой привычке противоречить по всякому поводу.
– Я им ничего не обещал! – равнодушно ответил Дайрон. – Пусть идут к тому, кто это сделал!.. – Он на мгновение прикрыл веки. – Ты часом не знаешь, кто он?
– Витторио Гаруччи! – усмехнулся старик, показав редкие острые зубы. – Они на всякий случай заручились и его поддержкой тоже! Так что тебе лучше поспешить, пока он не опередил тебя!
– Опередил меня!.. – впервые Дайрон улыбнулся, но улыбка его получилась зловещей. – Что ж, коли так случится, обещаю тебе, Гоулс, я не буду медлить ни минуты!.. – Он поднял голову и прислушался. – А пока… оставь меня.
Старик покряхтел и повернулся, собираясь уходить, но потом, словно спохватившись, спросил:
– Так… а что же с ними делать?
– Пусть убираются! – бросил мужчина, откидываясь в кресле.
Гоулс покачал головой и направился к дверям.
Едва он подошел, они резко распахнулись ему навстречу.
Старик поспешно отпрянул.
– А ты постарел, Гоулс! – усмехаясь, в зал вошел худощавый мужчина, несколько моложе самого Дайрона, в просторном плаще с видневшемся из-под просторных складок у пояса мечом, и дружески хлопнул того по плечу.
– Да уж, наш век короток! – насмешливо сказал старик, неуклюже отходя в сторону.
– И ты об этом не жалеешь? – в тон ему спросил мужчина, ловким движением сбрасывая поношенный плащ в кресло.
– Не стоит жалеть о том, чего не достоин, – философски заметил Гоулс, и потоптавшись, ушел, бесшумно затворив за собою двери.
– Почему бы тебе не помочь ему? – мужчина пожал протянутую руку и уселся напротив, испытующе глядя на Дайрона. – Жизнь леноров коротка, куда короче людской!
– Я неоднократно предлагал ему, – со вздохом отвечал Дайрон. – Да только он не желает!
– Странно! – удивился мужчина. – Время, проведенное подле тебя, должно было бы убедить его в обратном…
Покачав головой, он перевел взгляд на светящееся Око.
– Они исчезли оттуда… – с болью в голосе произнес Дайрон. – Давно… Но каким образом, Эллиот? Я надежно закрыл то место. Никакой корабль не добрался бы туда!
– По воде да, – согласился Эллиот. – А под нею? Воздух-то для них не так важен, как для людей!
Дайрон внимательно посмотрел на собеседника.
– Неужели они решились на это?
– Но ты же забыл их! – прищурился Эллиот. – А они ждали тебя…
Он усмехнулся, но глаза остались холодными.
– К тому же, они ведь нуждались в пище!.. Впрочем, в пище-то как раз недостатка и не было – море изобилует рыбой!
– Они должны были ждать ее… – прошептал Дайрон. – И не дождались…
– Ты нашел их?
Дайрон покачал головой.
– Я не чувствую Посвященного Мгновению… Быть может, потому что его нет в живых, а быть может, потому, что я не бог!.. А остальные мне не нужны!..
– Через несколько лет все станет на свои места! – успокаивающе заметил Эллиот. – И тогда…
– Ты пришел, чтобы сказать мне об этом? – Дайрон посмотрел ему в глаза.
Эллиот бесстрастно выдержал его взгляд.
– И об этом тоже. Сейчас ты хладнокровен, не в пример тому порывистому юнцу, и я не опасаюсь, что ты совершишь какой-то необдуманный поступок, как…
Он закрыл глаза, и сделал глубокий вздох. Потом продолжал:
– Так вот, скажи мне, почему для ухода Эмер было выбрано именно это место? Ты знаешь, чем оно примечательно?
Дайрон встал, и заложив руки за спину, медленно прошелся по залу.
С уходом Эмер все здесь изменилось. Уютный прежде покой сменился сухим кабинетом.
Стебли растений, некогда любовно взращиваемые матушкой, сейчас вытянувшись, неподвижными бревнами лежали вдоль стен, а сверкающее покрытие пола прикрыли темные доски паркета.
Впрочем, изменился и сам Дайрон. Сейчас все свободное время он проводил в размышлениях и за книгами, словно пытаясь постичь то, чего так старательно избегал ранее.
– Оно находится точно посредине между двумя крайними точками этой планеты, – задумчиво сказал он, шевеля пальцами рук. – Самым глубоким местом океана и наивысшей горою. Кроме того, места, расположенные на линии, проходящей сквозь эти точки и огибающей земной шар, почти невосприимчивы к магии. А то место… Вообще.
Эллиот кивнул.
– Верно. Так зачем же, скажи на милость, Эмер понадобилось уходить именно оттуда?
– Ей присоветовали Безликие, – медленно сказал Дайрон и пальцы его сжались в кулаки. – Однако, неужто она не почувствовала этого сама? Странно!
– Более чем! – покачал головой Эллиот. – Но Эмер-то никогда и не воспринимала всерьез свою роль
