в том, чтобы Черный Мотылек появился в Габене. Помимо этого, он предложил свои услуги мне самому, мол, у меня есть затруднение, а у него есть решение.
- Он пообещал излечить вас?
- Он уверил, что слезы мотылька мне помогут.
- И вы поверили ему?
- Он говорил очень убедительно, а я, признаюсь, очень хотел поверить. Он сказал, что человек, заинтересованный в появлении Черного Мотылька – весьма честолюбивая личность с весьма амбициозным планом, – якобы хочет поставить слезы Черного Мотылька на поток и выпускать «лекарство от всего», продавая его за баснословные деньги. Что ж, я могу лишь позавидовать хватке этого джентльмена: продажа панацеи – что может быть перспективнее? Уж если бы он стал выпускать свои акции, я бы не отказался прикупить парочку. Мистер Блохх сказал, что план уже запущен в действие, Черный Мотылек найден, осталось лишь привезти его в Габен, а для этого им нужно подставное лицо, тот, кто все организует, но при этом не будет ничего понимать. Впечатленный болван.
- Сэр Крамароу,- догадался доктор.- Что требовалось от вас?
- Я должен был спровоцировать Крамароу. Подвести его к тому, чтобы он предложил пари. Это дало бы ход всему предприятию. Разумеется, мне ничего не было сообщено ни о каких убийствах, похищениях и заговорах. Это было просто деловое предложение с хорошим потенциалом и…
- Понимаю: вы не смогли устоять,- закончил доктор.
- В высшем свете многие знают о моей… напасти. И я бы стал лучшим доказательством того, что средство работает. Я им был нужен, в частности, за этим. Я не тот, кого вы ищите. Вам нужны Блохх и человек, стоящий за ним. Теперь вы понимаете, что, даже если бы я захотел, то попросту не смог бы кого-то убить? Я уж не говорю о путешествии в джунгли. Мне подчас не хватает сил справляться даже с собственной болезнью, куда мне еще всяческие там местные болотные лихорадки, которые цепляются, словно проклятые наследники, ожидающие, когда же ты уже отправишься в могилу.
Доктор Доу вздрогнул. Он вдруг словно что-то понял. Или же… он понял все.
- Я вам верю, сэр Уолтер,- сказал он.- Но вы ведь понимаете, что я должен убедиться.
- Да убеждайтесь вы в чем хотите,- раздраженно бросил сэр Фенниуорт, и Натаниэль Доу повернулся к Вамбе, подозвал его.- Вамба, вы ведь говорили, что можете узнать сэра Хэмилтона даже без усов. Это он?
Вамба выпучил глаза, уставившись на сэра Уолтера. Тот отвел взгляд – ему было нестерпимо мерзко находиться столь близко, во-первых, от иноземца, а во-вторых, от обмочившегося иноземца.
- Ээээ… н-нет… н-нет, доктор. Простить Вамбу. Это не он. Это не сэр Хэмилтон.
- Что ж, я так и думал.- Доктор кивнул.- Сэр Уолтер, прошу простить наше вторжение и что отняли у вас время. Но благодаря вам мы теперь знаем о планах заговорщиков. Настоящий убийца вскоре будет схвачен.
- Это… это все?- удивленно протянул сэр Уолтер.- Мне не нужно вызывать своего адвоката?
- Я бы лучше посоветовал вам вызвать автоматона-лакея – ваша сигара практически догорела. Мое почтение.
Доктор кивнул и повернулся к своим спутникам. Констебли разочарованно двинулись к выходу из Клуба, следом потянулись мистер Келпи, Вамба и Джаспер.
- Доктор!- окликнул Натаниэля Доу сэр Уолтер.- Черный Мотылек! Он… он здесь? Вы нашли его?
Доктор повернулся к нему и сказал:
- Боюсь, сэр Уолтер, вы стали жертвой очередного мошенника. Будучи врачом с большим опытом, я сомневаюсь в самом существовании лекарства от всех болезней. Панацея – это миф. Мне очень жаль, сэр.
Плечи сэра Уолтера Фенниуорта дрогнули, он опустил голову. Из глаз потекли слезы, проедая грязные уродливые дорожки в пудре на его старческом лице.
Глава 3. Человек из «Грабьего списка».
Когда вы появляетесь где-либо в сопровождении полицейского фургона, вас начинают воспринимать всерьез. И порой это очень удобно. К примеру, кэбмен, которому доктор Доу велел дожидаться, бросив: «Это полицейское дело! Ждите нас!», просто не мог ослушаться – он лишь раздраженно фыркнул в свой высокий воротник пальто. При этом, когда доктор и его спутники показались из дверей Клуба, экипаж, на котором они прибыли, стоял на месте как миленький. Небывалая для служащего из Тремпл-Толл исполнительность…
Кэбмены в Саквояжном районе обычно работали из рук вон плохо: помимо того, что они взвинчивали цены, так еще и грубили, хамили, преспокойно могли вас не дождаться, могли волочиться сколь угодно медленно (если им не прибавят за срочность), а могли нестись по ухабистым улочкам так, что у вашего желудка был шанс стать лучшим танцором танго во всем Габене. При этом кэбмены из Саквояжни обладали «наметанным глазом», сложным механизмом, состоящим из различных датчиков, измерительных машин, счетчиков миль и прибыли, определителя уровня вашей жизни (сходу) и измерителя уровня вашего стиля. Механизм этот совершенствовался с опытом, годами, каждой новой сотней пассажиров, и однажды кэбмен уже мог мгновенно определить, стоите ли вы растопки, дороги, возможных издержек и вообще мороки… К слову, о последнем. «Заморочные» – это особая категория пассажиров, которые тянут с собой в салон мешок из различных трудностей, домашних животных, детей, спазмические, полные спиртного, желудки, а что уж говорить о грязных и вонючих (особенно вонючих – потом никак не проветришь после них) иностранцах.
Человек в черном пальто и высоком цилиндре, сжимающий в руках черных саквояж, был как раз из заморочных. Причем он являлся худшим представителем данной категории: от него нельзя отделаться. К тому же он бесцеремонно провел внутрь экипажа чернокожего человека, выглядящего так, словно он только что прошел войну против армии безумных кошек, и кошки победили. Помимо прочего, от гуталинщика сильно пахло мочой, но это кэбмена не особо удивило, поскольку он считал, что так обычно пахнет от всех неблагонадежных иностранцев без исключения. Поделать с нежелательным в своем экипаже субъектом извозчик ничего не мог, и ему оставалось разве что скрипеть зубами и бубнить ругательства себе под нос всю дорогу до пункта назначения.
А все потому, что человека с черным саквояжем сопровождали господа констебли, неотступно следующие за кэбом в своем громыхающем темно-синем фургоне. Настоящем жутком полицейском фургоне – с синими фонарями на крыше, золоченой надписью на дверце «Полиция Габена. Полицейское ведомство Тремпл-Толл» и огромным, как переевший медведь, констеблем в штурманских очках за рычагами управления. И этот фургон продолжал стоять все время, пока пассажиры экипажа были в кремовом
