но кто знает.
Запеканка, над которой я так долго корпела, наконец-то приготовилась. Собираюсь выйти на улицу и позвать Вову. Но далеко идти не пришлось. Я застала его на крыльце парадного входа. Он курил, мечтательно оглядывая небо и лес.
– Пойдём кушать, – произношу я, отступая назад. Он докуривает сигарету и выбрасывает её куда-то на газон. – У нас на кухне есть мусорное ведро, – произношу я и тут же смеюсь, понимая, как глупо это прозвучало.
– Прости, что я не был на вашей свадьбе. Надеюсь вы не сильно на меня обиделись. – говорит он, когда мы уже оказываемся на кухне.
– Всё нормально, – говорю я, накладывая еду в тарелки. Мысленно подумав о том, что, наверное, у него не было денег приехать, раз он ходит в таком старье.
– Если вдруг решишь податься в археологи, то на большую зарплату можешь не рассчитывать, – будто прочитав мои мысли, печально изрекает он, отправляя в рот большой кусок запеканки. – Государство практически нас не финансирует.
– А в каких местах ты был? – и интересом спрашиваю я, приготовившись к рассказу. – Что раскапывали?
– Не поверишь, дальше России не выезжал, – удивляет меня он, – Но и в наших краях есть древние ещё не найденные захоронения. Но показать ничего не могу, так как все находки отправляются сразу в Институт Археологии, – мне кажется или он рассказывает, как-то поверхностно. Может просто не хочет делиться тайнами со мной. – А ты где работаешь?
Поясняю, что занята в одном журнальном издательстве. И его выражение лица мне совсем не нравится, он будто внутренне ухмыляется надо мной, хотя внешне виду не подаёт.
– Помню, когда-то в детстве мы с братом спорили, кто из нас будет больше зарабатывать. Как видишь, я проиграл, – печально смеётся. Мне даже стало жаль его.
– Ну, а как на личном фронте? Девушка-то есть? – решаю сменить тему. Вспоминаются слова Юли, сказанные ей больше года назад. Если его брат объявится, то он мой. Представляю её удивление, когда она узнает, что он беднее, чем она.
– Да, одна девушка есть, – не сразу отвечает он, опустошая тарелку, – Но она не в курсе моих чувств.
– Она тоже археолог? Вы вместе ездили на раскопки?
– Нет, – грустно отвечает он, – Не совсем.
– Если ты не хочешь об этом рассказывать, то не надо. Я знаю, что такое безответная любовь… – только из книг и фильмов, а да, ещё мальчика когда-то любила в седьмом классе, – Это всегда больно…
– Да, ты прямо попала в точку. У меня безответная любовь.
– У неё другой?
– Ага, – коротко произносит он и я почему-то начинаю ощущать укол вины.
После недолгого молчания, он закуривает сигарету, пока я мою посуду и убираю со стола. По кухне расплывается ядовитый едкий дым дешёвых сигарет.
– Э…. Вов, – я закашлялась, будто сама курнула эту гадость, пытаясь полотенцем отогнать от себя дым, – У нас в доме не курят, если хочешь курить, выходи на веранду или во двор.
– А, сори. Просто не привык жить в гостях, – он тушит окурок в моей кружке. Какое-то время удивлённо таращусь на это кощунство. Вышибленная из привычной колеи, чувствую, как начинаю постепенно закипать.
– Я пойду на веранду. – слышу в его голосе укор. Серьёзно?
Провожаю его обескураженным взглядом, и как только он уходит, открываю окна на кухне, чтобы поскорее очистить воздух. Выбрасываю окурок в мусорное ведро и поскорее отмываю кружку. Несколько минут провожу в глубоких размышлениях, никак не понимая, что за поведение у этого странного человека. Это обычная невоспитанность, неприязнь к окружающим или запоздалый подростковый протест?
21
– Три часа в моём доме, а ведёт себя, как хозяин – наблюдаю из окна своего кабинета за Вовой и одновременно разговариваю по телефону с Юлей.
– Так ты будь с ним построже. Дай понять, что хозяйка в доме ты – голос подруги немного успокаивает меня. Тем временем Вова докуривает очередную сигарету и вновь выбрасывает окурок на газон (Если так пойдёт и дальше, то через неделю газон можно будет не узнать). Зачем-то отправляется в сарай и запирает за собой дверь. – Кстати, ты не узнавала, есть ли у него девушка?
– Да. То есть, нет, но он влюблён. Хотя я не удивлена, что у него никого нет. Полная противоположность Саше – стараюсь говорить тише, будто он может меня услышать.
– Блин. Так жалко. Но может он только с виду такой, а в душе романтик, – мечтательно пропела подруга, – Как думаешь, я ему понравлюсь?
– Я пока ничего не думаю. Сегодня он затушил в моей кружке окурок. Если он и романтик, то самый невоспитанный и плохо одевающийся.
Вова выходит из сарая. И что они только нашли в этом странном месте? Саша ведь тоже пропадал там чуть ли не целыми днями, пока находился дома. Вова стоит спиной и что-то делает с ручкой от двери.
– Ладно, я потом перезвоню – отключаю телефон, усердно вглядываясь и пытаясь понять, что он такое делает с дверью нашего с Сашей сарая. И только когда он отходит, чётко вижу большой железный замок. И зачем? Это, чёрт побери, старый полусгнивший сарай, что внутри такого ценного, что нужно запирать двери на железный замок?
Спускаюсь вниз, как раз, когда Вова скидывает грязные боты прямо в прихожей. Грязь падает кусками на паркет, но сейчас меня это мало волнует.
– Зачем ты повесил замок на сарай?
Он смотрит на меня с удивлением, будто я ляпнула несусветную глупость.
– Меня Саша просил.
– Саша? И когда он успел тебя попросить? – недоверчиво скрещиваю руки на груди.
– Перед тем, как уехал. Туда… просто… всякая живность из леса забегает. Лисы, хорьки, белки…
– Впервые слышу об этом.
Мои слова он никак не комментирует, проходит на кухню и сразу заглядывает в холодильник. Решаю маленько разминуться. Если мне предстоит жить с этим человеком целую неделю, то лучше всего сократить общение до минимума. Переодеваюсь в спортивную одежду и вместе с Чарли отправляюсь на пробежку.
22
Когда сумерки окутали мир, я уже десятый раз пытаюсь дозвониться до Саши, но всё тщетно. Конечно, проблемы со связью бывали раньше, но Саша всегда находил способ со мной поговорить; по смс, по скайпу, по вайберу в конце концов. А сейчас абонент – не абонент. Решаю написать ему сообщение: «Перезвони мне, как только сможешь. Я волнуюсь».
Засыпаю в кресле перед растопленным камином (день выдался прохладным) с телефоном в руке. Вова всё время занимался какой-то ерундой; смотрел телевизор, болтал по телефону. Я обнаружила, что поболтать он любитель.
Утром в воскресение в дверь постучали. На пороге стоял курьер с огромным букетом из белых роз. В прикреплённой открытке было написано каллиграфическим почерком: «Самой приятной журналистке и просто красивой девушке. От Фила».
– У тебя, что тайный поклонник? – рядом тут же вырос Вова. На короткое мгновение я совсем позабыла о его незыблемой персоне.
– Нет… Это
