как путь к выходу выбрать! – разозлился Петр.
– Ну чего ж ты сам себя путаешь, Лабиринт в себе носишь? – посочувствовал Минотавр. – Может тебя все-таки боднуть?
Петр хотел съязвить или ответить грубостью, но сдержался. Смотрел на морду минотавра, поросшую жестким рыжим волосом, влажный нос, который тот то и дело облизывал длинным языком, острые рога. Однако думал он о лицах жены, дочки. Ради того, чтобы вернуться к ним, он был готов на что угодно. Даже договориться с отвратительным мучителем.
– Покажи путь, – попросил он. – Я на что угодно готов. Что могу для тебя сделать? Что угодно! Умоляю!
– Ну-у-у… – печально протянул Минотавр и встал. – Все-таки боднуть…
Не дожидаясь удара и боли, Петр вскочил и бросился бежать.
Он углядел проход, нырнул в него, побежал корявым коридором, повернул, потом повернул снова. Едва прислушиваясь, он слышал сзади громкий топот Минотавра и бежал дальше. Все равно куда, лишь бы от Минотавра. Опасаясь его острых рогов, Петр уже избегал любых комнат и дверей.
Коридоры и переходы гнулись, сменяли друг друга и все тянулись в темноту. Петр выбивался из сил, переходил на шаг, ковылял, держась за стены и бежал снова, как только восстанавливал дыхание.
Лабиринт извивался и изгибался, как рога Минотавра. Скручивался вокруг Петра, постоянно уводя от любого выхода. И за каждым поворотом мерещился Минотавр.
Он бежал, останавливался, бежал, падал, вставал, снова бежал и так без конца по таким же бесконечным ходам и коридорам.
Лишь потеряв всяческое ощущение времени, пространства и даже собственного тела он как будто остановился. Завис в темной глухой пустоте.
Он даже забылся на какое-то время. Но лишь затем, чтобы очнувшись снова ощутить себя в пустоте, наедине с бьющимся желанием выбраться отсюда. Бессилие заставляло думать спокойнее, и он медленно перебирал все ситуации в Лабиринте. Искал другого выхода в каждой, но не находил. Как будто другого выхода не было. Но всякий раз он оказывался глубже и глубже в Лабиринте.
Вспоминал слова Минотавра, пытаясь разобраться, за что тот его наказывал. Что-то напоминала ему фраза мучителя – «Душой не криви!». Что-то крутилось в памяти.
Петр немало потрудился, пока, наконец, не вспомнил – примерно то же самое ему говорил отец. Учил поступать честно. Настаивал, что каждый всегда знает, верно или не верно будет поступить так или иначе. Знает, так ли поступает человек, которым сам хочет быть. Надо только не позволять себе оправдывать поступок неправильный. Не кривить душой. А то так и будешь мучиться –становиться одним человеком, а стремиться быть другим.
Вот отец эту красивое построение сам и разрушил, – злился Петр, – дал взятку, чтобы устроить сына в выпускные классы с углубленным изучением английского. Оправдывался, что это так нужно, пригодится.
– Не пригодилось! – от несдерживаемого гнева сказал вслух Петр.
Он ведь в итоге поступил на социологию, где английский совершенно не был важен.
Петр понял, что злится на отца, до сих пор не может простить ему той взятки.
А сам-то что?
Он вспомнил недавние поступки в Лабиринте. Как из боязни упустить шанс выбраться или выжить нарушал любые свои принципы… Совершал то, с чем сам был не согласен. Вспомнил намерение заплатить за лицей для дочки. Внутри стало горько и неприятно.
– Прости, папа… – прошептал он.
Петр все еще висел в пустоте, но понял, что стало легче. Думая теперь о недавних ситуациях в Лабиринте, он осознал, что уже не хочет больше бояться потерять надежду приобрести что-либо или чего-либо лишиться.
И почувствовал под ногами твердую поверхность. Он пошел вперед, и Лабиринт уже не изгибался, не предлагал развилок. Наоборот – расступался перед ним.
Петр улыбался и шел вперед. Он уже видел, что там его ждал Минотавр, но не останавливался.
– Вот смотрю на тебя иногда и думаю – и кому же ты такой красивый достанешься?.. – довольно заявил Минотавр, когда Петр подошел вплотную. – Или это я про себя?.. – он задумался, прислушиваясь. – Точно! Про себя!
Петр хмыкнул и смело сделал еще один шаг вперед, прямо на своего мучителя.
Минотавр с улыбкой посторонился, открывая доступ к маленькой двери. Рядом с ней было грязно, кто-то когда-то то ли мочился возле нее, то ли его рвало. Сама дверь была такой низкой, что проходить в нее надо было на четвереньках.
– Это же только для быдла проход! – воскликнул Минотавр, когда Петр опустился перед дверью.
Однако тот, нисколько не смущаясь и не боясь испачкаться протиснулся через нее.
За дверью было просторное чистое помещение, похожее на операционный зал в банке. Ряд столов для клерков поперек зала, скамейки для посетителей и стойки для заполнения заявлений по эту сторону и огромная надпись на стене по ту:
ОФОРМЛЕНИЕ НА ВЫХОД
Петр подошел к единственному клерку. Тот недовольно посмотрел и двинул толстенную стопку бумаги, добавив вредным голосом:
– Заполняйте!
Петр оценил толщину анкеты и удивился:
– Как?
Клерк ткнул на информационные стойки напротив:
– Там все написано!
Петр кивнул, взял стопку и пошел к стойкам.
Заполнение далось нелегко. Анкета была нудной, запутанной и казалась бесконечной. Ему пришлось призвать на помощь всю терпеливость и внимательность, чтобы не наделать ошибок.
Тем не менее он справился, поставил дату и подпись и вернулся к клерку.
Однако, когда ему оставался лишь один шаг до стола, клерк поднял табличку:
ПРИЕМ ОКОНЧЕН
– Вы что, как же так? – удивился Петр.
Клерк, кривя рот, дописал слово в бумаге перед собой, положил ручку, растопырил пальцы и потянулся:
– Мы писали, мы писали наши пальчики устали!
– Да что такое!? – воскликнул Петр. – Я же буду жаловаться, добиваться!
Клерк нагло ухмыльнулся:
– Взятку давать будете?
– Идите на хрен! – возмутился Петр.
– Грубить не надо, – еще наглее улыбнулся клерк. – Останетесь в Лабиринте навечно!
Петр смотрел сердито, стиснув кулаки.
– Ну что, дадите взятку? – уже безучастно поторопил клерк.
Петр усмехнулся и отступил:
– Не буду! – он поднял голову и звонко спросил. – Где у вас тут пропасть для честного человека?
Клерк показал концом ручки куда-то в сторону.
Пропасть была что надо. Вертикально уходящий вниз скальный обрыв, белесая дымка в глубине вместо дна, восходящий поток воздуха, бьющий снизу. Кажется, там внизу даже были видны парящие птицы.
Петр подошел к краю и засомневался. Стоит ли?
Страшно. Да и, как ни крути, не так уж сложно было до сих пор в Лабиринте. Приспособиться можно.
Он еще раз вспомнил, что тут приходилось делать, и его передернуло от отвращения. Оглянулся на клерка. Тот поднял брови, переспрашивая, не передумал ли Петр.
Петр подмигнул ему и отвернулся.
Встал на край, улыбнулся и шагнул вперед.
Ветер ударил в лицо, скала понеслась мимо него вверх, дымка стала быстро приближаться. Петр ощутил, что теперь, после шага в пропасть все стало легче.
Когда он погрузился в дымку, это ощущение только усилилось. Даже страх ушел. Будто он не падал, а летел куда-то вперед.
Дымка стала реже, расступилась, проявились неясные тени. Они приближались и выстроились двумя галереями по сторонам – статуи.
Они были разного
