госпиталь
Ричмонд, штат Вирджиния
16 августа 1994
11 часов утра
Все новые больницы одинаковы, подумал МОА-дер, и даже все одинаково пахнут. И во всех одинаковый пол. И одинаковые окна… И даже одинаковый вид из окон. Возможно, это тоже заговор. Врачей, или строителей, или еще кого-то. Или наоборот — недосмотр. И, только попав в больницу, мы можем наконец понять, что живем на самом деле в одном небольшом городке-резервации, и число наше не столь уж велико… а повседневные дела и впечатления — лишь видимость и обман чувств.
Заведем файл? Нет, тогда уж точно — в психушку…
Люси Картер о чем-то беседовала с охранником. Заметив Малдера, она широко зашагала ему навстречу, так же, как и прошлый раз, издали протягивая руку.
Костюм был другой, но очень похожий. А вот духи — точно другие.
— Агент Малдер! Я рада, что вы приехали.
— Что-то случилось? Признаться, я удивился вашему звонку…
— Ну, во-первых, я не поблагодарила вас — просто не успела, поверьте! — за вашу самоотверженность и за ваше мастерство в разрешении того кризиса…
— Ничего себе. Я-то думал, вы меня вызвали, чтобы разнести в пух и прах… Как дела у клиента?
— Несколько дней был в критическом состоянии, остановки сердца и все такое. Но сейчас стабилен. Врачи перестали опасаться за его жизнь.
Они вошли в палату. Дуэйн Берри, опутанный проводами датчиков, лежал в белоснежной постели. Лицо его было бледным, строгим и спокойным. Монитор мерно попискивал в такт пульсу.
— Дуэйн Берри, — сказала Люси Картер. — Я просмотрела его послужной список. Образцовый офицер. Столько благодарностей… Что с
ним произошло, остается загадкой. Участвовал в операции по захвату крупного торговца наркотиками. Его ранили из его же собственного оружия и бросили умирать в лесу. Потом — последствия ранения… Жена ушла, забрала детей. Вся жизнь коту под хвост… а в чем разница между безумием и рассудком, никто объяснить не в состоянии. Впрочем, я пригласила вас по другой причине. Когда делали рентген, обнаружили кусочки металла: в черепе и в передней стенке живота. Возможно, это какие-то осколки… он ведь успел побывать во Вьетнаме…
Люси Картер протянула Малдеру стеклянный флакон. Во флаконе лежали какие-то продолговатые серые чешуйки.
— Вот" это было извлечено из его тела. Возможно, будет полезно в ваших исследованиях. И еще: при осмотре в двух коренных зубах были найдены тонкие отверстия. Стоматолог сказал, что не знает, с помощью какого устройства можно посверлить такие отверстия, не отколов эмаль… В общем, я хочу, чтобы вы это знали.
Она повернулась и вышла из палаты, прямая и упрямая. Малдер еще долго стоял над больным.
Значит, в этом ты не солгал, патологический лжец…
Вашингтон, округ Колумбия 16 августа 1994 20 часов
Они сидели в кабинете Скалли и пили кофе. Скалли чувствовала себя разбитой — день выдался безумно нервным, да еще жара вдруг резко сменилась дождем. Прошло предварительное штормовое предупреждение.
Скалли всматривалась в металлические чешуйки.
— Может быть, все-таки осколки? — пробормотала она. — Из Вьетнама привозили и не такое…
— Ты знаешь, я с огромным трудом представляю себе, что летящий осколок может застрять под десной с внутренней стороны. А еще — он четко описал, где они находились. И если на животе у него есть шрамик, то ни во рту, ни в носу нет. Стоит признать, что это вживленные кусочки металла. Тогда возникает вопрос: кем и с какой целью?
— Все-таки это только одна из версий, правда? Малдер вздохнул.
— Хорошо, — кивнула Скалли. — Я зайду в лабораторию баллистики и спрошу ребят, что они по этому поводу думают.
— Спасибо тебе, — сказал Малдер, встал и вышел.
Когда дверь за ним закрылась, Скалли покачала головой и, скривив уголок рта, издала какой-то совершенно невоспроизводимый звук.
— Сейчас, сейчас… вот так… ага. Баллистик, славный малый по имени Берт, имевший, похоже, свои, довольно робкие виды на Скалли, немного суетился. Но дело он делал хорошо. На экране была четкая картинка, и объяснял он просто и доходчиво.
— Вот посмотри, — говорил он и касался ее колена своим. — Осколки всегда зазубренные, поскольку металл рвется. Но с того края, которым осколок входит в тело, зазубрины сглаживаются. Здесь они и зазубрены не так, как обычно, а гораздо меньше и равномернее, и не отслеживается вот этой ориентации при входе. Так что, похоже, твой бывший напарник прав — их вводили медленно. А значит — специально. А еще посмогри-ка вот на это…
— Похоже… на какую-то маркировку. На штрих-код…
— Вот именно. Причем, это не царапины, а травление или гравировка. Есть, конечно,
такие мастера, которые вот в этом квадратике не то что штрих-код изобразят, а пожар Атланты… впрочем, не знаю. Очень тонкая работа. И тут еще какие-то значки… Откуда это у тебя?
— Говорю же — из тела одного вьетнамского ветерана.
— Могу допустить, например, что он нес какой-то электронный прибор… ламповый, скорее… а значит, трофейный…
— Спасибо, Берт, — сказала Скалли и поднялась. — На сегодня хватит, наверное. Очень устала.
— Может, поужинаем? — осмелился наконец баллистик.
— Нет, — засмеялась Скалли. — Сейчас чего-нибудь куплю молочного, слопаю — и спать, спать, беспробудно спать… до шести утра…
Два^ пакета молока… пшеничные пластинки… сыр… сливки… йогурт… Скалли смотрела, как пакеты проскальзывают над сканером, и на индикаторе возникают очередные числа.
— Одиннадцать семьдесят, — подвела итог кассирша и стала укладывать продукты в пакет.
Скалли выписала чек, подала ей. Та проверила сумму.
— Спасибо! Скалли кивнула.
Кассирша тем временем выдвинула кассовый ящик и не без труда понесла его куда-то.
— Таш, ты идешь? — голос откуда-то.
— Сейчас… вывалю мелочь из кассы… Наверное, если бы не сонливость и непонятное раздражение, Скалли не стала бы так хулиганить. Ей бы просто в голову не пришло… Но сейчас она вдруг сунула руку в карман, вынула тот стеклянный пузырек и провела им над сканером, считывающим штрих-коды.
И сканер сработал. Сначала он пикнул, отмечая проделанную операцию, а потом вдруг зашелся. На индикаторе стали лихорадочно загораться цифры, половинки цифр, понятные и непонятные значки… Виппер пронзительно верещал. Кассирша бегом бежала обратно. Скалли подхватила пакет с продуктами — словно его могли отнять.
— Что случилось? — испуганно спросила кассирша. — Вы тут ничего не трогали?
— Я? — не менее испуганно отозвалась Скалли. — Я? Тут? Ничего…
