1
Я так решил — он мой, текущий век,
Хоть режьте меня, ешьте и вяжите, -
Я — Гогер-Могер, вольный человек, -
И вы меня, ребята, поддержите!
Не надо нам прироста — нам нужно уменьшенье:
Нам перенаселенье — как гиря на горбе, -
Все это зло идет от женя-шеня -
Ядреный корень, знаю по себе.
Владимир Высоцкий,
«Песня Гогера-Могера», написана для спектакля "Турандот, или Конгресс обелителей".
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой,
Я чувствую, закрывая глаза, -
Весь мир идёт на меня войной.
Если есть стадо — есть пастух,
Если есть тело — должен быть дух,
Если есть шаг — должен быть след,
Если есть тьма — должен быть свет.
Хочешь ли ты изменить этот мир?
Сможешь ли ты принять, как есть?
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон?
Виктор Цой,
«Песня без слов».
1.
— Ты хоть дневной свет-то видишь? — спросил Мишель.
Ян уже привык, что коллега и сменщик относится к нему с какой-то странной жалостью. Почему? Потому что он предпочитал работать в ночную смену? Вот и теперь — только светает, а он закончил работу, и может отправляться домой. По мнению Яна, так лучше, чем проводить тут весь день. А может, Мишель имеет в виду что-то ещё? Как бы там ни было, он ответил, пожав плечами:
— Мне хватает. К тому же, оправдываю имя нашего славного города! Или я выгляжу таким бледным?
— Аж светишься! — Мишель сделал паузу. — Ну как, без происшествий?
— Лёгкая смена. Почти ничего… Вот, смотри. — Движением пальца Ян вывел на экран журнал вмешательств. Сегодня там значились два незначительных программных сбоя, — их он устранил сам, — и одна неисправность гидравлической системы, которой занимался один из его людей. Должность Яна называлась: старший инженер по безопасности производства. Хотя фактически — он был старшим в бригаде, занимавшейся ремонтом в этой многоуровневой теплице, где растения выращивались не в земле, а в подающемся к их корням питательном растворе. Интересно, что должность называлась почти так же, как и у того, кто разрабатывал всю систему. Их группа заканчивала смену и передавала объект той, что будет обеспечивать его работу следующие восемь часов. Процесс этот был непрерывным. — Надеюсь, и у вас будет так же.
— Хорошо бы, — скептически покачал головой Мишель. Это было сложнейшее хозяйство, практически — небоскрёб со стеклянными стенами, напичканный различными технологиями для увеличения урожайности. Другой возможности обеспечить пищей население города просто не было. А чем сложнее оборудование, тем чаще оно ломается, это известно любому, кто хоть сколько-нибудь знаком с техникой. Потом он опять вернулся к распорядку дня собеседника. — Ты сейчас спать?
— Отдыхать, — не то подтвердил, не то поправил Ян, не уточняя, как именно он собирается это делать.
— Пока ещё доберёшься на своём велосипеде…
— Да не так уж это и долго. Ну, пока. — Каждый из них уже идентифицировал себя, Ян — что он сдаёт смену, Мишель, — что принимает. Теперь первому оставалось выйти из комнаты, где собиралась бригада и проводила время, когда не была занята ремонтами, и где стояла аппаратура, отслеживающая состояние систем всего комплекса. Поскольку Ян был не просто инженером по безопасности производства, а старшим, непосредственно работать с инструментами ему не приходилось. А значит, и переодеваться в спецодежду тоже. Всю смену он мог ходить в своём, в отличие от подчинённых, а потому сейчас в раздевалку не зашёл, а сразу спустился на лифте, поднёс палец, на котором было надето широкое кольцо, к считывающему устройству, и перед ним открылись двери, выпускающие находившихся внутри на улицу.
И сразу почувствовал, насколько существенно менял ощущения кондиционер, который работал в помещении. Ещё темно, а уже ощутимо жарче, чем внутри комплекса. Что же днём-то будет? — подумал Ян, делая несколько шагов вбок. Подошёл к велосипеду, припаркованному в специальном приспособлении возле входа, и, поднеся палец с кольцом, разблокировал замок. Высвободил велосипед из зажима, развернул в нужном направлении. Включил фару, — пока не станет светло, она понадобится, — и сел в седло.
Четыре с половиной километра до дома. Этот способ передвижения тоже вызывал удивление Мишеля, — да и не его одного; собственные подчинённые тоже не раз говорили Яну, что ведь проехать это расстояние в салоне трамвая, — основного транспорта в городе, — намного проще. Меньше сил потратишь. Но у него было другое мнение.
Даже если приедешь уставшим, даже, если потом придётся дополнительно отдыхать от дороги, — это лучше, чем толпа. А кроме того… Яну не нравилось, что по зафиксированным поездкам в трамвае можно было в каждую секунду отследить, где он находится. Велосипед давал куда большую свободу, или, возможно, иллюзию свободы. Хотя разницы, на самом деле, не было, и время на то, чтобы добраться домой, нужно будет примерно одинаковое.
Поскольку смена была лёгкой, без серьёзных происшествий, — Ян не чувствовал себя уставшим. А потому, отъехав немного от места, где работал, свернул на велодорожку, идущую через парк. Собственно, это был один из двух кратчайших путей до дома. Но он поехал сюда не потому, что так было короче, а потому, что здесь в этот час никого не должно было быть. Протянул руку к переключателю передач, — сегодня он хотел прокатиться с ветерком, и пустая дорожка была для этого наилучшим местом. Ян полагал, что здесь ему никто не помешает.
Через несколько минут он понял, что рассчитывал на это зря. Понял, когда услышал сзади совсем короткий, но громкий и резкий звук сирены. Нажал на тормоза, остановился, сняв с педали правую ногу и опершись ею на покрытие дорожки. Источник звука сразу появился сзади.
Электрический скутер в жёлтой полицейской раскраске. Собственно, таких, кроме полиции, ни у кого и не было. Трёхколёсное транспортное средство могло проехать и по велодорожкам, и по пешеходным зонам, и по трамвайным путям, и даже по грунту, если только это не была раскисшая грязь или какие-нибудь крупные камни. Руль, как у велосипеда, а сзади, за сиденьем полицейского, установлена клетка, в которой можно отвезти в участок задержанного. Скутер остановился сзади. Остановить хотели именно его.
Общаться с полицейским не хотелось, однако, когда водитель скутера слез с седла, Ян понял, что это — молодая женщина. Естественно, в тёмно-синей форме патрульного полицейского, и с электрошокером в кобуре на ремне. Сейчас, впрочем, она держала в руке не оружие, а смартфон.
— Доброе утро, сэр, — сказала полицейская. — Разрешите идентифицировать вас.
— Конечно, офицер. — Ян прочитал на нашивке её фамилию: Мартинес. Снял руку с руля велосипеда, и протянул так, что сразу стало заметно кольцо на пальце. Патрульная направила камеру и датчик на своём смартфоне на это кольцо, улыбнулась:
— Я вижу, вы — консерватор, сэр!
— А-а, офицер, вы о том, что идентификатор я ношу на пальце, а не вшил под кожу? Дело всего лишь в состоянии здоровья. — Ян чуточку лукавил. А полицейская посмотрела на экран:
— О, я вижу, мистер Хенриксон. Проблема со свёртываемостью крови и аллергия на лекарства, рекомендация врача: хирургические вмешательства только при крайней медицинской необходимости…
— А вам видны медицинские данные, офицер Мартинес? — удивился Ян. Он и не думал, что это может быть известно обычному патрульному полицейскому. Но получил ответ:
— Разумеется, сэр. Все личные данные. Это необходимо, например, на случай, если придётся оказывать вам помощь. — Ян подумал, что вряд ли в этом случае будут повод и время считывать информацию с чипа, вмонтированного в кольцо на его пальце, или даже, если бы тот был вшит в тело… Хотя — кто знает, как учат полицейских? — Кстати, вы … не опасаетесь ездить на велосипеде? Ведь в случае падения…
