не особо правдоподобной актерской игры.
— Куда мне идти?
— Главная лестница. Третий этаж. Коридор слева.
— Благодарю. — Полли уже было развернулась, но медсестра ее остановила.
— Вы ничего не забыли, мисс?
Полли недоуменно на нее уставилась. Медсестра вздохнула и пояснила:
— Вы не купили билет.
— Простите?
— Больничный билет. Без него вы не попадете к доктору.
— Что за вздор?! — возмутилась Полли. — Мы ведь не в театре.
Медсестра подняла бровь.
— Вы душевнобольная? Тогда вам не в Больницу Странных Болезней, а в лечебницу «Эрринхауз». Билет покупать будете?
Полли сжала зубы и процедила:
— Буду.
— С вас тридцать фунтов.
— Почему так дорого?!
Медсестра пожала плечами.
— Услуги погребального оркестра господина Пруддса стоят дороже, — заметила она. — Впрочем, вы всегда можете отправиться в Фли к Лоскутнику или найти какого-нибудь не заслуживающего доверия шарлатана, именующего себя доктором и в Тремпл-Толл.
Полли поняла, кого медсестра имеет в виду, но промолчала. Не желая затягивать разговор с этой невероятно «милой» особой, она просунула в окошко деньги. Мисс Мегирофф взяла их и толкнула вмонтированный в стол рычажок. Тут же раздался скрежет механизмов, и из прорези выползла прямоугольная картонка, на которой стояла зеленая трафаретная надпись:
«БОЛЬНИЦА СТРАННЫХ БОЛЕЗНЕЙ
БИЛЕТ № 4378-25-Б
(Одноразовое посещение доктора. Возврату и обмену не подлежит.
Без компостирования — недействителен!)»
Полли поджала губы.
— Еще и компостировать?
— В кабинете доктора. Следующий!
Схватив билет, Полли буркнула: «Вас тут всех самих не помешает прокомпостировать», — и направилась к лестнице…
…Поднявшись на третий этаж, мисс Трикк двинулась по коридору, глядя на таблички дверей. Вскоре она обнаружила нужную:
«Дж. Д. Барроу,
доктор больничной практики.
Заразными болезнями и отвратительными уродствами не занимаюсь».
Не успела Полли взяться за дверную ручку, как дверь распахнулась и девушку обдало струей дыма.
Из кабинета доктора вышел, судя по всему, пациент. Сперва Полли решила, что это ребенок, но затем отметила совершенно не детские встопорщенные бакенбарды, седые брови и морщины. Да и сигары дети курят нечасто.
Карлик выглядел весьма представительно как для Тремпл-Толл: на нем были с виду дорогой черный костюм и красная бархатная жилетка, из кармашка к пуговке тянулась золотая часовая цепочка, на макушке слегка набекрень сидел обтянутый поблескивающим шелком цилиндр.
Окинув Полли любопытным взглядом, карлик спросил:
— За лекарством от курносости?
Полли прищурилась, но в долгу не осталась:
— А вы за лекарством для роста?
Карлик хмыкнул, приподнял цилиндр и прошел мимо.
Когда он скрылся на лестнице, Полли постучала и, услышав «Войдите!», толкнула дверь.
В первое мгновение ей показалось, будто она вдруг перенеслась из больницы в салон какого-нибудь джентльменского клуба, полного важных снобов различной степени ханжества.
Стены кабинета доктора Дж. Д. Барроу были обшиты темным деревом, на них висели картины в грузных рамах. В неярком свете ламп под зелеными плафонами клубились густые клубы темно-фиолетового папиретного дыма. Сливовый запах табака смешивался с ароматами дорогого вина. Негромко играла музыка, вытекая в кабинет из рога граммофона.
Доктор Барроу сидел за столом в глубоком кожаном кресле и, лениво откинувшись на спинку, перебирал пальцами по воздуху в глубине висящего рядом с ним дымного облака, отчего казалось, будто дым сплетает его рука.
— Невероятно рад! — воскликнул он, и Полли посетила мысль, что для встречи пациента приветствие хуже придумать сложно. Доктора будто приводил в восторг сам факт возможной напасти, свалившейся на нее.
А еще Дж. Д. Барроу явно был в восторге от самого себя. Каждое его движение обладало манерностью и патетикой, его взгляд полнился значением (известным лишь ему самому), а у каждой улыбки из его набора заготовленных улыбок, вне всяких сомнений, было свое название. Внешность человека за столом больше подошла бы актеру на подмостках, чем врачу: тонкие черные усики, подвитые брови, блестящие иссиня-черные волосы с посеребренными висками — их обладатель будто сошел с коллекционной открытки. А глубокие болезненные тени вокруг глаз выглядели так, будто он их нарочно подкрашивает, чтобы придать образу бо́льшую драматичность.
Приглядевшись, Полли заметила, что фиолетовый дым рождается вовсе не из руки доктора Барроу. Между его пальцами плясала папиретка. Девушка даже замерла, завороженно глядя на то, как быстро и плавно папиретка перемещается.
— Ваш билетик, будьте добры. — Доктор кивнул на небольшой бронзовый компостер, закрепленный на краю стола, и Полли, подойдя, прокомпостировала билет.
— Очень странная практика… — сказала девушка, — с этими билетами.
— Что вы! Вовсе и не странная, а наоборот, крайне правильная и нужная. Во всем должен быть порядок.
— Вы не находите, что это… гм… несколько театрально?
— Разве это плохо? — картинно изогнул черную бровь доктор Барроу. — Больничные билеты в ходу уже почти двадцать лет. И я, признаюсь, неким образом причастен к тому, что в один прекрасный день они здесь появились.
— Значит, это вы их придумали?
Доктор Барроу растянул тонкие губы в очередной улыбке и совершил рукой волнистый жест, означающий шутливое «Каюсь» и «Пойман с поличным». После чего указал Полли на стул для пациентов.
Когда она села, он выпустил струю дыма, свившуюся в новое облачко над столом, и спросил:
— На что жалуетесь, мисс?
— О, у меня мигрень.
Доктор вскинул брови.
— И вы пришли ко мне с мигренью?
— Понимаете ли, это очень сильная мигрень, — сказала Полли. — Я работаю в газете «Сплетня» и…
— Вот ведь фокус! — Доктор Барроу поглядел на посетительницу со смесью недоверия и любопытства. — Не знал, что там работают дамы.
Полли пояснила:
— Я там совсем недавно, но мой начальник, господин главный редактор, требует от меня статью. Вот только я не могу ее написать, так как не обладаю достаточными сведениями.
— Я могу прописать вам пилюли от мигрени.
Легонько улыбнувшись, Полли посмотрелав глаза доктора Барроу
