особенность от своей семьи фейри.
– Отлично, и ты говоришь мне об этом только сейчас. Вот так тренер.
– Вообще-то хороший тренер позволяет сначала совершать ошибки, чтобы научиться их не повторять.
Я скорчила гримасу, хотя он не мог этого видеть.
– Тогда ты лучший тренер на свете.
Николас рассмеялся.
– Как ты вообще обходилась без меня?
– Даже не представляю.
Я неспешно проснулась в восхитительно теплом коконе, который не хотела покидать. Издала счастливый вздох и прижалась поближе к источнику тепла.
– Доброе утро.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы голос запечатлелся в разуме. Я резко открыла глаза, и первым, что я увидела, оказался солнечный свет, струящийся в окно. Второй – широкая грудь под моей щекой. Моргнула несколько раз, чтобы прояснить спутанные мысли, и вскоре пожалела, что поняла, где нахожусь и, что еще важнее, на ком распласталась.
– Доброе, – пробормотала я, не в силах пошевелиться от смущения.
Рука коснулась моей спины.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Николас хриплым спросонья голосом, от которого у меня в животе пробудился трепет.
На меня нахлынули события прошлой ночи, и я во всех унизительных подробностях вспомнила, как лежала на полу его ванной комнаты, а затем наш разговор и как он обнимал меня на диване. Чего я не помнила, так это как заснула или как оказалась в своем нынешнем положении.
– Хорошо, – прохрипела я, – учитывая обстоятельства.
– Ты имеешь в виду галлон алкоголя, который ты извергла? – Мне было ни к чему видеть его лицо, чтобы понять, что он улыбается.
Я вперилась сердитым взглядом в его грудь. Приятно знать, что хоть кому-то из нас от этого весело.
– Фу, не напоминай. – Я отстранилась от него и села, не в силах смотреть ему в глаза.
Смахнув волосы с лица, я задумалась, что теперь будет между нами. Вчера ночью эмоции накалились, и мы сказали слишком много, поделились слишком многим, чтобы можно было вернуть отношения, которые были между нами день назад. Я была рада этому, но понятия не имела, что об этом на ясную голову думал Николас.
– Может, посмотришь на меня?
– Не собиралась.
Он тихо рассмеялся и сел.
– Ты же знаешь, что не сможешь вечно меня избегать.
Я сосредоточила взгляд на голубом небе за окном.
– С чего ты взял?
– С того, что я тебе нравлюсь… очень.
Лицо обдало жаром, и, обернувшись, я смерила его сердитым взглядом, но, увидев его взъерошенные волосы, теплые глаза и чувственную улыбку, тут же позабыла, что хотела сказать. Желудок сделал сальто, а в голове крутилась единственная мысль о том, что я хочу все повторить и снова проснуться в его объятьях.
Его улыбка стала шире, будто он точно знал, о чем я думала.
– Вот видишь, долго ждать не пришлось.
– Замолчи, – буркнула я, и он снова рассмеялся.
Николас провел рукой по своим темным волосам, и у меня внутри все снова сжалось. Несправедливо, что он так хорошо выглядит по утрам, а я наверняка выгляжу дерьмово, особенно после вчерашней ночи. И мне даже думать не хотелось, как у меня сейчас пахло изо рта. Я, наверное, смогла бы сразить вампира, просто дыхнув на него.
– Так ты согласна? – спросил он более серьезным тоном. – Быть вместе? – От неуверенности в его глазах у меня возникло желание его обнять. Боже, мы всего один раз переночевали на диване, а я уже сама не своя от переизбытка чувств.
Я кивнула.
– А ты… согласен?
– Да. – Он улыбнулся так нежно, что я внезапно заробела.
Я встала с дивана.
– Прошу прощения, мне нужно воспользоваться твоей ванной и извести целую бутылку ополаскивателя для рта.
Он усмехнулся.
– Не стесняйся.
Я встала перед зеркалом в ванной и поморщилась, глядя на свои спутанные волосы и опухшие глаза. Умылась холодной водой и постаралась причесать волосы пальцами. Расческа Николаса лежала на полке, но мне казалось слишком интимным пользоваться его личными вещами.
«Ну да, а в том, чтобы использовать его вместо кровати, не было ничего личного».
Я второй раз полоскала рот жидкостью, когда услышала стук во входную дверь, а затем мужские голоса. Не хватало еще, чтобы кто-то узнал, что я провела ночь с Николасом. Я тихо выплюнула ополаскиватель и вытерла рот полотенцем, дожидаясь, когда гость уйдет.
Я никак не ожидала, что в дверь ванной постучат.
– Сара, ты не могла бы выйти на минутку? – крикнул Николас через дверь.
– Вот черт!
Он не стал бы делать меня объектом сплетен, а значит, там с ним мог быть только один человек.
– Конечно, – взволнованно ответила я и, пригладив волосы, открыла дверь.
Тристан стоял в гостиной, оглядывая мой растрепанный внешний вид с недовольным и взволнованным видом. Хотя бы помятая одежда свидетельствовала о том, что я спала в ней. Я глянула на взъерошенные волосы и босые ноги Николаса, красноречиво указывавшие на то, что он только что проснулся. Могу только представить, о чем подумал Тристан, увидев нас вместе.
– Ничего не было, – выпалила я. – Я напилась, и Николас позаботился обо мне. Вот и все.
Он кивнул, но выражение его лица не изменилось.
– Николас уже все мне объяснил, и я сказал ему, что он должен был отвести тебя в твою комнату или в мои покои дальше по коридору.
Николас улыбнулся, не обратив никакого внимания на замечание Тристана.
– А я сказал ему, что все, что происходит между нами, не касается никого, кроме нас.
– Саре еще нет восемнадцати, Николас, и ее дядя доверяет мне заботу о ней. В том числе ее невинность и…
– О боже, только не начинайте, – прохрипела я от унижения.
Николас кашлянул, и я бросила на него предупреждающий взгляд. Если услышу от него хоть один смешок, то ему стоит беспокоиться, что я разорву не только связь.
Тристан поднял руки.
– Прости. Я не хотел тебя смутить, но в твоем положении нельзя легкомысленно относиться к сексу. Это…
– Тьфу! – Я бросилась к двери.
Оба окликнули меня, но только легиону демонов было бы под силу удержать меня в этих комнатах. Я захлопнула за собой дверь и помчалась по коридору. Да кто, черт побери, заводит разговоры о сексе со своим дедушкой в присутствии парня, с которым провела ночь? Нам с Тристаном придется серьезно поговорить о личных границах. Нейт хотя бы никогда не пытался в это вмешиваться.
Мысли о Нейте напомнили мне о том, что сегодня День благодарения, а его не будет рядом. Я уже чувствовала восхитительные ароматы, доносящиеся с кухни, но они ничего не стоили, если
