Эх, Козя, как невовремя у тебя совесть проснулась. Видит бог, я хотела обойтись без шантажа, но ты не оставил мне выбора.
- А воровать, значит, у него она тебе позволяет? – едко заметила я, глядя на замершего от испуга зверька с гадким чувством собственного превосходства.
- Откуда ты знаешь? – заметался он по комнате. – Там же никого не было.
- Я видела, как ты взял у него в кабинете запонку с полки сегодня, - хмуро ответила я. – Зачем она тебе нужна?
Шуршунчик засуетился, закрутился волчком, затем вдруг поник и понуро сообщил:
- Не нужна. Я просто ничего не могу с собой поделать. Бывает лапы сами тянутся что-нибудь ухватить. Я даже не успеваю осознать, что происходит…
- Ясно, у тебя клептомания, - со знанием дела заявила я.
- Клёпа – что? – переспросил команданте.
- КЛЕП-ТО-МА-НИ-Я! – четко по слогам повторила ему. – Это болезнь такая, характеризующаяся неосознанной тягой к воровству.
- Ой! Я что, умру? – забеспокоился шуршунчик.
- Не переживай. Проблема скорее психологическая и она точно лечится, - заверила его я. – Я подумаю, как тебе можно помочь. Только сначала отдай, пожалуйста, запонку. Она, наверняка, очень дорогая, нужно вернуть ее хозяину, пока он не хватился.
- А что мы скажем, если он заметит? – уточнил Козя, отдавая мне честно наворованное.
- Не волнуйся, я тебя не выдам, - пообещала я. – Скажу декану, что нашла ее где-нибудь на улице.
Довольный Казимир покивал и великодушно предложил:
- Ладно уж, давай, что там тебе надо написать. Помогу…
Следующие пару часов мы сочиняли письмо от имени главы сыскного управления и подделывали оттиск сургучной печати. Команданте, как и обещал, больше не выпендривался и старательно писал под мою диктовку.
- А почему ты сама не напишешь? – спросил он, в очередной раз переписывая текст.
- Потому что у меня очень плохой почерк, - честно призналась я. – У меня не получится так же красиво.
- Но ведь мой почерк наверняка не похож на этого мистера Римса, - логично заметил хозяйственник.
- Разумеется, но нам этого и не надо. Большие начальники, Козя, сами писем никогда не пишут, а только печать ставят и подписывают. А уж сколько у мистера Римса работников, которые составляют за него письма, мы можем только догадываться, - пояснила я тому.
- Пожалуй, - согласился Козьма, передавая мне исписанный листок с кривой сургучной печатью. – Вот, готово.
Я пробежала по строчкам, удовлетворенно кивнула и скомандовала:
- За мной, Козя, приступаем ко второй части Марлезонского балета.
Глава 6. Стой на своем, даже если оно чужое
По родной академии мы шли почти что чеканным шагом, гордо и не таясь, как и подобает истинным заговорщикам. А чтобы никто из встреченных по дороге адептов и преподавателей не дай бог не заподозрил нас в чем-нибудь хорошем, громко обсуждали недочеты в системе образования факультета магических искусств. Теперь-то каждый, кто нас видел тогда, в последствии мог бы совершенно уверено сказать, что в кабинет к декану Каро мы с Казимиром шли именно за тем, чтобы обсудить этот животрепещущий вопрос и внести свои рацпредложения, а уж никак не затем, чем потом на самом деле там занимались.
- Козя, стой на шухере, - приказала я и на всякий случай уточнила. – Это значит осторожно выглядывай в коридор и следи не идет ли кто в кабинет. Если увидишь кого, кричи «шухер».
- Хорошо, - покладисто согласился команданте. – А ты что будешь делать?
- Колдовать, - уверенно ответила я и принялась творить.
Первым делом я достала носовой платок, который предусмотрительно намочила и хорошенько отжала еще у Казимира. Затем осторожно приложила влажную ткань к подписи мистера Римса на присланном декану ответе и оставила так на несколько секунд. За это время чернила на листке успели достаточно увлажниться. Я приложила к подписи свой листок, хорошенько прижала, грея бумагу между ладонями и вуаля, на нашем письме красовалась точно такая же личная подпись начальника сыскного управления, как и на оригинале. Оставалось лишь немного подправить линии в тех местах, где чернила плохо отпечатались.
- Ух ты! – громко восхитились прямо у меня над ухом.
- Казимир! Ты меня так до инфаркта доведешь, - шикнула я, пытаясь успокоить гулко бьющееся сердце.
- Инфаркта не приходила, - бодро отрапортовал команданте и принялся восхищенно рассматривать проделанную мной работу. – Как это ты так сделала?
- А это, Козя, магия, - усмехнулась я. – Будешь в школе физику учить и у тебя так получится.
- А ты говорила, что колдовать не умеешь, - рассмеялся шуршунчик. – Выходит, что все-таки немножко умеешь!
- Выходит немножко умею! – довольно улыбнулась в ответ я.
В этот момент на пороге внезапно возник хозяин кабинета и сложив руки на груди хмуро воззрился на нас.
- Что вы оба здесь делаете?
Меня в этот момент одолевали противоречивые желания: толи выпрыгнуть в окно, толи прибить Казимира, который должен был следить за дверью.
- Варя, шухер! Декан пришел! – изрек стоящий рядом конмаданте.
- Спасибо, Казимир, ты как никогда вовремя, - с сарказмом заметила я.
Очевидно, Емеле надоело слушать наше невнятное бормотание, потому что он громко кашлянул и грозно вопросил:
- Я повторяю. Что вы делаете в моем кабинете?!
Как любит говорить моя лучшая подруга Рита: «Если тебя застали на горячем, не стоит отрицать очевидное» или еще из того же репертуара «сначала скажи правду, а потом ври что хочешь. Тебе все равно поверят». Эта ее житейская мудрость была пропитана, так сказать, потом и кровью и не раз проверенная на собственной шкуре. Однажды она умудрилась встречаться одновременно с двумя парнями, и основной ухажер как-то раз застал ее с запасным прямо в постели. На его праведный звериный рев: «Чем это вы здесь занимаетесь?» Рита невозмутимо ответила: «Лежим». Чем уж там дело закончилось я не знаю, но подруга после этого больше подобных подвигов не повторяла.
Следуя ее незыблемому примеру, я сделала глазки-блюдечки и совершенно невозмутимым тоном ответила:
- Стоим.
Декан Каро, по всей видимости уже смирился, что ментор ему достался с прикукуем, потому что тяжело вздохнул и устало зажав пальцами переносицу, заметил:
- Это я вижу.
Затем он протиснулся мимо нас с Козей, застывших столбиками по стойке «смирно», и сел за свой рабочий стол.
– Так вы в мой кабинет просто постоять пришли или все-таки с какой-то целью? – уточнил Емеля, начиная перебирать и раскладывать по стопочкам валявшиеся как попало бумаги.
- Конечно с целью, - поспешил заверить начальника Казимир и дернув меня за рукав, шепотом поинтересовался. – Варя, у нас же есть цель, правда?
- Конечно, Козя, даже две. Успокоиться и не обосраться, - шепнула я в ответ. – Как и у всех людей.
У декана Каро слегка дернулся правый глазик. Но затем он мужественно взял себя в руки, похоже потихоньку начал ко мне привыкать.
- Цели у вас, безусловно, благие. Я бы даже сказал благородные. Однако искренне надеюсь, что вы оба успокоились, - про между прочим заметил мужчина, не отрывая взгляда от бумаг. – Не хотелось бы потом вызывать уборщицу и проветривать помещение.
- Если мы получим то, зачем пришли, то вам и не придется, - поспешила заверить я.
В этот момент Эмильен все же соизволил оторвать взгляд от стола и пристально воззрился на меня:
- То есть, вы хотите сказать, что если я не удовлетворю ваши требования, то вы с Казимиром нагадите у меня в кабинете?
Э-э-э… Когда я затевала этот разговор, то не предполагала, что он вырулит куда-то не туда, но отступать было уже поздно. Я мельком взглянула на бледного как полотно команданте. Тот явно был сейчас не готов какать на стол начальству. Меня охватило запоздалое раскаяние. Не стоило втягивать в это доброго шуршунчика.
- Не в прямом смысле, разумеется, - как можно более корректно произнесла я.
Казимир облегченно выдохнул и заметно расслабился.
