не истинной в том самом, волчьем смысле.
— Не думай, кроха, чувствуй! — Ник наклонился, поведя носом по моим волосам.
Я чувствовала. Уверенность, силу, страсть и любовь!
До Нового года еще было время, мы сидели за столом, вспоминая какие-то истории из жизни, забавные эпизоды — конечно под аккомпанемент вечной «Иронии судьбы» с ее баней, друзьями, вдрызг пьяным положительным Лукашиным, «гадостью заливной рыбой» и прекрасной Надей, которая все-таки привезла веник. Я почему-то очень любила эту картину, хотя многие из моего поколения уже такое не смотрели. А мы с мамой каждый год, тридцать первого декабря, нарезая салатики, плача от лука, и от жалости к бедному Ипполиту…
И вот, речь президента, куранты, новая бутылка шампанского, поздравления…
Я лихорадочно перебирала в голове желания — чтобы мне такого загадать? Что бы загадать? Что бы такого волшебного попросить у Деда Мороза?
Смотрела на улыбающиеся лица любимых мужчин и понимала, что на самом деле желать мне, наверное, и нечего. В тот миг за новогодним столом, с тремя любимыми мужчинами я была абсолютно счастлива. И мне не хотелось больше ничего. Только сохранить их любовь и это счастье!
— С Новым годом, любимая!
— С Новым счастьем, детка!
— С Новым годом, Мия… Жена!
Альфа протянул сначала бокал, потом руку — сгреб меня в объятия, подарив нежный поцелуй. Губы сладкие от шампанского и любви.
— Моя малышка, моя принцесса — такой я тебя тоже хочу написать — с глазами, которые светятся от счастья, — Дэн поцеловал мою руку, потом прижал к себе.
— Красавица, спасибо тебе за то, что ты есть и ты с нами. — Никита в этот момент был похож на мальчишку — несмотря на смокинг и бабочку, его волосы все равно уже были в беспорядке.
— И всегда буду с вами, если вы будете со мной!
— Всегда!
Глава 59. Марк
Моим коньком был новогодний гусь с яблоками. Готовить его научил отец — Альфа родительской стаи.
У нас была традиция — сначала мы резали гуся, потом уже к елке, за подарками.
Я думаю, мама придумала это потому, что в юном возрасте нас, парнишек, было совсем сложно накормить чем-то кроме чипсов и шоколада.
Это уже став постарше мы буквально доводили маму до белого каления сметая со стола все и требуя добавки. В конце концов она просто поставила нас с отцами перед фактом — хотите вкусно есть — учитесь готовить. Нет, отцы-то готовить умели, просто видимо их возбуждало именно то, что любимая женщина за ними ухаживает. Но, одно дело удовлетворять аппетиты трех волков в постели, а потом и за столом. И другое дело кормить трех вечно голодных волчат!
Готовить мы любили. Все без исключения. Правда, наш художник иногда начинал баловать нас какой-то очень элитной молекулярной кухней, после которой хотелось сожрать хорошего молодого барашка, или даже оленя…
На Новый год у нас в стае всегда был гусь. Я даже антоновку для него лично собирал у матери в саду и хранил в погребе, в специальном коробе.
— Как вкусно! Это просто блаженство! Божественно!
Божественно было наблюдать как она облизывает свои пальчики. Я не удержался и схватил ее руку, проведя по ней языком.
— Да… Блаженство!
Я был готов утащить ее в спальню с того момента как она перешагнула порог комнаты.
И, да, мы с Дэном угадали с платьем. Оно оказалось невероятным. И так ей шло! Ник хотел выбрать что-то более современное, но…
Мия в эту ночь должна была быть в образе принцессы и невесты одновременно.
Я уже представлял, как буду расстегивать молнию, спускать бретельки, распаковывая нашу кроху как самый драгоценный подарок.
— Альфа, ты завис!
Я именно завис, посасывая сахарный пальчик нашей девочки, нашей жены…
— Еще один тост? За…
— А можно скажу я? — розы на ее щечках стали ярче, сказывалось шампанское и стеснительность, которая несмотря ни на что все равно оставалась с ней.
— Конечно, милая.
— Она встала, подняла бокал.
— Я хочу поднять тост за вас всех, и за каждого в отдельности. За Марка — его силу, его страсть, его жесткость и волю, и за нежность, которую он дарит мне. За Дэна — за его яркость, за его необыкновенный талант, за ласки, за верность и силу чувств. За Ника — бесшабашного, умного, веселого, разного, сильного, мягкого, и обаятельного. Вы такие разные. ВЫ такие необыкновенные. Я не очень еще верю в то, что все это правда. Что вы полюбили меня. Но я так хочу сделать вас счастливыми!
Ты делаешь это, детка! Мне хотелось кричать об этом на весь лес, на всю вселенную! Делаешь!
Я чувствовал тяжесть и жар в паху. Я хотел ее с какой-то новой, неистовой страстью. Взять, получить, подтвердить свое право на нее!
Моя. Наша!
Жена! Любимая!
Хрустальный перезвон бокалов, глоток шампанского… Я не мог больше ждать!
Схватил ее в объятия, притянул к себе, впечатал в грудь — жестко, мощно.
— Детка…Сладкая…
— Марк…
Я знал, что нам нужно было еще подарить друг другу подарки, лежащие под елкой, но в этот момент под елкой должна была лежать она — Мия.
Мы опустили её на ковер, я потянул застежку молнии, Ник и Дэн стягивали бретельки. Пара мгновений и платье нежным облачком опустилось на кресло, а Мия была перед нами — крохотные белые трусики и чулочки с ажурной резинкой.
Я набросился на ее киску, поглощая прямо через ткань — она уже была влажной. Ник целовал ее в губы, Дэн гладил соски, сжимая обе ее груди в ладонях, проводя языком по упругим вершинкам.
Она стонала, всхлипывая.
Мы действовали точно стая волков, набросившаяся на добычу. Да, мы именно такими и были.
— Марк, прошу тебя!
Я отодвинул край кружева, погружая язык в нежную розовую мягкость.
