— Да замолчи ты! Дай сказать!
— Я знаю, что ты лгал, гад…
— Слушай. Это важно. Когда ты отпускал женщин, то оставил дверь незапертой…
На самом-то деле, конечно, Берри дверь запер, но Малдер говорил очень убедительно. И смотрел прямо ему в глаза. Честными зелеными, глазами. Серо-зелеными. Немного сонными.
— Запри дверь.
Берри неуверенно оглянулся. Разжал руки. Выпрямился.
— Иди, Дуэйн. Скорее. Дверь надо запереть…
— Он сделал это! — торжествующе сказала Скалли.
Люси Картер неодобрительно на нее покосилась. Едва ли просто бывшая напарница, подумала она. Слишком… слишком личные интонации. Впрочем, она не имела ничего против слркебных романов. Если не во вред делу…
Вот, например, у них с Ричем— не во вред.
Она встретилась взглядом с начальником тактической группы. Кивнула. «Завершить переговоры не удалось, преступник был ликвидирован…»
Тактик поправил микрофон и стал отдавать отрывистые четкие команды снайперам.
Берри шел к двери медленно. Неужели он действительно был настолько рассеян, что не запер ее?.. Не может быть. Но этот — доктор, что ли? — сказал, что не запер. У него был странный голос, когда он это говорил. И вообще — в последний момент его голос стал очень похож на чей-то… чей? Не помню. Трудно с этими голосами, особенно, когда они вдруг начинают звучать в голове…
Разочарование таяло в нем. Нет, этот парень, агент Малдер, он не из тех. Он поддался минутной слабости. Он действительно хочет подменить собой Дуэйна Берри… принять на себя участь, которой не пожелаешь и злейшему врагу. Он что, не понимает, чем это грозит? Наверное, не понимает. Или понимает, но не до конца.
Нет, решил про себя Берри. К человечкам отправится доктор Хакки. За неверие и издевательства. А Малдер… подождет. Это как в могилу — никогда не поздно.
Он был в двух шагах от двери, когда на пластинах жалюзи заплясал рубиновый огонек. Потом он почти исчез… только рифленое стекло по ту сторону жалюзи красиво светилось… Берри словно почувствовал: опустил глаза и посмотрел на свою грудь. Слева, там, где бывают нагрудные кармашки, медленно двигалась яркая рубиновая точка. Время стало медленным и плавным…
Разочарование вновь охватило Берри. Но вместе с разочарованием пришла странная веселость. Он-таки обманул меня, подумал Берри с внутренним смешком (губы не успели бы растянуться в ухмылке). Но он не знает, как я натянул нос тем… Да и тебе, агент Мол-дер… тебе я тоже натянул нос. Ты так и останешься на Земле. Никогда тебе не улететь к звездам — даже распятому на холодном столе, под взглядом холодных глаз без зрачков, со ртом, разорванным в крике, которого никто не слышит…
Малдер смотрел в спину Берри. Уходила надежда. Может быть, единственная, последняя надежда. Он менял ее на — на что? На исполнение служебного долга?
Конечно, какой-то скептической частью рассудка (куда более скептической, чем вся Скалли) он понимал, что и тысячной доли процента не было у него, чтобы совершить задуманное: никогда бы не выпустили в свободный полет записного психа Дуэйна Берри, даже — или тем более — в сопровождении записного психа Фокса Малдера… И все же — это уходила надежда.
Не так давно он краем глаза посмотрел жуткий европейский фильм — снятый скудно, без звезд и спецэффектов. Парень разыскивает свою девушку, пропавшую буквально среди бела дня посреди города. Полиция бессильна. Наконец, он в отчаянии обращается через телевидение к похитителю: я вас прошу, я сделаю все, что вы хотите, — но я должен знать, что с ней случилось! Должен, потому что иначе невозможно жить дальше. И через некоторое время человек, который представился похитителем, звонит ему и предлагает встретиться. Парень встречается с ним и требует доказательств, что похититель — это похититель. Тот заявляет, что доказательств никаких нет и быть не может и что парень должен ему просто верить, и все. И тот соглашается. Они куда-то едут на машине похитителя. По дороге похититель рассказывает о себе: он социопат, не любит людей и презирает законы, которые они для себя выдумали; но волею судеб он прекрасный семьянин и более того: дважды ему пришлось на глазах дочери совершать почти геройские поступки… И тогда, чтобы восстановить равновесие и доказать самому себе, что людская мораль ему так же мерзка, как и прежде, он решил совершить самое гнусное преступление. Как умный человек, он его долго планировал и репетировал. Это должно было начаться с похищения молодой женщины… Нескольких намеченных жертв он отпустил по различным причинам — прежде всего для того, чтобы не попасться. И вот наконец в машину к нему незамеченной села эта девушка… он тут же усыпил ее чем-то вроде хлороформа и повез… Вы изнасиловали ее? — Да что вы, за кого вы меня принимаете… Наконец, похититель и парень приезжают в какое-то безлюдное место. Вот теперь вы знаете почти все, говорит похититель, кроме самого последнего: что я с нею сделал. А узнаете вы это только в том случае, если выпьете снотворное. Вы убили ее? — Да. Значит, я тоже умру? — Да. Той же самой смертью. Но тогда зачем же… Затем, говорит похититель, что в противном случае вы до конца жизни будете мучиться неизвестностью. И парень выпивает снотворное. И падает. А потом просыпается. В руке у него зажигалка. Он щелкает ею и обнаруживает себя в заколоченном гробу, похороненным заживо…
Только что он сам был готов пойти по этому же пути. По пути подобия.
И все же — от него уходила надежда… Малдер видел, как на стекле двери и краях пластин жалюзи заплясал отсвет лазерного
луча..
Берри почувствовал тупой удар в грудь. Вот и конец кошмарам, подумал он. Сразу стало легко.
Когда его грузили на носилки — уже с кислородной трубкой в носу, с иглами в венах, — он смог приоткрыть глаза и улыбнуться.
Над ним склонились два туманных пятна. Он с трудом сфокусировал взгляд, ожидая ужасного. Но это были люди: Малдер в блузе врача и какая-то блондинка в плаще.
— Агент Скалли, — долетело откуда-то, и она обернулась…
Потом все погасло уже надолго.
— Ты в порядке, Малдер? Малдер медленно повернулся, еще медленнее кивнул:
— Да… более или менее…
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но… Ты справился, — Скалли дотронулась до его локтя.
— Не сказал бы… Понимаешь, я ему верю — до сих пор. Другое дела… — он замолчал.
— Когда очень хочешь верить, то в конце концов сам себя обманываешь… — Скалли почувствовала, что сказала банальность.
Но Малдер, наверное, ее не слышал. Он смотрел вслед отъезжающей машине «скорой помощи».
Джефферсоновский мемориальный
