Тёмные забрали моего Самуэля, вырвали его душу прямо у меня на руках.
Нам всем пришлось тогда объединиться, чтоб остановить это! И это была жестокая битва, запечатленная в наших книгах в канцелярии. Мы боролись за наших подопечных, порою ценой наших собственных жизней.
А здесь, как я понимаю, зло не таких масштабов, раз Босс призвал вернуть эту силу лишь нас двоих. Хотя все же, задача не из лёгких. Но мы справимся! Я верю в Дитрих, и в себя тоже.
Братец часто давал поводы для встреч — вот и не знаю: благодарить ли его за такой незаурядный ум или отругать. Но в любом случае, я видел Дитрих, и мы успевали перекинуться короткими диалогами.
На днях, когда мы были в деревне, и мой малыш спал, мама вышла на улицу обменяться парой слов с папой. Братец узрел в чулане красивый пакет с подобием вкусняшек. Быстренько достал ножницы, открыл его. Вот и они: такие прекрасные красно-синие мягкие конфетки! Дитрих появилась в тот момент, когда он уже было укусил одну, и заставила его сплюнуть! Ибо это был яд для крыс, и совсем не вкусняшка! И пока не зашла мама, сказала, что сможет прийти сегодня вечером и поговорить.
Но она не пришла. Это так странно, если честно, когда кто-то говорит, что придёт и не приходит. Ведь ты ждёшь, надеешься, потом приходит отчаяние и злость. И тебя накрывает не добрая волна ненависти. Эмм…. Не знакомое и новое для меня чувство, так как ждать мне таким образом ещё никого не приходилось.
Она появилась лишь на следующий день утром. В тот момент, когда голова, а точнее глаз братца летел на рифлёную деревяшку, неудачно положенную моим малышом. Она не успела её убрать, но подвинуть смогла вовремя, поэтому удар пришёлся на скулу. Синяка почти нет, а вот глаз он мог потерять запросто.
— Где ты была вчера? — сразу же набросился я на неё.
— Прости, в Киото семья моего малыша неожиданно решила отпраздновать юбилей папы, и они не спали допоздна. А потом салюты испугали кроху, и он всю ночь плакал, — протараторила она, с нескрываемым чувством вины.
О, об этом я не подумал. Совсем и забыл, что у неё такая же ответственная работа, как и у меня и с её подопечным может случится что угодно.
— Нам надо будет поговорить. Определиться с планами, так сказать, — не теряя времени, предложил я.
— Да, конечно, — кивнула она.
И я было только хотел предложить сегодняшний вечер, как она растворилась.
Ох, Дитрих, и как же мы будем ловить так зло? Ты же вечно исчезаешь…
Глава 11
Испытания. Как-то я заметил, как мама одного ребёнка жалуется подруге, что ей тяжело с ним. Мама двух детей говорит, что один — это не сложно, сложно, когда их уже двое. Мама троих детишек с двумя малышами умудряется уже и отдохнуть… И тут я понял, что нет предела сложности, нет предела испытаниям, есть лишь сила терпимости. И поверьте, вы куда сильнее, чем вы думаете. Это как недооцененные возможности. Как пример, кто-то боится сесть за руль, но вынужденное обстоятельство заставляет, и через год-два с приобретенным опытом, человек уже через смех удивляется тому, как он жил без своего железного коня. Каждое поэтапное взросление привносит в нашу жизнь тяжёлые испытания, но все это нам под силу, стоит лишь поверить в себя.
И следовательно, если Босс дал нам с Дитрих эту миссию, значит, нам она по плечам, как бы невыполнимо это не казалось.
С этой мыслью я ждал её, чтоб поговорить. И вот, наконец-то, она пришла. В жёлтом платье и венком из полевых цветов на голове. Бусы из самоцветов и каких-то кристаллов плюс множество колец на каждой руке, с браслетами — дополняли весь этот богемный образ. Необычно, и прям тепло, как солнечный день.
— Анхель, — поздоровалась она.
— Дитрих, — улыбнулся я ей, — я вижу, ты в хорошем настроении.
Она лучезарно расплылась в улыбке.
— У меня хорошая новость! — чуть ли не захлопав в ладоши, выпалила она. — Нам помогут! Канцелярия нам поможет!
— Что? Ты рассказала кому-то о том, что случилось? — удивился я, ибо считал, что это тайна за семью печатями, ведь я даже от Босса пытался это скрыть.
— Нет. Просто меня вызвали сегодня туда — поверь, это было ужасно! — и она аж закатила глаза, вспоминая свое состояние. — Ведь я думала, меня изгонят из «дома» и отправят к «отчаянным», ну или куда там… Я тряслась вся. «Но женщина в бюро передала мне это», — и она протянула мне конверт. — И, кажется, не все потеряно!
Я быстро выхватил у неё бумагу: потому что просто должен был скорее узнать (как бы я не стремился контролировать свое любопытство, порой оно вырывалось из оков), и потому что, боялся, что Дитрих опять исчезнет с клочком «помощи».
«Дитрих, если будет нужно подкрепление, произнесите это (и далее следовали слова на латинском и коптском языке — к счастью, доводилось читать такие рукописи), и мы пришлем вам подмогу. Канцелярия».
Я посмотрел на Дитрих.
— Странная какая-то записка. И это все? — уточнил я.
Она кивнула.
— Кто-то узнал и хочет нам помочь, понимаешь! Это же здорово! — все ещё улыбалась она.
— Мы даже не знаем, что именно ловить, а к нам уже добровольцы пожаловали, — все же недоверчиво отозвался я, рассматривая вдоль и поперёк письмецо.
— Я уверена, мы скоро это узнаем. Надо просто стать более наблюдательными. Ведь зло не могла уйти далеко, — уверенно предположила она.
Теоретически оно можно быть где угодно. Но Дитрих права, возможно, тьма ещё здесь, рядом, набирается сил.
Она рассматривала фото на шкафах, и резко обернувшись, звеня всеми кристаллами на теле, спросила:
— Ты не замечал ничего особенного в жизни матери своего подопечного?
— Что ты имеешь ввиду? — все же уточнил я.
— Тебе не показалось, что она странная? — эмм, вот если бы я ещё понимал нормальность по понятиям Дитрих. По мне так это она
